еть права тренировать — это как быть ювелиром и не разбираться в бриллиантах. А плохой хозяйкой Кира быть не хотела — она, вообще, ничего не делала наполовину.
— Мне сейчас это очень надо, Галь. Иначе, зачем тогда я по уши влезала в это… дело?! Не хочу стоять в стороне и ждать «у моря погоды», и так столько времени упущено.
— Тогда я сама займусь подготовкой твоей лошади. На Дебби и будешь сдавать нормативы.
— В том, что ты ее подготовишь, я нисколько не сомневаюсь. Вопрос в том, кто подготовит меня?! — вяло улыбнулась Кира. — За столько лет я все-все перезабыла.
— А вот этим я займусь с еще большим удовольствием! Отыграюсь на тебе за твое упрямство и несговорчивость по полной программе — с сей минуты вы, госпожа Чичерина, на строгой диете: овощи-фрукты и ежедневные трехчасовые тренировки. Лошадей для тренировок я тебе подберу. — Галина села рядышком с Кирой и легонько толкнула в бок локтем. — Слушай, а откуда ты столько знаешь о строительстве?
Кира пожала плечами и вздохнула.
Зачем Галине знать, что за пять лет сиденья дома она так соскучилась по серьезным, далеким от готовки и глажки белья делам, что с радостью погрузилась в административную работу и неизвестную науку о ремонте — ей самой пришлось вникать в суть ремонтных работ (хорошо, что Анатолий вел подробные записи по каждому объекту, записывая расходы, количество материалов, расценки работ, телефоны самых дешевых баз стройматериалов — записи эти остались на даче). За неделю плотного изучения этих тетрадей в строительном деле Кира продвинулась очень далеко. Теперь она знала, что здания утепляют «сайдингом» и «урсой», знала характеристики и стоимость кирпича и пеноблоков, не приходила в ужас от непроизносимых названий шпатлевки «Фюгенфюллер» и «Ветонит» и представляла себе их назначение. Конечно, до прораба ей было еще ох как далеко и ее, конечно же, попытаются обмануть (и, как водится, обманут), но общее представление по ремонту и утеплению конюшни она имела и даже составила примерную смету расходов.
67
В «тренерскую» сунулась всклокоченная голова деда Михалыча.
— Животин я ваших принес — размещу, как прошлый раз. Только мы с Евгешой кота вашего решили не выпускать — собаки у нас чужих котов не любют.
Галина и Кира покивали головами, и дед начал «размещение».
— А корм для птички то где? Опять в машине?
Кира кивнула, и Михалыч заспешил к машине под навесом.
— Ой, хозяйка, — закричал дед Михалыч, наполовину втиснувшись в машину в видавшем виды пиджаке, — тута два пакета. Который нести?
Кира выглянула в открытое окно «тренерской» и, поморщившись — к запахам она была чувствительна, а замшевые чехлы сидений, как губка, впитывали в себя запахи и не желали с ними расставаться, — закричала сторожу:
— Несите оба, здесь разберемся.
Дед Михалыч принес все пакеты, поставил их на краешек лавки и склонился над клеткой.
Получив порцию угощения, Капитан Флинт пришел в благодушное настроение и заговорил, вернее…
— Стой! Руки вверх! Стреляю без предупреждения! — зычным голосом заорал попугай. — Работает ОМОН!
Галина и Кира чуть не попадали с лавки, а Михалыч, не смотря на свой почтенный возраст, прытко отскочил к двери, готовый нырнуть туда при первой же опасности.
— Чичерина, предупреждала же, — Галина, высунувшись из окна, погрозила хохочущим охранникам кулаком. — Я тебя Евгеша убью…
Улыбаясь, Кира осторожно заглянула во второй полиэтиленовый пакет.
Там лежала большая коробка шоколадных конфет «Вишня в ликере», точно такая же коробка лежала на столе у нее дома, вернее, лежала до того момента пока ее не увидел Анатолий — навсегда уходя из ее квартиры со своими вещами, он бесцеремонно сгреб со стола в полиэтиленовый пакет фрукты, коробку с шоколадными конфетами и поспешил к выходу, вслед за следователем Фединым.
