– Боже правый! – Мужчина снова остановился. – Давайте-ка прикинем. Сколько, по-вашему, стоит торт, а? Центов шестьдесят, так?
– Думаю, около того.
– А еще свечи. Что у нас получается? Свечи стоят центов десять, правильно? Торт – шестьдесят? Потом табличка «С днем рождения!» – где-то двадцать девять центов. Это если повезет и будет открыт магазин, где подешевле. Итого – еще один доллар. А ожерелье стоит…
– Я знаю, что делать. Я куплю торт и все для торта. А вы купите ожерелье. Так будет правильно. От меня – торт, от вас – ожерелье.
– Договорились. От вас – торт, от меня – ожерелье. А какой торт? Шоколадный? Или кофейный?
– Я люблю шоколадный. И еще купите красивую открытку, скажите – от меня. – Остановившись под фонарем, Бетси достала из сумочки горсть мелочи и протянула мужчине. – Если вы направляетесь на север или в Бруклин, нам не по пути, потому что моей мамы там нет. Но все равно большое спасибо.
– Хорошо. От вас – торт, – с беспокойством повторил мужчина, – от меня – ожерелье. Постойте, а что мне сказать? От кого открытка и все остальное?
– Скажите, от Бетси, с любовью.
– Ясно, – сказал мужчина, а когда Бетси уже торопливо шагала в обратную сторону, крикнул ей вдогонку: – Эй! Спасибо!
– Мои поздравления! – крикнула она в ответ и продолжила путь.
Конечно, Бетси не надеялась найти маму так скоро, но все равно была рада, что вспомнила про торт. Они всегда покупали торт на день рождения. Мама бы расстроилась, забудь Бетси про торт. Ее зовут Бетси Ричмонд, повторила она про себя, ее маму зовут… Бетси вдруг встала как вкопанная и громко рассмеялась. Жизнь наконец-то налаживалась.
– Прошу прощения. – Бетси попыталась выбраться из потока людей. – Прошу прощения. – Она взяла за руку проходившую мимо женщину.
– Что ж, – добродушно сказала женщина, – если вы не полицейский, вот вам мое прощение, и можете идти дальше. Вы что-то хотели?
– Вы случайно не знаете женщину по имени Элизабет Ричмонд? Не знаете, где она живет?
– Ричмонд? Нет. А что такое? – спросила женщина, разглядывая Бетси. – Вы ее ищете?
– Это моя мама. Мы должны увидеться, но я забыла, где она живет.
– Почему бы вам не посмотреть в телефонном справочнике? На букву «Р», к примеру?
– Об этом я не подумала, – растерянно проговорила Бетси.
– Ох уж эти дети, – засмеялась женщина и двинулась дальше.
Так просто – Бетси даже испугалась. Она дошла до магазина на углу и, зайдя внутрь, направилась прямиком к полке с телефонными справочниками. Должно быть, это ловушка, слишком уж просто. Но как она посмотрит маме в глаза, как скажет, что испугалась ловушки и потому так долго не приходила? Можно ли вообще бояться, когда ищешь маму? Да и зачем маме устраивать ловушки для своей Бетси?
РИЧМОНД ЭЛИЗАБЕТ – бросилось ей в глаза. Ниже тоже значилось РИЧМОНД ЭЛИЗАБЕТ, и еще одна РИЧМОНД ЭЛИЗАБЕТ, и еще… Которая, не понимала Бетси, которая из них? Ее маму зовут…
Она было собралась уйти, но потом строго сказала себе, что никакая это не ловушка, и стала водить пальцем по строчкам. Вот глупенькая, подумала она, людей с одинаковыми именами ведь очень много. У нее самой такое же имя. И потом, ей нужен адрес, имя-то она знает. Надо найти адрес где-то в районе Шестнадцатой. Сколько людей празднуют сегодня день рождения? К западу от автобуса и вид на реку, и не стоит никому сообщать, куда она направляется, – кругом ловушки.
