….Саня с Костей требовательно продолжали смотреть на меня, а я их продолжал разочаровывать и убеждал, что автомата у меня нет.
- Боря, ну есть у тебя автомат. У него ещё по прикладу идёт такая характерная и длинная царапина, - Костя изобразил на прикладе своего автомата мифическую царапину, а я весело рассмеялся.
- Вот кто вам про эту царапину рассказал – у него и ищите.
Особисты уехали ни с чем, а я задумался над тем – Кто на меня такой поклёп сделал? К вечеру вычислил «стукача» и довольно жёстко поговорил с ним, а тот долго и нудно просил прощение, пытаясь оправдаться тем, что особисты его плотно взяли за жопу и пришлось выдать такую фантазийную информацию….
Вечером с докладом пришёл Рамзан: - Борис Геннадьевич, в деревню вместе с Музаевым приехало около ста человек, а основная масса жителей прибывает завтра к обеду. Это те, кто могут самостоятельно прибыть. Кто победнее, тех будем за счёт деревни перевозить и здесь нужна ваша помощь. Машины у нас есть, но вот с бензином проблемы. Нельзя ли через вас как-нибудь решить этот вопрос.
- Я завтра попытаюсь порешать этот вопрос, но мне интересно знать каким маршрутом прибудут жители и сколько их прибудет. Да, и сколько нужно бензина, чтобы перевезти остальных людей?
- Нам на первый день нужно литров сто двадцать, а потом каждый день на нужды деревни по сорок литров. А приезжать люди будут со стороны Чишков. Есть договорённость о пропуске завтра до полутора тысяч человек. Да, кстати, хозяина машины, которую вы передали нам, мы вычислили. Музаев, когда сегодня был в Алхазурово, уже задал ему неприятные вопросы, почему его машина оказалась в нашей деревне, нагруженной чужими вещами.
- Слушай, Рамзан, раз о Музаеве разговор зашёл, он свою месть на моих ребят не перенесёт? В лес ведь он однозначно уйдёт.
Рамзан пододвинулся ко мне: - Борис Геннадьевич, с Музаевым я разговаривал и не только я. Он сказал, что вреда своим уходом для деревни не принесёт. И уйдёт в отряд, который действует в другом районе. В принципе, наверно, для вас не секрет что боевики вычисляют всеми способами фамилии и адреса лётчиков. Платят любые деньги за любую информацию про них и больше всех их ненавидят.
Мы помолчали, а потом я спросил: - Ну, а к нам как вы относитесь? Тоже, наверно, ненавидите?
Рамзан помолчал, посмотрел на меня и на весело суетящихся в отдалении замполита и техника. Они полчаса тому назад приехали из Грозного и привезли солидную сумму денег за сданные фисташки, а тут узнали, что послезавтра им приходит замена.
- Борис Геннадьевич, ведь эти летуны летят на очень большой высоте и кидают оттуда бомбы, ничем не рискуя, их ведь невозможно достать. Вот и с семьёй Музаева: если бы самолёт прилетел и отбомбился по деревне, даже если бы много было жертв среди селян, совершенно по-другому мирные жители всё это бы восприняли. А так пролетел мимо и бросил одну бомбу: так походя... У нас это ни у кого в голове не укладывается. Никто не может понять, зачем было на мирную деревню одну бомбу кидать? Ну а вы то что вы? Вы также как и боевики рискуете, можно сказать, воюете по-честному: или они вас, или вы их. Поэтому к вам и нормальное отношение.
- Вот заодно, хочу вас спросить, Борис Геннадьевич: вон те три солдата они срочники или контрактники, очень уж они старые? – Рамзан кивнул головой на контрактников первого и третьего взводов, которые о чём-то толковали с Карпуком.
Я весело рассмеялся: - Да ты что, Рамзан – это ведь срочники. Я контрактников сам не люблю, а эти с сельской местности: кто шесть классов, кто семь классов школы закончил и работать пошли. Согласно закона таких в армию берут, когда они вечернюю школу закончат или когда им стукнет двадцать семь лет. Вот они у меня и из этих – двоечников. А что, какие-то проблемы? - Опять рассмеялся, надеясь на то, что сумел убедительно соврать.
- Да теперь проблемы нет, раз это не контрактники. Вот их то ненавидят даже больше, чем лётчиков. Вы кадровые по приказу сюда приехали воевать, а они за это деньги получают, то есть приехали наживаться на чужом горе. – Рамзан в возмущении даже плюнул на землю, потом спокойнее продолжил, - это хорошо, что не контрактники, а то ведь их бы постарались убить.
- Ладно, Рамзан, давай по делу поговорим. Раз у тебя основная часть жителей прибывает, то давай завтра же, в шестнадцать часов проведём митинг у школы, где ты меня представишь и я доведу свои требования, чтобы потом у нас не было друг к другу претензий. – Порешав ещё несколько насущных вопросов, мы разошлись.
Кирьянов и Карпук на вырученные деньги купили немного выпивки, достаточное количество колбасы, сыра, кофе и других продуктов. Степанов сгонял на второй блок-пост, привёз командиров второго и третьего взводов. Через полчаса мы старым составом сели за стол, новеньких приглашать не стали и пусть не обижаются: это был наш коллектив, который сложился за эти пять месяцев, а их коллектив пусть складывает новый комбат.
