Игорь уточнил прицел. Следующий залп лёг теперь с перелётом сто метров. В небо дружно
взлетели обломки домов, крыш, досок. Ещё несколько домов не подлежало восстановлению. Чуватин споловинил пристрелочную вилку, подал команду «веер сосредоточенный» и дал команду на следующий залп. Мы в азарте замерли. Ведь если сейчас огневики сработают точно, то не только от двора, где кто-то развёл костёр, но и от соседних домов мало что останется.
Но снаряды к удивлению легли несколько в стороне, но кучно. Вперемешку с дымом в небо
поднялась и красная кирпичная пыль от взорванных домов. А двор с дымом от костра остался невредимым, и как будто в насмешку дым стал ещё гуще и солиднее.
Чуватин недовольно выматерился, но дал команду довернуть залп влево. Но и следующий залп лёг не там, куда его направляли. Мы заржали, а Игорь высказал начальнику штаба дивизиона по радиостанции всё, что он думал о сегодняшней стрельбе дивизиона. И вчерашней тоже.
Действительно, стреляли сегодня огневики из рук вон плохо. Долго наводили и неточно.
- «Полтава», доворачиваю ещё раз, попробуйте не попасть. Приеду, всех вас в порошок сотру, - недовольно прокричал в эфир офицер, и передал корректуру на огневую позицию. Мы же во всю веселились, глядя на этот концерт, и спорили: попадут огневики в этот раз в цель или
нет. Залп, конечно, лёг не туда куда надо. Смеялся даже Чуватин. Были разбиты все дома и строения в этом квартале, кроме одного дома. Он победно торчал среди куч кирпича и разбитых домов. Был цел даже забор, который ограждал двор. Кругом же дома дымились развалины, но дыма от костра уже не было. Когда он пропал, никто не обратил внимание. Это вызвало новый взрыв смеха.
- Игорь, хватит, - смеясь, обратился к Чуватину майор Седых: – Ты уже загасил костёр. Вообще я предлагаю, когда мы уедем отсюда оставить здесь записку. Духи ведь проберутся сюда. Что, мол так и так: в разрушении данного квартала виноват хозяин такого-то дома, который нагло разжёг костёр среди бела дня во дворе дома. Так они его сами потом убьют.
Отсмеявшись, мы начали сворачиваться и через пять минут были готовы к движению. Я сел на броню БРДМ-2, из люка лились звуки музыки, а водитель Чудинов балдел с закрытыми глазами от счастья.
- Чудинов неужели ты отремонтировал магнитолу? – Удивился я.
- Товарищ майор, да там оказывается предохранитель нужно было поменять, а теперь и новости Вы можете послушать – Чудинов защёлкал переключателем и послышались позывные «Маяка». Я только закрутил головой от удовольствия.
Я заглянул в люк: - А где Алушаев? – Спросил, не обнаружив, последнего на своём месте.
- Сейчас, товарищ майор. Он за мясом пошёл.
Я выпрямился и оглянулся. К БРДМ-2 подходил пулемётчик, нагруженный тремя вещмешками с мясом.
- Откуда мясо? – Спросил я.
- Да мы тут ещё одного телёнка завалили. Сегодня батарея мяса поест вдоволь, - с удовлетворением произнёс Алушаев, закидывая мешки на броню.
Все были на месте. Можно было трогаться домой. Махнул рукой, смотревшему на меня с ПРП Чуватину, что я готов к движению и мы тронулись. Так благополучно закончился 61 день моей войны в Чечне.
Глава седьмаяБерег(продолжение)
В батарее за время моего отсутствия ничего не изменилось. За ужином рассказал офицерам о засаде, а те в свою очередь рассказали, что произошло в полку. Главной новостью был приказ командира полка всем офицерам и прапорщикам сдать пистолеты на склад, что неприятно подействовало на меня. В батарее сейчас остался только мой пистолет и я решил проигнорировать приказ командира и не сдавать его. Вечером мы сварили мясной бульон, а остатки Игорь Карпук замариновал на шашлыки, чтобы завтра угостить командира танкового батальона.
Перед утренним совещанием меня в сторону отвёл Володя Моисеев: - Боря, помнишь ты докладывал об уничтожении огневой точки и трёх боевиков?
- Ну, помню, - осторожно подтвердил я.
- Знаешь сколько там на самом деле боевиков твои положили?
- Троих. А что?
- Не троих, Боря, а тридцать боевиков. Командира взвода представляй к ордену.
- Да ну, какие тридцать? Их трое бежало под бомбами и трое заскочило в укрытие. Один потом выполз и остался лежать у входа. Откуда тридцать?
- Боря, я уже не шучу. В том укрытии, куда заскочили эти трое, сидело ещё двадцать семь боевиков и пережидали бомбёжку. Их там взрывом ракеты всех по стенам и размазало. Ренат вчера как вернулся из засады, его сразу же командир послал на переговоры с боевиками. Те сами вышли на нас, просят сегодня на два часа перемирие заключить, чтобы их оттуда вывезти и похоронить. Да, вон, сам Халимов идёт. У него и спроси.
