— Любую клятву можно обойти и очень тонко сформулировать. Я не имею права рисковать, — все же пояснил он. Соврать или слукавить и под сывороткой правды, конечно, можно, но не под этой, да и вопросы будут слишком прямыми. — Ну что?
Комендант сдался и открыл рот. По сути, у него все равно не было выхода.
Опрос и в самом деле занял не больше минуты. Марселю лишь нужно было узнать, не сотрудничает ли комендант с древними и не злоумышляет ли против короны. Несколько дополнительных вопросов лишь укрепили его в мысли, что с этим человеком можно иметь дело.
А дальше он посвятил коменданта в особенности, которыми обладают полукровки древних (о том, что сами древниене тупые монстры, комендант и так был осведомлен), и рассказал то, что тот должен знать, чтобы противостоять грядущему.
— А теперь нам нужно пройтись по крепости и определить древних. Я могу это сделать.
— Хорошо. Потом решим, как и когда их нейтрализовывать. — Комендант задумался и спросил: — Может, стоит написать в другие крепости?
— Не стоит пока ворошить паучьи гнезда и давать повод насторожиться, — вздохнул Марсель. — У нас нет уверенности в лояльности комендантов других крепостей. Я надеюсь, что совсем скоро у меня появятся… — он на мгновение запнулся, — люди с необходимыми умениями. Мы их туда отправим и зачистим неприятеля одновременно везде. К слову, на все про все у меня мало времени. Через пару часов я отбываю в Пустошь.
— Но зачем? — опешил комендант. — Я же говорил вам, как там сейчас опасно.
— Это не должно вас волновать, — резковато ответил Марсель и мягче добавил: — Королевские приказы не обсуждаются. — Посмотрел на кольцо-портал на пальце, которое ему не так давно подарила наместница. — Поверьте, с монстрами, которые засели неподалеку, я вряд ли столкнусь.
Древних в крепости оказалось шестеро. Все они маскировались под немагов. Двое были солдатами, один — сержантом, двое — слугами, вернее приходящими служанками, и коменданту предстояло проверить на лояльность тех солдат, что с ними встречались, и не только... А еще одним древним оказался… адъютант коменданта. Тот самый парнишка, что провожал Марселя в кабинет. Именно поэтому он принял такие жесткие меры при проверке лояльности старого вояки.
По тому, как после этой новости потемнело лицо коменданта, Марсель понял, что тут что-то личное.
— В чем дело?
Тот немного поколебался, но все же признался:
— Вы уверены, что Жером полукровка? Не поймите меня превратно, но он сын моей сестры. Я хорошо знаю ее мужа. Он неплохой человек и… — Комендант посмотрел на Марселя, и его глаза расширились. — Это же Приграничье. Тут таких семей может быть много. И вряд ли они все служат арахнидам. Древние ведь могут просто жить, не замышляя ничего плохого. Но если начнется война, они будут вынуждены встать на сторону арахнидов.
Марсель уже думал об этом. Он ведь и сам был полукровкой и, как никто, понимал, что это не равно «пособник пауков». Но на пороге стояла очень страшная война, и ему пришлось сказать:
— Крепость — это заслон на пути монстров. Малейшее сомнение, одно-единственное предательство — и он будет сметен. А ведь дальше — мирные люди, женщины, старики, дети. Кому, как не вам, это знать лучше всего. Поверьте, двуипостасным, которые не захотят встать на сторону арахнидов, мы дадим шанс. Соответствующие распоряжения и порядок действий уже разрабатываются. К сожалению, все упирается во время, и нам остается только надеяться, что мы успеем. Древние — не зло. Они такие же жители этого мира, как и мы. И уверен, многие из них выступят в этой войне на нашей стороне.
— На нашей стороне? — Казалось, удивить этого вояку сильнее было невозможно.
Он всю жизнь сражался с монстрами и древними, но никак не на одной стороне.
— Мир меняется, господин комендант. Уверен, со временем люди и древние смогут сосуществовать вместе. И, возвращаясь к теме вашего племянника… — Он посмотрел в глаза коменданту. — Ваши письма не пропали сами по себе… Он мальчишка, которым легко манипулировать, хотя я могу и ошибаться. Но ведь в крепости не перевелись тюремные камеры. Только не забудьте, что все, в ком есть кровь древних, обладают магическими способностями, и не стоит пренебрегать наручниками-блокираторами. Когда все закончится, — Марсель даже мысленно никогда не говорил слово «если», — мы во всем разберемся. Я вам обещаю. Но сейчас главное — выстоять.
Комендант благодарно кивнул Марселю, и тот поспешил к своему отряду, чтобы наконец отбыть из крепости.
Впереди его ждала важная миссия, от которой зависело очень многое.
Глава 28. О том, что каждый ждет и предвкушает свое, а конец может быть всего лишь началом
Марлисса, пятнадцатая дочь Патриарха арахнидов, стояла на пригорке, с которого хорошо просматривалась крепость людей, и ждала. Она была уверена, что в ближайшее время именно оттуда появится Марсель эль Лавалье — дракон, которого король Ремара отправит на переговоры с наместницей Пустоши.
