– Я хочу прожить с тобой всю жизнь, – сказал он. – Ты самая идеальная женщина из всех, кого я встречал. Ну, пускай не идеальная, но для меня ты именно такая.
Он говорил, а со мной начинало происходить что-то непонятное. Знаете, как на небо стремительно набегают тучи, и вот вдали уже погрохатывает? Так бывает перед грозой в сезон дождей.
– Можешь считать меня сумасшедшим, – продолжал говорить он, – но сразу же, как тебя увидел, я все понял. Что хочу заботиться о тебе, я это умею.
Может, и так. Но что я могла предложить ему взамен? И где во всем этом любовь? Он ничего не сказал о любви.
Возможно, он любил меня, но, возможно (что более вероятно), ему только так показалось.
Проблема была в том, что я его не любила.
Мы провели вместе грустную, непорочную ночь, лежа на скатерти и уставившись на звезды. Утром лодыжка Джерома уже не так сильно болела, и мы смогли спуститься – правда, не без усилий с его стороны. Мы ни словом не обмолвились о том, что случилось между нами на вершине горы, но ведь и так все было понятно.
В тот же день я проводила Джерома Шапирштайна к верхней дороге. В одной руке он тащил чемодан без колесиков, в другой держал шляпу. Если он и хотел произвести впечатление своей экипировкой, теперь в этом не было никакой надобности.
На прощание я поцеловала его в щеку.
– Надеюсь, ты найдешь художника для своей книги, – сказала я.
– Смысл состоял в том, чтоб делать ее вместе с тобой, – ответил он. Водрузив нелепую шляпу на голову, он подхватил чемодан.
– Спасибо, что не гора Адамс, – сказал он и зашагал по дороге. И вот уже скоро его долговязая фигура исчезла из вида.
53. Сандра и ее две матери
Мне позвонили, чтобы забронировать комнату. Ожидалось трое гостей: Хелена и Джефф Боггсы из Миннеаполиса с дочерью Сандрой. «Йорона» – довольно необычный выбор для семьи. Сама я не стала задавать вопросов, но Хелен мне все объяснила.
Пять с половиной лет назад Боггсы удочерили в этой стране полуторагодовалую Сандру. С тех пор они больше сюда не возвращались.
– Теперь мы хотим показать дочери ее родину, – сказала мне Хелен. – Чтобы она почувствовала свои корни.
Здесь нередко брали сирот на усыновление, но, как я полагала, немногие приемные родители решались вернуться, чтобы показать ребенку страну, где он родился. Я выразила Хелене Боггс свое восхищение, пообещав сделать все возможное, чтобы эта поездка стала незабываемой.
– Наверное, стоит вас предупредить, – заметила Хелен. – Год назад мы наняли человека по имени Сантос, чтобы он отыскал биологическую мать Сандры. Исходной информации было не так много, но мы все же рискнули.
И вот три недели назад они получили весточку от Сантоса: он отыскал женщину, отказавшуюся от ребенка, теперь проходящего под именем Сандра Боггс. Семь лет назад эта женщина подкинула младенца на ступеньки больницы в небольшом городке, расположенном в пятнадцати километрах от «Йороны». Сантос уточнил, что биологическая мать Сандры до сих пор проживает в этом городке. Конечно же, Боггсы были готовы приехать.
Звонок состоялся во время моего утреннего кофе. Закончив разговор, я выбрала для Боггсов «Мартышкину комнату» с большим двуспальным ложем и детской кроваткой, украшенной резьбой, изображающей обезьянок. Из французских окон был выход на небольшую веранду с качелями. Думаю, девочке понравится.
Через три недели они приехали.
Хелен Боггс, миловидная женщина примерно моего возраста. Ее муж – настоящий рыжий, она – рыжеватая блондинка.
Но дочь совершенно не походила на родителей. Маленькая, крепенькая, она скорее годилась в родственники Уолтеру. Такая же кофейная кожа и чернильно-темные волосы. И тот же древний женский профиль – как у торговок на местном овощном рынке или как на каменных плитах среди руин, недавно обнаруженных в джунглях чуть севернее.
Первый раз ко мне приехал ребенок, и я растерялась. Девочка держала смуглую, как и она сама, куклу American Girl[136]. Но больше всего меня зацепил воздушный шарик. Должно быть, родители купили его в деревне, обвязав нитку вокруг запястья девочки, чтобы он не улетел.
– Стало быть, ты Сандра, – сказала я.
Ей очень понравились и «Мартышкина комната», и полотенце на кровати в форме лебедя. Сандре было жалко его разворачивать, и я пообещала принести другое.
В тот вечер Боггсы были единственными моими постояльцами, и они позвали меня поужинать вместе с ними. Иногда я так и делала, если была свободна, но на этот раз засомневалась. Все думала о шарике.
– Пожалуй, мне нужно сделать распоряжения на завтра, – ответила я Боггсам. – Попрошу Марию приготовить вам еды в дорогу.
Боггсы намеревались следующим утром доплыть до Санта-Клары, встретиться там с Сантосом, а дальше отправиться в горы, где вдали от людских глаз их будет ждать мать Сандры. Ведь она отказалась от ребенка, а это считалось позором.
