Чуть приподнялся, набирая воздух в грудь, чтобы подать команду, как сзади цепи атакующих расцвёл снежно-белый разрыв дымового снаряда. Я схватил сержанта за плечо: - Стой, сержант, не стрелять. Сейчас артиллерия накроет духов.
Разрыв дымового снаряда заметили и боевики, в их цепи возникло замешательство, так как они тоже понимали, что это был пока только пристрелочный разрыв, и что ещё через пару минут прилетят остальные снаряды – но уже осколочные. Так и произошло: несколько боевиков рванули вперёд, чтобы выйти из зоны поражения, но большая часть отхлынула назад на пятьдесят метров и залегла, но это мало им помогло. Земля вздыбилась и засверкала мгновенными вспышками множества разрывов, закрывая весь район дымом и пылью. Ещё пару минут там гремели взрывы, а потом всё резко прекратилось. Несколько боевиков, которые вырвались вперёд, поднялись с земли и, нырнув в дым, исчезли из виду. Никто из разведчиков даже не стрелял по ним; всем было ясно, что атака сорвана. Солдаты оживились и, громко переговариваясь, стали доставать сигареты. Иванов сполз с бруствера на дно окопа и уселся на обломки ящика из-под патронов: - Вот так бы артиллеристы и сюда стрельнули…, - задумчиво произнёс сержант, хотел продолжить свою мысль, но не успел.
- Духи.., духи…! – Послышались возбуждённые крики, свист и улюлюканье. Мы с сержантом, как на пружинах вскочили на ноги, ожидая увидеть атакующих боевиков. Тревожный взгляд, брошенный в сторону поливочной станции, не обнаружил ни одного чеченца: как будто их там и не было. Глянули туда, куда показывали разведчики. Из-под обрыва в сторону реки бежали два боевика. Один, несмотря на то, что в руках у него был автомат и был обвешан боеприпасами, бежал легко, без всяких усилий перепрыгивая препятствия. Второй «чесал», перебирая ногами изо всех сил и пока бежал он побросал всё: оружие, боеприпасы, амуницию, но и это показалось ему мало. На бегу он начал стаскивать с себя новую камуфлированную зимнюю куртку и как только её сбросил, среди криков и свиста солдат послышалась короткая очередь. Пули попали бегущему в спину, разрывая в клочья обмундирование. Он по инерции сделал ещё несколько скачков, но ноги уже отказали и он упал, перекувыркнувшись через голову. Он ещё дёргался, но вторая короткая очередь, как бы пригвоздила его к земле. Больше он не шевелился. Второй боевик легко и ловко обернулся на ходу и дал пару очередей в нашу сторону, причём очень метко - пули заставили нас резко пригнуться, а боевик продолжил свой бег в сторону берега, наверняка уверенный, что сумеет уйти живым. Но он был обречён. Ударили сразу несколько автоматов: пули разорвали на спине камуфлированную куртку и боевик также легко, как и бежал, ушёл в иной мир.
- Ну что ж, товарищ сержант, люди подготовлены у тебя хорошо: ни одной пули мимо. Теперь моя очередь показать класс. – Я повернулся и пошёл по окопу, слыша как за моей спиной, Иванов начал распоряжаться. Около своей машины подождал Ермакова, которого
позвал к себе, чтобы поставить задачу. Распределил сектора для наблюдения между солдатами. Себе тоже взял сектор и мы начали наблюдать, чтобы своевременно вычислить танк. Несмотря на то что пули продолжали посвистывать вокруг нас, обстановка была в целом спокойной и я теперь имел возможность рассмотреть местность, расстилающиеся перед нами. Слева виднелся мост через реку Аргун, который достался нам целеньким, не считая нескольких дыр в настиле, и отсутствие во многих местах ограждения. Дальше за мостом виднелись сооружения промышленного типа и большие кучи щебня, среди которых суетились фигурки боевиков. Но я лишь равнодушно констатировал сам факт нахождения их там. У меня мишень была другая и покрупнее. От моста в сторону Шали, отделяя щебёночный завод от густой зелёнки, шла дорога. Через километр она упиралась в асфальтную дорогу из Новых Атагов, образуя обширный Т-образный перекрёсток. Здесь находилась кирпичная автобусная остановка с навесом, превращённая в дот. Две амбразуры, обращённые в нашу сторону, чернели провалами, тая в себе угрозу. Под навесом виднелся бруствер окопа и темнела пулемётная башня МТЛБ.
- Так, цель номер один – дот, - мысленно отметил про себя и перевёл бинокль на несколько каменных построек, которые виднелись в тридцати метрах от автобусной остановки, - наверняка, там тоже духи и запас боеприпасов. Это будет цель номер 2.
Но цель номер два пришлось сразу же вычеркнуть из своего списка, так как там поднялись серо-красные разрывы артиллерийских снарядов и несколько из них попали прямо по постройкам. В воздух поднялась красная кирпичная пыль, которая на время закрыла перекрёсток и дот. Повёл биноклем по зелёнке, где мог скрываться танк, но там не было даже признаков пребывания танка. «Ткацкая фабрика», двор у неё обширный: здесь находилось несколько капитальных построек, закрывающие значительные пространства и где свободно могли передвигаться боевики.
- Надо будет ракетами прощупать «фабрику».