Спрашивать не пришлось. Ренат, увидев меня, сам подошёл и рассказал о погибших боевиках. После совещания я поехал во второй взвод, который располагался сейчас на месте первого взвода в расположении третьего батальона. Взвода поменял местами в результате произошедшего спора между мной и командиром третьего батальона, который приехал ко мне в гости накануне засады. Даже сейчас я невольно поморщился, вспомнив этот спор: мне было стыдно перед солдатами второго взвода. В ходе внезапно вспыхнувшего спора, я с апломбом заявил подполковнику Медведеву, что мои солдаты выполнят любой мой приказ, даже не обсуждая его. Сказав это, сразу же пожалел, но Медведев скептически улыбнулся и выразил недоверие моим словам, что меня мгновенно завело.
- Торбан, командира второго взвода ко мне.
Время, пока в землянке не появился командир взвода, прошло в молчании. Командир батальона потягивал вино, а я прикидывал: какой приказ отдать.
- Коровин, - обратился к своему подчинённому, - даю тебе час времени, чтобы твой взвод собрал вещи и убыл на место первого взвода. Жидилёва со взводом сюда. Все переезды и обустройство закончить к вечеру. Задача ясна?
Коровин и так был с кислым выражением лица, а тут совсем убито мотнул головой и вышел из землянки. Посидев минут десять, мы вышли на улицу и посмотрели в сторону второго взвода. Там кипела работа: бойцы подогнали к палатке машины и дружно грузили имущество.
- Вот так то, товарищ подполковник, мои солдаты выполняют приказы. – С удовлетворением констатировал я, а вскоре в землянке снова появился Коровин, присел на кровать замполита: - Товарищ майор, к перемещению готовы, только объясните, зачем вы это делаете? – Сказано это было таким тоном, что мне стало стыдно за своё бахвальство, не только перед офицером, но перед всем взводом.
- Товарищ старший лейтенант, мне надо чтобы и первый взвод тоже набрался опыта на передке. – От этого неуклюжего вранья мне стало совсем не по себе, но я продолжал держать марку, - Коровин, давай побыстрей, чтобы дотемна Жидилёв со взводом был здесь.
Вот и сейчас я ехал во второй взвод с неприятным ощущением вины перед ними. Это чувство усилилось и оттого, что солдаты мой приезд встретили с радостью.
- Товарищ майор, почту привезли? Товарищ майор, как дела в батарее? Как там первый взвод? Какие дела в полку? – И много других вопросов. Коровин опять встретил меня с «кислым» выражением лица. Вяло махнув рукой, обозначая воинское приветствие, что-то пробубнил себе под нос, докладывая о положении дел во взводе, что меня неприятно царапнуло, но я воздержался от замечания. Убедившись, что во взводе всё в порядке; ответив на заданные солдатами вопросы, рассказал о том, что произошло в полку за сутки. Потом отвёл в сторону командира взвода: - Коровин, помнишь ракету ты засадил во внутрь укрытия, когда
бомбили щебёночный завод?
- Ну.., - вяло проявил заинтересованность офицер
- Так вот, ты там уничтожил не троих боевиков, а тридцать. Я тебя к ордену представлю за это.
- Какие тридцать? – Уже живее удивился Коровин, - туда же только трое забежало.
- Тридцать, тридцать, товарищ старший лейтенант. Там, оказывается, от бомбёжки ещё двадцать семь боевиков пряталось и сегодня, во время перемирия, их будут со стен отскабливать, чтобы похоронить. Молодец! С тебя за орден причитается, - всё это я говорил преувеличенно бодрым голосом, так как видел, что это известие ошеломило офицера и почему-то ввергло его в ещё большее уныние. Я говорил и говорил, пытаясь расшевелить Коровина, но
попытки мои были безуспешные.
- Товарищ майор, а это не местные жители там были, то есть не гражданские? – С дрожью в голосе задал вопрос командир взвода.
- Коровин, ну какие на переднем крае могут быть гражданские, да ещё во время бомбёжки? Духи это были, товарищ старший лейтенант. Ладно, занимайтесь тут своими делами, а я поехал, - с досадой махнув рукой, я отвернулся и полез на БРДМ. Устраиваясь в люке, наблюдал как Коровин, согнувшись под невидимой тяжестью, опустив плечи, и загребая ногами землю, как военнопленный, бредёт к палатке. Я «закипел» от злости: - Старший лейтенант Коровин, Ко Мне!
Команда, как хлыстом хлестнула командира взвода, он вздрогнул, повернулся и пошёл ко мне. Все солдаты бросили свои дела, встревоженными глазами наблюдая за происходившим.
- Бегом, товарищ старший лейтенант, - в моём голосе зазвенел металл. – Бегоммм!
Подчинённый остановился перед моей машиной и застыл, глядя на меня пустыми глазами. Я перегнулся через край люка и приблизил, насколько это было возможно, своё лицо к лицу офицера.
- Коровин, чего ты распустил слюни? Какие гражданские? Какие местные жители? Вы, товарищ старший лейтенант, уничтожили тридцать солдат противника. Тридцать врагов, которые могли убить тридцать наших солдат, а может быть и больше. Я вас за этот подвиг представляю к государственной награде – к ордену. А вы, товарищ офицер, на глазах подчинённых сопли распустили. Вы не в деревне у себя находитесь, а на войне. Приведите себя в порядок, возьмите себя в руки – это приказ. Вам понятен приказ? Смотрите мне в глаза. Я ещё раз спрашиваю; вам понятен мой приказ? – Коровин заторможено мотнул головой, повернулся и с прямой спиной, нетвёрдой походкой направился в палатку. Когда он скрылся, я с досадой ещё раз плюнул и подозвал к себе Ермакова и Некрасова.