Не только ее родители, но и сама Сандра хотела, чтобы я поужинала с ними.
– А вы знаете, что я приемная? – спросила девочка, помешивая соломинкой манговый напиток от Мирабель.
– Да, мне твоя мама все объяснила, – ответила я. – Наверное, эта поездка очень важна для тебя.
– Да, потому что у меня две мамы, – сказала Сандра. – Я родилась из животика другой мамы, но моя настоящий мама – она. – И девочка указала на Хелен.
– А у вас, наверное, только одна мама, – предположила Сандра.
– Моя мама давно умерла, – сказала я. – И я жила с бабушкой.
– Та мама, у которой я была в животике, не могла обо мне заботиться, – рассуждала Сандра. – У нее не было денежек на еду.
Я встретилась глазами с Хелен. При общении с малознакомыми людьми мне было неудобно переступать границы. Боггсы наверняка долго готовились к этой поездке, советовались с психологом. И кто я такая, чтобы иметь тут собственное мнение? Но Хелен с Джеффом очень спокойно восприняли речи Сандры.
– Я уверена, что она не хотела с тобой расставаться, – сказала я. – И она наверняка очень сильно тебя любила.
– Именно это мы и попытались объяснить Сандре, – вставил Джефф.
– А у вас есть дети? – спросила Сандра.
– Детей у меня нет, – ответила я.
– Ну, это пока нет, – рассудительно заметила Сандра. – Вы же не знаете, что будет дальше.
– Вы уж простите ее, – вмешалась Хелен. – Санди не знает, как общаться с посторонними.
На ужин был подан шоколадный мусс со взбитыми сливками и клубникой. Мы не справляли никакого дня рождения, но я попросила Марию добавить в порцию Сандры шипучку.
– А вы завтра очень заняты? – поинтересовался девочка.
– Не больше обычного.
– Тогда поедемте с нами, – попросила Сандра. – Вы же знаете испанский, так? А мои мама с папой выучили только фразы вроде ола[137] и буэнос диас[138].
– Мне кажется, поездка касается только вас троих, – объяснила я. – Возможно, при мне вам будет неудобно разговаривать с твоей биологической мамой.
– По правде говоря, мы с Джеффом тоже просим вас присоединиться, – сказала Хелен. – Мы совсем не знаем этого Сантоса. То есть вас мы тоже почти не знаем, но мне кажется, что вы человек понимающий.
– Совершенно согласен с Хелен, – поддержал Джефф. – Мы тут как слепые котята. Мы уже все обсудили, пока гуляли в саду, и будем рады, если вы согласитесь.
– Я, конечно, говорю по-испански гораздо лучше, чем когда приехала сюда, – призналась я. – Но не владею языком в совершенстве.
– Все равно у вас получается лучше, чем у этих двоих. – Сандра ткнула пальчиком в родителей. Увидев нашего пса Кузми, с которым она уже успела поиграть, Сандра побежала в сад.
Пока девочки не было рядом, я уточнила у Хелен с Джеффом:
– Не будет ли выглядеть странным, если с вами окажется посторонний человек?
– Послушайте, вся эта история вообще странная, – ответила мне Хелен. – Мы снимаемся с места и едем сюда, чтобы познакомить девочку, которую любим больше всего на свете, с ее биологической матерью. Думаете, мне не хочется плюнуть на все это и просто пойти на рынок, чтобы накупить всяких бус, браслетов и кукол-утешительниц[139]? Но мне кажется, что наша дочь имеет право знать историю своего происхождения.
Итак, мы договорились встретиться утром на патио. Насчет истории происхождения я была с ними согласна. Потому что, когда тебе шесть лет и твоя мать погибает от взрыва бомбы, много вопросов остается без ответа.
54. Куклы-утешительницы
Утром лодка довезла нас до материка, где была назначена встреча с Сантосом. Сандра скакала впереди по узкой мощеной улочке, указывая на предметы, которые хотела бы купить на обратном пути: детскую юбку с вышитыми птичками кетцаль, ожерелье из керамических девичьих фигурок с лицами, похожими на Сандру, и мешочек с куклами-утешительницами.
– Если ты из-за чего-то расстраиваешься, – объясняла я, – кладешь такую куклу перед сном под подушку, и утром все заботы уйдут.
Встреча с Сантосом была назначена в кафе возле рынка. Когда мы вошли, нас окликнул молодой человек, но в моем понимании он был сущим мальчишкой.
Он сказал, что ему шестнадцать. Ну да, в таком случае мне – двадцать. Он явно еще не пользовался бритвой, и голосок у него был совсем детский. То есть мальчик еще не достиг пубертатного возраста.
Сантос успел заказать себе плато типико[140] (уэвос ранчерс[141] с фрихолес[142], кесо[143], платанос[144] со сметаной, апельсиновый суп и отдельным заказом – тарелку блинов) и как раз заканчивал есть, собирая тортильей остатки фасоли. На его футболке, очевидно купленной на развалах с