Герцог безмолвствовал. Не верил.
– Это не я, клянусь вам! Вы ведь знаете, ваша светлость!
Ей хотелось рассказать про яд, про то, что он сам забрал его, – мешало присутствие офицера. Тот и так с интересом прислушивался к ее откровениям.
Ирен готовила себя к смерти. Кое-как смирилась с мыслью о казни за отомщенных родных, но взойти на эшафот за чужое преступление!.. Руки ее тряслись. Кожа побелела как у мертвеца. Огромными, полными безмолвной мольбы глазами она смотрела на Гейла, и тот смилостивился:
– Я вас и не обвиняю, тьесса.
– Зато я обвиняю, – раскатом грома прокатился по спальне голос Файлаха.
Потеснив офицера, он вошел в комнату, потрясая пробиркой с какой-то мутной жидкостью. Победоносно усмехаясь, Файлах направился прямиком к начальнику.
– У меня есть все основания полагать, что данная особа, – он кивнул на Ирен, – не та, за которую себя выдает. Проведенное мной расследование показало, что она и вовсе ведьма.
– Ведьма! – в ужасе эхом повторил гвардеец и попятился к двери.
Все внутри Ирен оборвалось. Отчаянно вцепившись в простыню, она мечтала повернуть время вспять. Всего на пару минут! Но, увы, подобное неподвластно даже Вечной матери.
– Молчите? – Файлах упивался ее смятением. – Как там вас на самом деле? Сейчас узнаем!
Он шагнул к ее постели и, грубо ухватив за ворот рубашки, приподнял, заставил сесть прямо.
– Без глупостей! – пригрозил Файлах и ткнул ей в губы пробиркой.
Ирен замотала головой и вывернулась. Она не собиралась глотать сомнительную жидкость.
– Это антизелье, – бесцветным голосом пояснил безмолвствовавший до той поры Гейл. Он превратился в отстраненного наблюдателя, не помогал, но и не мешал подчиненному. – С его помощью тьес Моризен хочет снять с вас морок.
– Пей!
Стекло больно ткнулось в зубы. Ирен судорожно, инстинктивно чуть приоткрыла рот, и отвратительная, напоминавшая помои жидкость полилась ей в горло. Файлах крепко сжимал ее рот, не давал сомкнуть челюсти. Он отпустил жертву лишь тогда, когда склянка опустела.
Ирен согнуло пополам и едва не вырвало. Застонав, она повалилась на подушки. По телу пробежала судорога. Очертания его пошли рябью. Еще пара сокращений мышц, каждое сопровождалось нестерпимой болью, и от Селены ничего не осталось. Не стоило смотреть в зеркало, проверять, чтобы понять, все трое видели Ирен Дориан.
Преображение подействовало на всех по-разному. Офицер тихо молился, то и дело осеняя себя божьими знаками, Гейл смотрел с какой-то болезненной, мрачной задумчивостью, Файлах злорадствовал.
– Ведьма! – Он ткнул в Ирен пальцем. – Та самая, которая продала проклятие тьесу Миштону, а затем покушалась на жизнь его величества. Я взял на себя смелость произвести обыск в ее вещах, поговорил с прислугой. Но, полагаю, мы пришли к одним и тем же выводам, ваша светлость, именно поэтому вы здесь. Давненько в столице не разжигали костров! – довольно потер ладони Файлах и кивнул офицеру: – Арестовать ее и в карцер! Я лично займусь расследованием.
Глава 26
Время пластично. Порой оно как пружина, раз – и не бывало пары лет. А порой превращается в тягучий мед. В тот миг, когда Файлах отдал приказ арестовать ее, Ирен показалось, будто оно и вовсе остановилось. Замерли стрелки часов, люди с открытыми ртами перестали дышать. «Действуй!» – словно кричало время, и она прислушалась к его призыву.
Ирен метнула в Файлаха остатками завтрака. И поднос, и чашка с горячим кофе достигли цели. Файлах отпрянул, завопил «Мои глаза!», прижимая ладони к лицу. Ирен вскочила. Кинув быстрый взгляд на хмурого, погруженного в собственные мысли Гейла, казалось, полностью устранившегося от событий, она посчитала его менее опасным противником и сосредоточилась на офицере. Ей повезло, шокированный происходящим, он еще не успел позвать стражу, но все – дело пары мгновений.
Она использовала принуждение без колебаний, без раздумий о последствиях выплеснула на офицера всю мощь своего дара. Увы, несмотря на стремительность происходящего, он успел выкрикнуть первый слог.
Ирен, как животное, шумно втянула воздух ноздрями. Загнанный в ловушку зверь.
Тело раздирала боль, но девушка мужественно не обращала на нее внимание. Не сейчас! Когда она выберется… «Если я выберусь», – тут же поправила себя Ирен. Офицер обездвижен, замер соляным столбом, но оставались Файлах, Гейл, служанка, наконец. Знакомая головка в белом чепце уже мелькнула в дверях. Не нужно быть ведьмой, чтобы догадаться, какое выражение застыло на лице Трисс и куда она подевалась.
С минуты на минуту явится стража.
«Я не собираюсь умирать!»
Рывком, волоча по полу больную ногу, Ирен переместилась к окну. Однажды оно уже спасло ей жизнь, кто знает, вдруг Вечная мать смилостивится снова? Да и не лучше ли сорваться, упасть на изумрудно-зеленые кусты, чем превратиться в игрушку инквизиции?
– Далеко собрались?
Чьи-то руки остановили ее, крепко прижали к себе.