Адреса 18-я Западная и 12-я Западная Бетси сочла подходящими. В остальных улицы были восточными либо располагались слишком далеко от центра. Итого – только два адреса, ликовала Бетси. Все шло очень-очень хорошо: она получила лучшую из всех возможных подсказок, и могла поехать туда и даже успеть к торту со свечами.
Выйдя из магазина на темную улицу, Бетси поняла, что уже довольно поздно и, поскольку времени было в обрез, не стала искать автобусную остановку, а взяла такси, назвав водителю адрес: 18-я Западная улица. Времени оставалось все меньше, она почти физически ощущала, как летели минуты, а когда посмотрела в окно, городские огни обрушились на нее тошнотворным потоком. Чтобы не рябило в глазах, Бетси зажмурилась и, если бы могла, перестала бы и дышать. Еще немного, еще чуть-чуть, Бетси – золотце…
Таксист высадил ее на углу 5-й и 18-й и показал, куда идти. Она быстро зашагала по безлюдной улице. Бетси захотела – Бетси сделала. Бетси захотела – Бетси сделала. Мама ждет ее, а все остальные умрут.
Она не помнила номер дома по первому адресу – 12, или 112, или 12 в квадрате, или 121… В доме номер 12, по всей видимости, помещался магазин. Названия на стекле было не разобрать, но, заглянув в темную витрину, Бетси сразу поняла, что перед ней «У Эбигейл» и, значит, она наконец на верном пути. Вот и она, она идет, ее зовут Бетси…
Наверное, все-таки 112 или 121. Здания стояли одно напротив другого, и, посмотрев на освещенные окна дома номер 112, Бетси решила: здесь.
Войдя, она отметила, что на стенах нет рыб. И почему это вдруг так важно – чтобы на стенах не было рыб?
– Простите, – сказала она, склонившись к зарешеченному окошку (как только мама через него пролезла?), – я ищу миссис Ричмонд, Элизабет Ричмонд.
– Здесь таких нет.
– Но я уверена, что адрес правильный. У вас есть апартаменты с видом на реку?
– Разумеется, мисс. Все наши апартаменты…
– Возможно, она живет под другой фамилией. Посмотрите Джонс.
– Таких тоже нет.
– Но я уверена…
– Спросите через дорогу.
Ну конечно, у них все-таки есть рыбы. И, небось, только говорят, что реку видно отовсюду. Бетси перешла через дорогу, оставив позади бесполезный дом номер 112, и вскоре уже стояла в вестибюле дома напротив. Никаких рыб, обрадовалась она.
– Я ищу маму. – Бетси подошла вплотную к столу, за которым сидела женщина в розовом платье (очень хороший знак!). – Мою маму.
– Как ее зовут?
– Ричмонд. Элизабет Ричмонд. Или Элизабет Джонс.
– Так Ричмонд или Джонс?
– Она, должно быть, у себя, готовится. Мы будем праздновать ее день рождения.
– Никакого шума после десяти вечера. И никаких праздников.
– Только по случаю дня рождения. Только я и мама. Я подарю ей ожерелье.
– Никаких праздников. Найдите другое место.
– Но моя мама…
– Спросите через дорогу.
С оскорбленным видом Бетси вышла из дома номер 121. Ей пришлось рассказать про маму незнакомым людям, назвать ее имя. Что бы подумал человек с карниза, узнав, что Бетси разбалтывает всем подряд, где живет ее мама? Мама была так близко, а Бетси рассказала рыбам и, возможно, все испортила.
– Прошу прощения. – Она снова остановила проходившую мимо женщину, – вы ведь не моя мама, верно?
– Вернее не бывает. – Женщина рассмеялась. – Вы ошиблись. Пустите.
– Ричмонд. Элизабет Ричмонд.
Женщина обернулась и сердито нахмурила брови.
