Что будет, когда она узнает об их разводе?
Пока Маргарита Леонидовна думает, что это очередная размолвка между ними, которую можно устранить обыкновенными разговорами и извинениями, поэтому так страстно и уговаривала Киру поехать к Анатолию мириться…
А Кира повезла на встречу документы о разводе!
Какой удар для ничего не подозревающей женщины!
Отношения со свекровью у них были вполне сносные — вежливо-воинствующие, но Киру они вполне устраивали: жили они далеко друг от друга и нечастые визиты Маргариты Леонидовны ее не напрягали.
Свекровь не лазила по шкафам, не проверяла полы под кроватями на наличие пыли, не высказывала при девочках своего недовольства невесткой — и на том спасибо — иногда даже хвалила ее стряпню, особенно пироги и холодец, но они, как были чужими людьми, так и остались ими после стольких лет знакомства, хотя и считались довольно близкими родственниками.
Кира пригладила растрепавшиеся волосы и тоже посмотрела в огромное окно на бегущие мимо автомобили (и на стоящие невдалеке тоже), пытаясь прогнать из головы мысли о свекрови, не относящиеся к ее теперешнему «делу» — ей бы сейчас со своими проблемами справиться, а она волнуется о свекрови.
Ну, поплачет Маргарита Леонидовна, поругается, пообвиняет ее, как всегда, во всех грехах и успокоится — многие пары расходятся и ничего, живут дальше…
Продолжая неподвижно стоять у окна, следователь тщетно пытался сосредоточиться на работе, но собственные, неразрешимые проблемы непомерным грузом давили на плечи. Плечи его ссутулились, руки безвольно повисли вдоль тела, и лишь на затылке из двух едва различимых макушек задиристо топорщили в разные стороны прядки волос, не сдаваясь напастям.
Гаишный лейтенант Миронов аккуратно сложил в папочку протокол и показания бывшей подозреваемой, а ныне свидетеля криминального происшествия, громко щелкнул угловыми резинками и выжидательно посмотрел на старшего по званию.
Вздрогнув от резкого звука резинок, Федин обернулся, окинул собравшихся такими же серыми и помятыми, как и его серый костюм, глазами и первым вышел из помещения ДПС.
Всю дорогу, чувствуя себя Иваном Сусаниным (полицейские машины следовали за ней по пятам), Кира переживала, что не найдет то место, где она остановилась в первый раз. Но страхи ее оказались напрасными: место она узнала сразу — на пыльной обочине четко отпечатался след шин «Ягуара» и в придорожной траве валялась скомканная испачканная кровью тряпка.
Машины остановились на довольно приличном расстоянии от места происшествия, и все полицейские чины вышли из машин, Киру же строго «попросили» оставаться в своей машине («А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!») — ее следов на дороге и обочине и так было предостаточно.
Следствие пошло своим чередом: сотрудники следственных бригад совещались, суетились вокруг отпечатков шин, делали слепки всевозможных следов, фотографировали, измеряли, записывали, постепенно перемещаясь все дальше и дальше от дороги, и, в конце концов, все до одного скрылись в редкой, березовой роще.
Посидев немного в одиночестве и поскучав, Кира все же ослушалась строгого приказания и вышла из «Ягуара».
Она выпустила из машины Лариона, поставила клетки с попугаем и Пончиком на зеленую травку подальше от дороги и, закрыв глаза, подставила лицо солнечным лучам, наслаждаясь тишиной и покоем.
Засидевшийся в машине пес радостно носился за бабочками по высокой, густой траве, пугая своим лаем сидящих на ближайших ветках птиц. Капитан Флинт, спрыгнув на дно клетки, пытался достать сквозь прутья понравившуюся травинку, а Пончик с наслаждением поедал только что сорванные хозяйкой свежие листья одуванчика, исходящие липким, молочным соком.
И все они были по-своему счастливы!
Слушая пенье птиц и шелест листьев под теплым ветром, Кира постаралась думать о приятном и у нее, конечно же, это получилось: томно потягиваясь и загадочно улыбаясь, губы ее зашептали странное не привычное для русского мужчины имя… Солнечные лучи наполняли жаром ее разгоряченное воспоминаниями тело и, раскинув руки в разные стороны, словно крылья в полете, она представляла, как будет делиться "солнечным жаром" со своим Ланселотом, унося их обоих в небеса.
Она и не заметила, как вернулись озадаченные представители правопорядка: похоже, ясность в этом деле для них так и не наступила.
Первые же вопросы следователя стерли с лица Киры блаженную улыбку.
— Как вы оказались на этой дороге? — открывая блокнот, поинтересовался Федин — он не верил в случайные совпадения, по нескольку раз перепроверял совпадения и все-таки сомневаться в их достоверности.
Кира достала из сумочки солнечные очки и, надев их, отгородилась от пристального, мужского взгляда темными стеклами.
— Вот там, — Кира ткнула пальцем в папочку с протоколом и ее показаниями в руках следователя, — есть ответы на все интересующие вас вопросы, а также все мои телефоны, адрес квартиры и даже дачи. Теперь я могу ехать домой?