Ирен отчаянно забарахталась, изловчившись, ударила врага в живот, однако он не отпустил ее, даже не выругался, стойко выдержав испытания.
– Успокойтесь!
Ирен изумленно вздрогнула, когда Гейл ласково погладил ее по плечу. Однако замешательство длилось недолго. Отпущенные судьбой на спасение мгновения стремительно таяли, и девушка завертелась ужом, зашипела:
– Пустите!
– Не отпущу! – категорично заявил Гейл и еще крепче прижал к себе, на этот раз так, чтобы она не могла молотить по нему кулаками.
Ирен утонула в его запахе. Сердце герцога билось где-то между ее лопаток, ровно, умиротворяюще.
– Ш‑ш‑ш!
Видя, что она выдохлась, выпустила пар, Гейл ребром ладони провел по ее щеке. Прикосновение возымело на Ирен странное действие: ей расхотелось бежать. И вот когда девушка уже почти смирилась, расслабила мышцы, готовая покориться мягкой силе герцога, вмешался Файлах:
– Осторожнее, ваша светлость, она опасна! Сейчас принесут ошейник и…
Резким движением Ирен высвободилась, благо Гейл ей больше не мешал, и развернулась к Файлаху.
– Я так надеялась, что вы ослепли! – Она вложила в голос всю накопившуюся за долгие годы скитаний ненависть. – Но ничего, это еще можно исправить!
Принуждение нельзя применять слишком часто. Неуемное обращение к магии грозило полным истощением, обмороком, а то и смертью, но Ирен пошла на риск. В лице Файлаха она собиралась отомстить всем гонителям ведьм, если получится, остановить его сердце. А там уж… Там и ее собственное, скорее всего, остановится.
– Глупая ведьма! – осклабился Файлах. Он спокойно наблюдал за Ирен, даже не пытался разорвать зрительный контакт. – Неужели ты думаешь, что на мне нет никакой защиты?
С глумливой улыбкой Файлах расстегнул ворот рубашки, вытащил и покачал медальоном в форме глаза.
– Твои чары бесполезны. Прибереги их для тюрьмы. Обещаю, силы тебе понадобятся.
Продолжая криво усмехаться, он шагнул к Ирен, но натолкнулся на невидимый клинок во взгляде Гейла.
– С каких это пор вы отдаете приказы через мою голову?
Улыбка стекла с лица Файлаха. Он недоуменно уставился на начальника.
Воспользовавшись тем, что внимание мужчин временно переключилось с нее друг на друга, Ирен сделала шажок к двери, потом еще один, прислушалась. Звяканья шпор и бряцания оружия пока не слышно, быть может, у нее есть шанс…
– Она ведьма! Неужели вы защищаете ведьму? – опомнившись, ринулся в атаку Файлах.
– О, вы вздумали меня обвинять! – Смех Гейла заморозил бы воду. – Меня, брата его величества, Верховного инквизитора? Видимо, вы забыли, Файлах, всемогущий Господь наделил меня даром. Я не могу ошибаться, в отличие от вас.
«Он на моей стороне!»
Мысль обожгла, заставила сердце Ирен трепетать, словно крылья бабочки.
Немыслимо, но герцог вступил в спор с подчиненным, пытался убедить того в ошибке и нарочито не замечал ее продвижения к двери. Хотя нет, один раз он таки обернулся и одними губами произнес: «Библиотека». Все правильно, Гейл вовсе не собирался отпускать ее, всего лишь спасал от застенков инквизиции. До поры.
Приближающийся шум заставил Ирен действовать. С той поспешностью, на которую только была способна, она выскользнула из спальни и через неприметную дверцу пробралась в смежную пустую комнату. Ирен вновь поблагодарила Гейла. Оставайся она в прежней спаленке, куда первоначально поместили опальную певицу, угодила бы прямиком в руки стражи. Но в благодарность за лечение, а может, чтобы не вызывать кривотолков о небрежении к мнимой любовнице, герцог выделил ей небольшие покои на своей половине, вернул в услужение Трисс. Последняя и рассказала Ирен о заветной дверце. Словоохотливая горничная как-то мимоходом пожаловалась: «Ох, боюсь, тьесса, как бы нас не ограбили! Там всего-то хлипкая задвижка, выломать легко». Ирен ее слова запомнила и из соображений безопасности (своих собственных, не служанки) задвижку открыла. Не зря!
Сердце колотилось о ребра. Резь в боках стала практически нестерпимой, от боли на глазах выступили слезы, но Ирен продолжала сражаться за свою свободу, кое-как волочила ногу по паркету. Чудилось, будто погоня близко, вот-вот настигнет ее. Страх подгонял ударами бича. Сосредоточившись на паркете под ногами, Ирен расталкивала встречных придворных, роняла подносы слуг. Ее не останавливали: выходит, гвардии еще не передали приметы ведьмы.
Ирен перевела дух только в пустынной галерее. Согнувшись пополам, она судорожно глотала воздух, а потом побрела в сторону библиотеки. К ногам будто привязали свинцовые гири, каждый шаг давался с превеликим трудом.
«Ничего, я смогу, я сумею!» – упрямо повторяла девушка.
Ирен смутно помнила, как добралась до заветных дверей. Не задержавшись у входа, она углубилась в лабиринт стеллажей, забралась на антресоли и затаилась за пыльной шторой.
Ситуация казалась безвыходной. Ирен слишком хорошо понимала, самостоятельно выбраться из дворца она не сумеет. Файлах позаботится о том, чтобы ее провозгласили убийцей Агнессы и заочно приговорили к смерти. Оставалось только уповать на милосердие Гейла.