От этого места, вдоль дороги начинался ряд высоких, пирамидальных тополей, которые тянулись до самой окраины Новых Атагов. В памяти всплыло предупреждение начальника артиллерии о том, что существует договорённость между жителями села и нашим полком: отряд самообороны (так они называли двести вооружённых чеченцев, находящиеся в селе) не стреляет по нашему полку, а мы не стреляем по селу. Недалеко от окраины стояло несколько больших будок и зданий, похожих на мастерские: - Их обязательно пощупаю, но попозже.
Внимательно разглядывая окраину, особенно место, где дорога входила в село, обратил внимание на большой, двухэтажный кирпичный дом на самой окраине около въезда в населённый пункт. А выделялся он тем, что все его окна были заклеены бумажными лентами, чтобы при разрывах снарядов или бомбардировке стёкла остались целыми. Я и так «не любил» богатые чеченские дома, а этот раздражал своими, предусмотрительно наклеенными лентами на окнах. Но я помнил приказ командира полка, и вынужден был подавить своё раздражение. Рассматривая этот дом, окраину села, даже не мог себе представить, что пройдёт две недели и я буду лежать в этом месте, около своего перевёрнутого БРДМа и держать под прицелом окружающих мою машину, боевиков…. А пока я смотрел в бинокль туда и не знал этого.
Всё остальное пространство между асфальтной дорогой и нами занимала пойма реки. Наш берег был относительно открытый, а на стороне боевиков весь берег был покрыт очень густой и невысокой зелёнкой, отчего совсем не просматривался. В течение часа мы наблюдали, но танк себя больше не проявлял. Поручив наблюдать за зелёнкой своим подчинённым, сам направился к разведчикам, чтобы обсудить с сержантом Ивановым дальнейшие наши действия, но обсуждать их нам не пришлось: со стороны моста, по обрыву, в нашу сторону выдвигались подразделения первого батальона. Я своим глазам не верил, но впереди солдат шёл командир батальона Виталя Будулаев – целый и невредимый.
- Виталя, ты же тяжело ранен! – В изумлении воскликнул я, вспомнив утренние события, и выскочил из окопа на верх.
Будулаев, улыбаясь, подошёл ко мне и поздоровался, потом повернулся к окопу разведчиков.
- Разведка, кто у вас старший?
- Я, - ответил Иванов и тоже вылез из окопа.
- Всё, ребята. Собирайтесь. Мне приказано вас сменить здесь и занять оборону по всему обрыву. Вы свою задачу выполнили и теперь можете спокойно вернуться на свою базу. Молодцы.
Сержант Иванов и несколько вылезших за ним из окопа разведчиков растерянно топтались на месте, потому что сообщение командира батальона застало их врасплох. Только что они обсуждали, как будут и дальше держать здесь оборону, а через несколько минут всё кардинально изменилось и нужно уходить с этого места, за которое они заплатили огромную цену, где погибли их товарищи, с которыми ещё утром они смеялись, общались, ели кашу, делились сигаретами, а сейчас надо было уходить. Я тоже, в какой то степени, растерялся: только что мы были одиноки на обрыве, а сейчас мимо шла и тянулась пехота, обтекая нас, деловито занимая позиции. Короткий разговор с комбатом и остальные разведчики вылезли из окопа, а там уже по-хозяйски располагались мотострелки. Как-то сразу же понаехали БМП, МТЛБ. Около сгоревших машин разведчиков пехотный старшина командирским голосом распекал двух бойцов за утерянное ОЗК, обещая устроить им тяжкую жизнь если они к утру не найдут своё имущество. А водитель УРАЛа, на котором приехал этот старшина, деловито собирал с земли брошенное в бою имущество разведчиков и грузил всё это в кузов машины. Обрыв наполнился гамом, смехом, командами и ревом машин. Как-то незаметно подъехало БМП разведроту. роты и разведчики не спеша забрались на верх машины, сошлись на корме, с минуту совещаясь, затем расселись и БМП, взревев двигателем, медленно тронулось с места.
Разведчики одновременно вскинули автоматы и открыли огонь воздух, выстрелив каждый по магазину. Они уезжали и салютовали: это был салют подвигу, который совершила разведывательная рота, салют павшим товарищам. Это был вызов - разведрота жива и она ещё отомстит духам. Я вскинул свой автомат и дал очередь в воздух, отдавая дань уважения этим ребятам. Пока прощался с разведчиками, Будулаев пошёл по подразделениям, а я подозвал к себе Ермакова и определили с ним цели и порядок их поражения. Сначала решил пустить около десяти ракет и огнём прощупать подозрительные места, где вполне возможно скрывались боевики.
Первая цель, конечно, дот и МТЛБ под навесом, около дота. Раз за разом ушли три ракеты, но поразить МТЛБ мы не смогли: над бруствером укрытия торчала только небольшая башня с пулемётом. Две ракеты попали прямо в бруствер, а третья прошла почти впритирку с башней и ушла за перекрёсток. По моей команде Ермаков запустил ракету в дот, попытался попасть прямо в амбразуру, но ракета попала в стену рядом с чёрным провалом и взорвалась, не принеся особого вреда в целом всему сооружению. Но результат не замедлил сказаться: из дота выскочило до десятка боевиков, многие из них руками держались за голову – наверняка, получив хорошую контузию. Пометавшись по перекрёстку, часть убежало в кусты за дорогу, а другие пропали в развалинах строений за дотом. Потом удачно запустили ракету во внутрь трёхэтажного здания,