он разорвался, слава богу, не в расположении второго взвода. Второй залп перелетел метров на сто моё расположение и взорвался в поле. Халимов насторожился и в напряжённой позе замер у печки, уставившись взглядом куда-то в угол. Старшина с Чудиновым отошли от входа в глубину землянки и уселись на дрова в углу, сжавшись в ожидании очередного залпа. Мы же с командиром батальона весело и бестолково закричали, пытаясь привлечь внимание Халимова, одновременно разливая вино по кружкам: - Ренат…, Ренат…., вилка: минус-плюс были, сейчас по нам долбанут. Давай быстрей к столу, мы ещё успеем выпить, пока нас не накрыло.
Мы подняли свои кружки и кружку Халимова, но Ренату уже было не до нас, он дико посмотрел на наши бестолково поглупевшие лица, схватил автомат и выскочил из землянки. И тут нас накрыли. Кругом загрохотали разрывы, даже в землянке был слышен противный визг осколков. Одна из мин с оглушительным грохотом разорвалась в нескольких метрах от входа. Плащ-накидку, заменяющую дверь, мотануло взрывной волной и несколько осколков залетело в помещение, но никого не задев. В течении нескольких секунд земля ходила ходуном от разрывов и также внезапно всё оборвалось. Мы сидели оглушенные и не верили тому, что всё закончилось благополучно. Вся закуска была засыпана всяческим мусором, залетевшим от разрыва мины у входа, в кружках тоже было полно мусора, насыпавшегося с потолка. Я выплеснул из кружки вино и налил чистого вина себе и Мосейчуку. Молча стукнулись кружками.
- Чудинов, сходи и посмотри, что осталось от майора, - будничным тоном приказал солдату, поднялся: - Давай, Толя, выпьем за майора Халимова. Хороший был мужик, царство ему небесное. Остался бы в землянке – сейчас бы подымал вместе с нами кружку.
Молча выпили и сели на кровати, также в молчании стали закусывать. Откинулся полог входа: - Товарищ майор, нету майора Халимова и крови не видно. Да и машины его нет, может уехал?
На улице, около входа в землянку, красовалась достаточно глубокая воронка от 120 миллиметровой мины. Установка взрывателя на мине была «фугасная», поэтому прежде чем взорваться мина достаточно глубоко углубилась в землю и там разорвалась, это и спасло нас: подавляющее количество осколков осталось в земле. Ни около воронки, ни поблизости крови не было видно. Значит, для Рената, всё закончилось тоже благополучно. Мы с Толиком выпили за здравие офицера, потом ещё. Мы, может быть, продолжили и дальше, но в землянку вбежал Торбан и возбуждённо закричал майору Мосейчуку: - Товарищ майор, там, к вашему КП подъехал БТР командира полка и на нём полно офицеров.
- Толя, блин, по моему это командир полка с начальником штаба округа, а с ним и мой Шпанагель, - в панике воскликнул я и рванулся из-за стола. Это хотел рвануться из-за стола, но у меня ничего не получилось. Если сознание работало более-менее чётко, то ноги совершенно не подчинялись командам, которые шли из мозга и попытка вскочить чуть не закончилась опрокидыванием стола. Тоже самое происходило и с командиром танкового батальона. Мы оба барахтались за столом, пытаясь выйти оттуда, но это у нас плохо получалось.
- Сержант, гад, убирай стол, а то мы так и не выйдем отсюда, - в отчаянии закричал Мосейчук, пытаясь в очередной раз выбраться из-за стола, и заваливаясь на меня. Торбан и Чудинов схватили стол и поставили его в угол. На этот раз нам хоть и с трудом, но удалось подняться с кроватей. Первым из землянки, качаясь из стороны в сторону, выбрался Толик, я за ним. Высунувшись из-за кустов, посмотрели в сторону КП танкистов. Действительно, там стоял БТР командира, а на нём полно офицеров. Петров, стоя на броне, что-то объяснял Каспировичу и показывал в сторону моей батареи, рядом с ними стоял Шпанагель и тоже смотрел, как мне показалось, прямо на меня.
Толя тоскливо вздохнул и обречённо произнёс: - Боря, мне надо туда идти. Это звиздец. – Повернулся и сильно кренясь из стороны в сторону, неловко побежал к БТРу командира.
Я почти в панике заметался около землянки, но через несколько секунд взял себя в руки, понимая, что после КП танкового батальона они обязательно заедут ко мне. А я двух слов связать не могу. Лучше бы мина в землянку попала бы.
- Чудинов, быстро наводи шмон в землянке, со стола всё убрать. Чистота и порядок, даю тебе две минуты. Понятно? – Водитель мотнул головой и его как ветром сдуло. – Торбан, медицина, чёрт тебя подери: что хочешь делай с комбатом, но через три минуты я трезвый. Вперёд!
Торбан тоже метнулся в землянку и через тридцать секунд выскочил оттуда с полной кружкой в руке: - Пейте, товарищ майор, не задумываясь, и сразу же протрезвеете.
Поднёс кружку к носу и осторожно понюхал, учуяв запах спиртного: - Что это? – С подозрением спросил у санинструктора.
- Пейте, товарищ майор. Это вода наполовину с нашатырным спиртом.
- Торбан, я же сейчас всё здесь облюю.
- Пейте, - почти приказал мне сержант.
Я зажмурился и, стараясь не дышать, в несколько глотков выпил кружку, и тут же побежал к кустам, где меня вывернуло почти наизнанку. Стало легче, но мне показалось, что от этого я стал ещё более пьянее. Подскочил к жёлобу и выглянул из-за него. Командир танкового батальона, приложив руку к головному убору, как стойкий оловянный солдатик стоял у БТРа и выслушивал длинную тираду начальника штаба округа. Толю, несмотря на его старания держаться прямо качало и штормило и не надо было иметь пять пядей во лбу, чтобы понять, что ему говорил генерал. Шпанагель же продолжал упорно смотреть в мою сторону.