К обеду следующего дня в деревне закипела жизнь. А проехавшись на БРДМе по улицам Лаха-Варанды, я увидел десятки грузовых и легковых машин, множество тележек, в которые были запряжены даже коровы, откуда выгружались домашние вещи и утварь. Всё это активно заносилось в дома и складировалось во дворах. Всюду, где бы не проезжал, видел обращённые на меня любопытные взгляды, как будто я был представителем совершенно другой цивилизации, а не их соотечественник. Хотя было и достаточно много весьма недружелюбных, злобных взглядов, которыми провожали проезжающую машину. Когда вернулся на блок-пост, то из-за заборов окраинных огородов стали частенько доноситься крики «Аллах Акбар», что здорово нервировало моих солдат, особенно старослужащих: так как мы знали - что обычно после этого выкрика следовал выстрел. Но останавливало солдат от ответных действий то, что голоса были детские.
В течение часа я продумывал своё поведение на митинге и свои требования, прекрасно понимая, что только жёсткими требованиями на этом этапе смогу держать обстановку под своим контролем. Теперь то я начинал понимать немецкого обер-лейтенанта, который с десятью солдатами стоял гарнизоном в русской деревне: угрозами и страхом немедленного возмездия, только так можно управлять в военное время людьми.
Перед выездом на митинг опять собрал всех офицеров: - Так ребята, сейчас мы проводим очень важное мероприятие. Батарее боевая готовность «Полная» - все на позициях пока не вернусь с митинга. Обстановка в деревне неясная, многие взбудоражены гибелью семьи своего односельчанина. Все кто оставлял вещи, подсчитывают убытки от мародёрства. Вполне возможно, боевики из Алхазурово тоже знают о митинге и постараются настроить жителей против нас, чтобы организовать как минимум провокацию, а может быть они в этот момент постараются ударить по обоим блок-постам, поэтому всем «ушки на макушке». От того сумеем ли мы навязать свою волю деревне или нет, будет зависеть дальнейшая жизнь батареи на этих позициях. Если не сумеем, то в батарее будут раненые и что самое худшее убитые.
- Алексей Иванович, Игорь едете со мной. БРДМ поставите на улице, я уже место присмотрел, оттуда хорошо простреливается вся площадь перед школой, где будет митинг. Я с себя сниму всё оружия, оставлю только «свою» гранату и ракетницу. Если со мной что случиться – бейте всех подряд и уходите. Всё ребята, через пять минут я выезжаю, остальные по местам.
Я вызвал к себе экипаж противотанковой установки, которая смотрела своими ракетами на деревню.
- Вам особая роль отводится, особенно тебе товарищ сержант, - обратился к командиру машины, - сейчас занимаете места в машине и ждётё красную ракету.
Достал из-за голенища сапога ракетницу и показал подчинённым: - Как только увидите ракету в воздухе, ты сержант делаешь пуск вон по тому сараю на возвышенности. – Я показал в бинокль сарай на склоне горы, - я тебе не приказываю, а прошу – смотри, не проворонь ракету и попади в сарай. От этого будет многое зависеть.
- Товарищ майор, не беспокойтесь – всё будет нормально.
Перед школой, куда мы приехали, бурлила огромная толпа: - Борис Геннадьевич, какие полторы тысячи? Да здесь три тысячи человек. – Ужаснулся Кирьянов, когда мы приехала и я показал место, куда он должен был поставить машину.
- Ну что ж, вечно мне достаётся самое трудное, - я поглядел действительно на очень большую толпу людей в ста метрах от нас.
- Алексей Иванович, я пошёл, - под взглядами умолкнувшей и глядевшей на нас толпы демонстративно снял с себя автомат, подсумки с гранатами и патронами. Одну гранату сунул в карман, спрыгнул с машины и решительным шагом направился к собравшимся. При моём подходе толпа слегка раздалась и оттуда выскочил взмокший и разгорячённый Рамзан. Он что-то повелительно крикнул, толпа раздалась ещё больше в стороны, освобождая проход к высокому крыльцу школы, где в креслах невозмутимо сидели, покойно положив руки на посохи, пять благообразных и представительных стариков в высоких каракулевых папахах.
- Борис Геннадьевич, это наши самые уважаемые люди деревни и я сейчас вас представлю им. – Рамзан начал, говоря по чеченски, представлять меня старикам, которые с достоинством протягивали и пожимали руку, внимательно оглядывая меня. Закончив процедуру представления, Рамзан указал мне на свободное кресло и предложил сесть рядом со стариками.
- Рамзан, садиться не буду: не тот возраст, чтобы сидеть рядом с уважаемыми людьми. Если все собрались, то давай начнём.
Глава администрации готовно кивнул головой: - Борис Геннадьевич, вы только не обращайте внимания на то, что я сейчас буду говорить с жителями на чеченском языке: я им объясню о целях и задачах федеральных войск, представлю вас и в нескольких словах расскажу о ваших требованиях, которые мы обсуждали с вами, а потом предоставлю слово вам.
Я кивнул головой, соглашаясь с этим сценарием, и Рамзан начал говорить. Неясный гул, который шёл от толпы во время знакомства со старейшинами, сразу же смолк и толпа, придвинувшись ближе к крыльцу, стала внимательно слушать своего представителя. По мере того, как Рамзан говорил, в гуще людей сначала возник шёпот, шелест голосов, который всё более и более стал возрастать, превратившись в грозный гул, и Рамзану пришлось напрячь свой голос, чтобы перекричать возникшее возмущение. Если присутствующие мужчины лишь сдержано обменивались впечатлениями и подчёркнуто держали нейтралитет, то женщины что-то визгливо кричали по чеченски и решительно проталкивались вперёд, вскоре заполонив всё пространство перед крыльцом, оттеснив в сторону мужчин. Тепер