– Она еще называет себя Лили? Так?
– Может быть.
Бетси хотела отойти, однако теперь женщина крепко схватила ее за руку.
– Если она – ваша мама, юная леди, – возможно, так и есть, вам виднее, в конце концов, – если она действительно ваша мама, я бы на вашем месте постыдилась об этом говорить. Так и знайте.
– Ричмонд, – повторила Бетси.
Женщина не отпускала ее руку.
– Точно, – закивала она. – Я бы постыдилась, вот только мне стыдиться нечего, я старалась как могла, а он все это время увивался за ней, понимаете? Приходил ко мне, глядел честными глазами, а я, видите ли, ни о чем не догадывалась. Человек, не привыкший всех подозревать, о таком даже не думает.
– Робин. Я знаю про Робина.
– Еще одна, да? Рано или поздно они догадаются. Что-то, видите ли, должно случиться, нельзя же вечно быть такими дурами. И вот он приходит ко мне и говорит, как обычно, привет, а я не подаю виду, понимаете? Привет, отвечаю. Он спрашивает, в чем дело, – я молчу. Он опять спрашивает. И тут, знаете ли, я ему все выложила. Думаешь, я дура, говорю, думаешь, я буду вечно это терпеть, буду ждать, и ждать, и ждать, пока ты будешь за ней увиваться? Дело не в деньгах, говорю, не в деньгах…
– Это был Робин! – крикнула Бетси, пытаясь высвободиться. – Робин и никто другой, точно!
– Наверное, вы тоже знаете, – злобно прошипела женщина, делая шаг назад, чтобы лучше рассмотреть Бетси, – вероятно, вы все знаете. И я не удивлюсь, хотя сама узнала последней. Он спрашивает, о чем это ты, невинно так спрашивает, понимаете? А я ему: сколько я, по-твоему, буду ждать? Люди уже говорят всякое, а я обо всем узнаю́ последней. Думаешь, я чокнутая? Так и спросила. И что вы думаете – этот наглец признался. Я так злилась, даже плакать не могла – а я всегда плачу, когда злюсь, ничего не могу с собой поделать, – понимаете? Она хорошая, говорит. Что значит «хорошая», спрашиваю я. Хорошая, говоришь? Зачем хорошей девушке такой, как ты? Так и спросила.
– Не Робин… – В голосе Бетси слышалось отчаяние. – Я ведь хорошая, правда? Вы теперь запретите мне проводить время с Робином? – задыхаясь от волнения, спросила она.
– Плотские, – удовлетворенно заявила женщина, – плотские желания, и это вы называете «хорошая»! Такие вещи, знаете ли, вечно терпеть не будешь. Вот и я не стала, сказала ему, выбирай: «я или она, – решай сейчас, я жду, – я или она». Я не собиралась устраивать сцен. Хочешь быть с ней – пожалуйста, хочешь остаться со мной – просто докажи это. Я все ему высказала, не люблю ходить вокруг да около. Мне не хотелось тешить его самолюбие, понимаете? Не хотелось, чтобы он потом говорил, будто я пыталась его удержать. Хочешь потакать своим плотским желаниям – ради бога. Больше так продолжаться не могло, понимаете? Он должен был выбрать: я или она.
– Где она?
– Полквартала отсюда. Видите свет – вон там? Скорее всего, – добавила женщина, которая теперь казалась Бетси тетей Морген, – вы найдете их вместе.
Широко шагая по улице, Бетси злилась на маму: та пряталась где-то с Робином и не желала, чтобы Бетси его нашла. А ведь она просто хотела быть счастливой. Хорошо хоть тетя Морген ей все рассказала, иначе эти двое так и морочили бы ей голову, а еще притворялись бы, что у нее день рождения. Рыб нет, отметила Бетси, поднявшись на невысокую ступеньку перед дверью и тут же спустившись с такой же ступеньки внутри, – им повезло.