- Товарищ майор, - позвал меня Торбан, - становитесь сюда и наклоняйтесь, а я сверху буду лить вам на затылок из чайника струю холодной воды. Это тоже здорово помогает от хмеля.
Я обречённо нагнулся и струя холодной воды потекла мне на затылок, потом зашиворот по спине, но мне уже было всё равно. Поняв, что и это не помогает, сгоряча сунул голову целиком в бочку с водой и затаил дыхание. Выдержал я в таком положении секунд сорок, потом выдернул голову из воды и с шумом вздохнул. Ладонями сильно провёл по волосам и лицу, сгоняя оставшуюся воду, и увидел, что Торбан принял строевую стойку и приложил руку к головному убору. Кого он приветствовал: это был даже не вопрос. Медленно повернулся: вдоль бетонного жёлоба на небольшой скорости проезжал БТР командира полка. Все, кто был на броне, с интересом разглядывали открывшуюся им картинку из быта противотанковой батареи. Я же видел только одного Шпанагеля и смотрел на него, как кролик на удава. К моему счастью БТР не остановился, а проехал в расположение первого батальона, я лишь успел увидеть недовольный взгляд полковника Петрова, который догадался откуда появился пьянущий майор Мосейчук. А через пять минут появился расстроенный Толик.
- Боря, ну и отодрал же меня Каспирович. Наверно, снимут с батальона, – офицер пригорюнился. – Лучше бы мина в землянку попала, сейчас было бы всё до лампочки.
Я приобнял Толика: - Толя, у меня точно такая же мысль, про мину, была. Что теперь сделаешь, может ещё пронесёт? Давай-ка, лучше мы пойдём, да ещё по стаканчику дербалызнем. Заполируем.
В землянке действительно был наведён за две минуты порядок и о происходившей здесь пьянке ничего не напоминало, за исключением стойкого запаха спиртного и закуски.
- Чудо, а где всё со стола? – В удивлении спросил у солдата.
Водитель нагнулся и с усилием вытащил из-под кровати деревянный ящик, в него то и смахнул решительной рукой солдат всё со стола. Я налил в кружки вино, с Толиком присели над ящиком, осторожно пальцами вытащили по куску мяса и медленно, с наслаждением выпили вино. Говорить и обсуждать происшедшее желания не было, мы просто сидели на корточках у ящика и периодически залазили туда за закуской, потихоньку тянули вино, размышляя каждый о своём.
В землянку опять ворвался Торбан, которого я оставил наверху с биноклем наблюдать за БТРом командира: - Товарищ майор, духи накрыли минами БТР командира.
Нас как ветром выдуло из землянки. КП первого батальона стояло от меня через поле, в метрах восьмистах и хорошо был виден. Даже без бинокля видно было, как около КП падали мины и метались фигурки людей. Часть из них заскочила на БТР, который сразу же набрал большую скорость и помчался по краю поля в сторону штаба полка. Я вскинул бинокль и стал разглядывать командирскую машину. Судя по поведению людей на нём, во время обстрела никто из них не пострадал.
Вечером, в помещении бывшей бухгалтерии, где мы обычно проводили полковое совещание, было битком. Я немного опоздал, поэтому присел на кучу дров у печки и усилием воли попытался привести себя в более-менее нормальное состояние. Закончили мы выпивать с Толиком два часа тому назад и я был сильно пьян. Начало совещания затягивалось и мне этого
времени хватило для того, чтобы привести свои мысли и чувства в порядок, но решил сидеть тихо – не вылезать на глаза начальства. Вскоре в помещение зашли командир полка, Каспирович и другие офицеры - окружники. Начальник штаба округа подвёл краткий итог посещения нашего полка. Остался очень доволен положением дел в полку, ну и как всегда: где есть положительное, там есть и отрицательное. Он поднял командира танкового батальона и жёстко отчитал его за пьянку в боевых условиях. Толик стоял молча, как истукан, и от испуга казался совершенно трезвым. Слава богу, ему не пришлось отвечать генералу, иначе можно было бы услышать пьяный бред, причём очень невразумительный. Я, с внутренним напряжением ждал, что сейчас подымут и меня. И у самого от испуга, улетучились остатки хмеля, но всё обошлось.
Закончив рассказывать о своих впечатлениях от полка, Каспирович рассказал немного о наших семьях. Пообещал, что все просьбы офицеров и прапорщиков полка, которые ему передали, будут рассмотрены и по возможности решены. После начальника штаба выступил командир полка, который в свою очередь обратился с рядом предложений и просьб к командованию округа. Мне запомнилось одно из них: одному из офицеров третьего батальона написала жена из Екатеринбурга. Почти каждый вечер к окнам их квартиры, а жили они на первом этаже, приходил какой-то вечно пьяный мужчина и в течении длительного времени лазил под окнами квартиры, стучал в окна, кричал жене офицера, что муж её убийца, что он на Чеченской войне грабит и мародёрничает, и что когда он приедет домой ему отомстят. Женщина очень напугана и не может найти управу на этого хулигана. Каспирович внимательно выслушивал все предложения, просьбы, записывая их в записную книжку. Выступили заместители командира полка и некоторые из начальников служб. Совещание проходило в спокойном деловом русле, я успокоился, пришёл в себя и когда генерал спросил, есть ли ещё просьбы, расхрабрился и встал.