нужно тупо, пальцем продвигаясь по задней поверхности грудины, проникнуть по возможности глубже в клетчатку средостения…» Лезть пальцем в грудь живого человека? Ей даже нечем продезинфицировать руки! Нет. Дура. Зачем пальцем? Она вводит в разрез манипулятор, уплотняет его и осторожно проталкивает вглубь и вниз. Расползаются тонкие пленочки. Едва чувствующаяся струйка воздуха — наружу вдоль невидимого щупальца. Теперь — трубка.
— Трубка! — громко говорит она, и перед ее лицом, как по волшебству, возникает резиновый катетер. Она хватает его, как утопающий хватает соломинку, и осторожно вводит его в разрез. Пропихнуть манипулятором глубже… еще… следить сканером, куда перемещается…
Все. Сердце мужчины бьется часто и мелко, но опасность ему больше не угрожает. Эмфизема в центре груди еще не спадает, но уже и не увеличивается. Гематома в правой части груди тоже не увеличивается. Его срочно нужно в операционную! Теперь — скорая. Где скорая, когда она действительно нужна?!
— Вызовите скорую! — сквозь стиснутые зубы говорит она, пытаясь выпрямиться. Острая боль в затекшем позвоночнике заставляет ее охнуть — твердые руки со всех сторон помогают ей подняться — кто-то вытирает ей лицо мягкой тканью…
И тут туман рассеялся.
Карина недоуменно огляделась по сторонам. Помещение банковского отделения кишело народом. Мелькали синие формы патрульных и черно-желтые комбинезоны полицейского спецотряда. Два парамедика в темно-серой одежде споро переложили раненого на носилки, подхватили их и унесли. Третий, высокий мужчина с обрамляющей лицо курчавой бородкой, поддержал девушку под локоть, не позволяя упасть.
— Как ты себя чувствуешь, госпожа? — осведомился он.
— Не знаю… — прошептала Карина. Перед глазами плыли радужные круги. — Нормально… наверное.
— А по мне, так краше в гроб кладут, — качнул тот головой. — Ты врач, госпожа?
— Интерн первого года, — Карина попыталась говорить нормально, но горло отказывалось повиноваться.
— У-у! — протянул парамедик. — И что, в первый раз работала? Я имею в виду, в полевых условиях?
Девушка молча кивнула. Говорить не хотелось, в голове стоял шум, ноги подкашивались.
— Я пойду домой, господин, — просипела она.
— Ну уж нет, — фыркнул парамедик. — Ну-ка, пошли, присядем.
Не обращая внимания на ее слабое сопротивление, он подвел ее к стулу и почти силой усадил. Потом повернул голову и кивнул. К ней тут же придвинулась высокая черно-желтая гора.
— Карина? — прогудела она. — Кара? Ты как себя чувствуешь?
Девушка подняла голову.
— Дентор? — пробормотала она. — Не смотри на меня, я грязная…
— Кто о чем, а девчонка о макияже, — облегченно расхохотался он. — Ну ты меня и перепугала, милая! Сидишь над трупом, в крови по уши перемазанная, что-то себе под нос бормочешь, вскрикиваешь периодически, а тело само по себе в воздухе дергается. Ты хоть помнишь, как меня отшвырнула?
Отшвырнула? Она вспомнила, как что-то мешало ей, и она отодвинула его в сторону. Неужели капитана Дентора?
Парамедик хрустнул у нее под носом ампулой, и резкий свежий запах прояснил голову.
— Дентор! — внезапно вспомнила она. — Что с… с остальными? Со вторым полицейским? С теми, в масках?
— Второго патрульного увезли пять минут назад. С рукой у него плохо, но ничего опасного для жизни. Из бандитов двое мертвы, один без сознания, его тоже уже увезли. Кара, ты помнишь, что произошло? Как все случилось?
Девушка опустила голову и спрятала лицо в ладони. Вот и все. Убивают только слабые и трусы. И кто она теперь?
Убийца.
Ты не сдержала слово, которое дала папе. Ты снова начала убивать. Пусть они явились с оружием и пытались убить других. Ты обязана была придумать способ нейтрализовать их, не убивая.
Но у нее не оставалось времени. Если бы она задумалась, погибли бы оба полицейских. А так по крайней мере один останется жить.
Не оправдывайся. Ты убийца.
— Их было трое, — безжизненным голосом произнесла она. — Я метнула одному в голову мешок с деньгами, бросила в другого стулом и расплющила о стену третьего. Я признаю свою вину. Я убийца. Дентор… ты меня арестуешь?
— Глупая, — сказал капитан. — Кара, ты только что спасла жизнь двоим нашим, не говоря уже про то, что предотвратила ограбление. Ты героиня!
— Но я их убила! — выкрикнул Карина ему в лицо. — Убила, понимаешь? Я не имела права использовать свои…
— Имела! — резко оборвал ее капитан. — Ты оказалась перед выбором: убить бандитов или позволить им убить полицейских и скрыться с деньгами. И ты поступила правильно. Я бы на твоем месте без колебаний прикончил всех троих. Кара, прекрати истерику! Немедленно! Господин, — обратился он к терпеливо дожидающемуся парамедику, — у нее шок новобранца. Ее нужно пристроить на ночь, и я не хочу отпускать ее домой одну в таком состоянии. Твоя бригада может отвезти ее в Первую больницу? Она там работает, за ней присмотрят. Я бы поехал с вами — хочу узнать о состоянии ребят, их туда же повезли.