— Ты уверена, что король отправит именно его? — спросила она у своей спутницы, закутанной в длинный плащ.
— Уверена, — ответила та. — Он единственный, с кем Жозефина пойдет на контакт. И король это понимает.
— Почему же этот Марсель так медлит? — Марлисса нервно перебирала мохнатыми лапками.
Она была еще очень молода и не всегда справлялась с эмоциями.
— Не переживай. Он обязательно скоро появится.
— Я не доверяю предсказаниям, — пробормотала девушка себе под нос, кинула косой взгляд на свою союзницу и исправилась: — Вернее, будущее ведь не предопределено на все сто процентов. Даже самое ближайшее часто может перемениться.
— Да, будущее туманно, и даже феи-прорицательницы не могут с уверенностью его предсказать, но Марсель выйдет именно из этой крепости. Верь мне, девочка.
Марлисса нервно дернула лапкой, но постаралась взять себя в руки. У нее была цель, к которой она так долго шла, и она не позволит эмоциям взять над собой верх.
Ее спутница понимающе улыбнулась и вздохнула. Проверила полог невидимости над их отрядом и, прикрыв глаза, задумалась.
В последнее время Пустошь бурлила, словно бульон на жарком огне. Складывалось впечатление, что все давно чего-то ждали, но чего хотели на самом деле — понять так и не смогли.
Молодежь желала свободы, хотела увидеть мир за пределами Пустоши, но задумывалась и о том, что ради этого придется убивать и умирать. А слова о том, что там их никто не ждет, более того — люди будут пытаться их тут же уничтожить, вызывали обиду, злость и недоумение. Как их могли считать монстрами, способными только убивать?! Это же неправильно, ужасно, несправедливо, наконец! И кто смеет так думать?! Люди! Эти алчные лживые твари, от которых когда-то пришлось отгораживаться стеной и заслоном из чудовищ!
Особенно молодежь Пустоши манили рассказы друзей-полукровок, у которых было гораздо больше возможностей, и чаще всего те для жизни выбирали именно мир людей. Ведь там легче затеряться в толпе и нет таких жестких общественных рамок. Но самое главное, в мире за стеной гораздо проще найти себе пару, а еще можно иметь много детей, а не ждать годами одного-единственного.
Горячие головы часто задумывались о том, чтобы похищать людей и переправлять их в Пустошь, но магический фон ставил на этой идее жирный крест. Обычные люди не могли жить в настолько концентрированной магической среде.
А еще молодежь с удовольствием внимала рассказам о том, что у людей жизнь гораздо комфортнее. Хотя магия и решает очень многие вопросы, но далеко не все. А Пустошь не так велика, и в ней мало ресурсов, которые приходится строго разделять между всеми членами общества. Высшие, конечно, живут лучше, но на то они и высшие.
Оппозиция тоже была не против поиграть на нервах глав своих домов и гнезд и подняться на ступень выше. Долгие годы их основным тезисом было: «Нужно менять сложившийся уклад и выходить в большой мир», но на самом деле они ничего для этого не делали, их все устраивало — кроме своего места в иерархии, конечно.
Несколько раз сама наместница пыталась найти с людьми контакт, чтобы что-то изменить и наладить хотя бы какой-никакой обмен или торговлю, но ничего не вышло.
И вот появились арахниды, которые перешли от слов к делу.
Оппозиция притихла, не зная, что делать. По-хорошему следовало поддержать арахнидов, вот только укреплять влияние и без того разошедшегося в своих амбициях Патриарха и идти под его лапу были согласны далеко не все. Кто бы что ни говорил, а под фениксами жилось неплохо. В своих действиях и решениях по отношению к другим родам и гнездам они умудрялись удерживать шаткое равновесие и правили справедливо. А если карали, то карали жестоко, но никто не сомневался в том, что так было необходимо. Но ведь мнение оппозиции изменчиво, а Патриарх не сидит сложа лапы.
И все-таки перемен хотели очень многие. И даже слух о том, что наместница ведет переговоры с королем Ремара и хочет мирным путем сделать то, чего Патриарх желает добиться войной, не убавили воинственного настроя. Все задавались резонным вопросом: «Если раньше ничего не менялось, почему изменится сейчас? Где конкретные действия?»
Лучшего момента для нападения Патриарх не мог бы и придумать. И даже его репутация эгоистичной сволочи, готовой ради достижения своих целей пройти по головам, сейчас играла ему на руку.
Именно поэтому посольство Марселя эль Лавалье было так важно для решения судьбы Пустоши. И именно поэтому пятнадцатая дочь Патриарха в сопровождении сильного слаженного отряда нервно высматривала его впереди.
Очередной порыв ветра сорвал капюшон с головы союзницы Марлиссы, обнажил ее седую голову и вывел женщину из задумчивости. Она посмотрела в сторону крепости и увидела, что из нее выходит отряд.
— Дизере, это он! — выкрикнула рядом Марлисса и возбужденно сверкнула глазами.
— Что ж, значит, будем его встречать, — усмехнулась няня Эйлин. — Нам нельзя упустить Марселя и позволить ему воспользоваться порталом.