Следователь нарисовал на чистом листе блокнота кружок, пририсовал к кружочку «лучики-колючки», нарисовал внутри глазки и ротик и, немного посмотрев на получившееся солнышко, опять поинтересовался:
— Скажите, зачем вы повезли потерпевшую в больницу? Многие невиновные тут же уехали бы с места преступления, не говоря уже о виновных.
— Так я могу ехать? — не отвечая на вопрос, переспросила Кира — она не знала, как объяснить свой… опрометчивый поступок.
Что поступок был именно опрометчивый, она теперь хорошо понимала, но вопреки своему пониманию, считала, что поступила правильно — случись та же ситуация, она все равно бы помогла женщине, с той только разницей, что позаботилась бы о свидетеле своей невиновности.
— Можете ехать, — разрешил Федин, не глядя на свидетельницу, и пририсовал блокнотному солнышку длинный звериный нос — ежик ему понравился больше, чем солнышко: он точнее отражал характер свидетельницы, быстро запихивающей в свою шикарную иномарку клетки со зверями.
И все-таки, сев в машину и включив зажигание, Кира не удержалась от резкого ответа.
— Считайте, что я не уехала с места преступления с дуру, — открыв окно, сказала она следователю, глядя на него поверх солнечных очков. — Но честно обещаю вам, что в следующий раз я обязательно сбегу — ибо в нашей стране за добрые дела не воздается по заслугам, а приходится нести наказание.
Всю дорогу до Москвы Кира не могла успокоиться: ей не верили, в ее бескорыстных поступках сомневались, рассматривали их сквозь лупу и искали корыстные мотивы. И им было не важно, что она говорила правду — «правду, и ничего кроме правды!», они все равно ей не верили.
В других обстоятельствах она бы просто презрительно дернула плечом и ушла бы с гордо вскинутым подбородком и выпрямленной спиной, но недоверие служителей закона было гораздо серьезнее, чем недоверие простых людей, не обличенных правами задерживать и карать, и грозило ей большими неприятностями.
Эти неприятности, как всякого здравомыслящего человека, ее, конечно же, пугали, хотя она и не признавалась себе в этом, наивно веря в закон и справедливость.
Она хотела пробежаться по магазинам и заняться подготовкой к завтрашнему дню рождению, но вспомнила о просьбе Дмитрия Викторовича и решила снова заехать к Ираиде Брониславовне Каплан и отдать злополучные ключи от ее же квартиры — обещания свои Кира старалась выполнять, ибо была обязательным человеком.
13
Разговором с начальником службы безопасности Дмитрий Викторович остался доволен: Иван Степанович Коробов — служака, все понимал с полуслова и не задавал лишних вопросов.
Коробов привык выполнять приказания — двадцать лет он честно отдал служению Родине, а потом пришло сокращение и получилось: «иди туда — не знаю куда, живи на то, не знаю на что». И, если бы не Павел Шубин, пригласивший его в свое охранное агентство «Панцирь» на хорошую зарплату, то он остался бы без работы, а так, жизнь вернулась в стабильное русло.
Иван Степанович был назначен на должность начальника службы охраны одного их небольших охраняемых объектов агентства «Панцирь». Через три года он был все тем же начальником службы безопасности, но теперь под его контролем были все охраняемые объекты, принадлежащие крупнейшему клиенту агентства «Панцирь» и находящиеся в Москве.
Костяком охранно-детективного агентства «Панцирь», одного из лучших на то время охранных агентств, оснащенного самой профессиональной техникой и отличной подготовительной базой, была хорошо сколоченная бригада служак и службистов, честных, неподкупных, принципиальных профессионалов. Основную же часть работников агентства составляли молодые ребята, отслужившие армию в десантных и спецвойсках, прошедшие специальную, серьезную подготовку на тренировочной базе под руководством профессионалов.
Недавно, Иван Степанович внес в список охраняемых сотрудников еще одну фамилию, сделал соответствующие распоряжения, и через пять минут дежурившая бригада на черном «Форде» ехала на встречу с объектом, а на огромном во всю стену экране в комнате слежения вспыхнула еще одна красная точка.
Сейчас просматривая вчерашний отчет о слежении за «объектом», начальник службы безопасности ахнул — за «объектом» следили еще две машины: одна машина три дня, вторая со вчерашнего вечера. К отчету прилагались данные по этим автомобилям, их хозяева нынешние и прежние, адреса, места работы и телефоны и тех и других и еще много чего. Бегло просмотрев другие отчеты, он наткнулся на ту же машину, но следившую уже за Дмитрием Викторовичем Юшкиным днем ранее, что делало ситуацию из ряда вон выходящей.
Было принято решение: «объекты» предупредить, охрану усилить, а в детективное агентство, в котором работал владелец «копейки», следившей за «охраняемым объектом», Коробов поедет сам.
И он поехал в агентство, всех построил, запугал, просмотрел, составил отчет, но имя заказчика так и не узнал — оплата была произведена наличными, а имя заказчицы скорее всего было вымышленное. Его же мнение было таково: раз Кире Дмитриевне предстоит развод с дележом имущества, то скорее всего, детектива нанял муж, чтобы выяснить все обстоятельства и получить на руки доказательства неверности.