— Вообще-то не положено, — в сомнении посмотрел на него парамедик. — С другой стороны, ее можно рассматривать как пострадавшую. Берем ее, и поехали, нам пора возвращаться на станцию.
— Кара, — Дентор потрогал девушку за плечо. — Вставай. Пойдем.
Карина покорно встала. Ей было все равно. Проходя мимо треснувшей стеклянной стены зала, она мимоходом увидела в ней свое отражение: глаза безумные, волосы взлохмачены, лицо и одежда вымазаны кровью… Чучело. Холодный ночной воздух из разбитой стеклянной двери волной ударил ей в лицо, и она принялась жадно глотать его. Тут же страшно захотелось пить. Она сглотнула пересохшим горлом. Придется терпеть.
На узкой скамеечке в тряской машине она вынужденно притиснулась к Дентору, почти упирающемуся макушкой в крышу, и тот бережно облапил ее. Она прижалась к его боку, как в детстве любила прижиматься к папе, и спрятала лицо у него под мышкой.
— Все хорошо, Кара, — сказал ей капитан. — Все уже кончилось. Все хорошо.
Ничего не хорошо. Он добрый, но он ничего не понимает. Она опять начала убивать. Она — девиант в худшем смысле слова. Она чудовище. Еще недавно она хвалилась перед полицейскими, что теперь смогла бы не убить тех, кто в нее стреляет. А теперь в нее даже не стреляли.
Когда фургон остановился на пандусе возле служебного входа, она не чувствовала ничего, кроме серой тоски, заполнявшей мир. Дентор помог ей выбраться из машины и под локоть провел в дверь. Из-за стойки навстречу вспорхнула легкая фигурка в белом халате.
— Карина! — ахнула Тампара. — Это ты! Ох, да что же с тобой, ты в таком виде!..
— У нее шок, — сказал ей Дентор. — Нужно помочь…
— Ты доктор, господин? — воинственно взглянула на него медсестра. — Если нет, то позволь мне самой сделать выводы! Кара, Каричка, ну-ка, давай сюда…
На пару с Дентором они провели Карину в приемную палату. На ходу Тампара вытащила пелефон и быстро произнесла:
— Госпожа Марина, спустись в пятую приемную. Тут Карина в таком состоянии!..
Не дожидаясь ответа, она сбросила вызов и усадила Карину на стул. Быстро смочив водой салфетку, она принялась оттирать ей кровь с лица.
— Да что же такое! — причитала она по ходу дела. — Каричка, да что же с тобой сделали! Где больно? Ну скажи, где?
— Она не ранена, — сообщил Дентор, подпирающий стенку у входа в приемную. — Кровь чужая.
— Господин! — медсестра на несколько секунд бросила свое занятие, чтобы распрямиться и бросить на полицейского уничтожающий взгляд. — Здесь не место посторонним! Выйди, пожалуйста, в коридор и ожидай там. Там кресла есть!
Дентор лишь криво ухмыльнулся.
— Где Карина? — старшая медсестра стремительно ворвалась в приемную. — Ох ты горюшко! Кара! Что с тобой случилось? Ты говорить можешь? — Она склонилась над девушкой и принялась помогать Тампаре оттирать кровь. — Кара, да скажи хоть что-нибудь!
— Со мной все в порядке, — хрипло произнесла Карина. — Кровь не моя. Госпожа Марина, не надо… не надо со мной возиться. Я в порядке. Я сама…
— Выслушают меня в вашем заведении, в конце концов, или нет? — Дентор лишь слегка повысил голос, но в окне задребезжали стекла. Обе медсестры остановились и повернули к нему головы. — У девочки шок новобранца. Ей успокоительного надо небольшое ведерко влить и спать уложить.
— Кто ты такой, господин? — холодно спросила у него Марина. — Почему ты здесь?
— Потому что ее сопровождаю! — раздраженно сказал капитан. — И потому, что хочу узнать о состоянии полицейских, которых только что привезли сюда. Но сначала — Карина. Госпожа, я переживаю за нее не меньше, чем ты. Выслушаешь ты меня, или мне поискать кого-то более ответственного?
— Слушаю, — все тем же холодным тоном произнесла Марина.
— У нее шок новобранца. Она только что дралась с тремя вооруженными бандитами и двоих убила, после чего с голыми руками на голом полу пыталась спасти жизнь человеку с простреленной грудью. Она винит себя за произошедшее, за то, что выжила, когда другие погибли. Я навидался таких на… в бою, я сам через такое прошел! В полевых условиях я бы влил ей в глотку стакан спирта, но у нашей замечательной медицины, полагаю, — его тон стал саркастическим, — есть не менее действенные средства. Кончайте сюсюкать над ней, как над маленьким ребенком, лучше сделайте что-нибудь осмысленное!
— Убила двоих бандитов? — недоверчиво переспросила старшая медсестра. — Карина? Ты не ошибаешься, господин?
— Я не ошибаюсь! — яростно прорычал полицейский. — И хватит глупостей! Действуй!
Старшая медсестра задумчиво хмыкнула. Потом она склонилась над девушкой, заглянула ей в зрачки, пощупала пульс, прикрепила к шее, вискам и затылку электроды висящего на шее диагноста и несколько минут вглядывалась в экран.
— Тампара, куровит, три кубика подкожно, — скомандовала она. — И кубик второй смеси. Потом на каталку и в палату, пусть отоспится. Да погоди ты, помоги куртку с нее снять! Или сквозь рукав колоть собралась?