«— Интересно, удалось Константину Александровичу выяснить личность моего таинственного поздравителя или нет… — подумала Кира, закрывая пакет и брезгливо отстраняясь от него. — Вряд ли это был Анатолий — истратить столько денег на цветы и конфеты и ни разу не упрекнуть, не съязвить по этому поводу — на него это совсем не похоже. Если не он, тогда кто? Может, Лариска? Пытается таким странным образом досадить мне или, подражая жителям заграницы, загладить передо мной свою вину дюжиной роз… А не написала ничего, потому что не знает, как извиниться за содеянное и помириться…»
Оставив зверинец на попечение деда Михалыча, Кира оседлала свою лошадь и, не спеша, поехала в деревню.
Ларион увязался было за хозяйкой, но хозяйка приказала ему охранять машину, и пес послушно потрусил назад к конюшне, улегся в тени под навесом рядом с «Ягуаром» и положил голову на вытянутые вперед лапы — лежать в тенечке было гораздо приятнее, чем тащиться невесть куда за хозяйкой по пыльной жаркой дороге.
68
Очнувшись от пьяного сна, Валентин первым делом схватился за телефон.
— Краснов, — Евгений первым взял телефон.
— Зайцев. Вы где?
— На конюшне.
— Что там происходит?
— Кира Дмитриевна лошадь седлает — значит, два часа тренировка.
Валентин посмотрел на выпитую бутылку и выругался — ехать в таком состоянии он не мог.
— Вас там сколько?
— Трое.
— Я недалеко на кольцевой, но управлять машиной не могу. Пусть кто-нибудь останется с Кирой Дмитриевной, а двое других ко мне подъедут. Потом один вернется — это займет максимум полчаса.
— Хорошо, сделаем, — Краснов, повернулся к охранникам и повторил приказ.
Охранники сели в машину и помчались на выручку «подвыпившему» начальнику.
Краснов посмотрел на плац — «Киры Дмитриевны» там не было, заглянул в «тренерскую» — только Михалыч и «зверюшки», пошел в конюшню — денник Дебби был пуст…
— Твою ж мать!
Краснов начал звонить «объекту КД» — не отвечает, потом сообразил, что телефон она забыла и разговаривала по его мобильному, побежал к Галине, но та не знала куда уехала Кира.
Минут через десять безрезультатных поисков Краснов позвонил начальству и сообщил о «потери» объекта…
В трубке наступила грозовая тишина.
— Кто при-иказал снять охра-ану?
69
Дорога от конюшни до стоящей на холме деревни тянулась, изгибаясь, сквозь березовую рощу.
Дебби шла шагом, размеренно переставляя тонкие, точеные ноги, обмотанные васильковыми бинтами в тон стеганного, нарядного вальтрапа под седлом. Иногда она испуганно встряхивала белоснежной гривой и недовольно фыркала, кося глазом на вылетающих из придорожной травы птиц — серебряные бляшки, украшающие уздечку, мелодично позвякивали, что нравилось обеим: и лошади, и всаднице.
Кира не подгоняла лошадь, наслаждаясь тишиной и покоем.
Ветерок ласково шевелил шелковую гриву и длинный хвост лошади, играл выбившейся из-под жокейки русой прядью волос всадницы, тщетно пытающейся одной рукой в перчатке заправить прядь за ухо.
В высоком, голубом небе светило солнце и редкие полупрозрачные облака, словно мазки кисти неумелого художника, висели, разомлевшие, на одном месте, не желая двигаться в полуденной жаре. В лесу пели птицы, над густой высокой травой с цветка на цветок перелетали ленивые бабочки.
Вот так бы ехать и ехать через лес, оставляя за плечами оставшиеся на месте неприятности.
Но всему на свете приходит конец…
Въехав в деревню, Кира отыскала нужный дом, спешилась и привязала лошадь к забору.
Дебби недовольно фыркнула, раздувая трепетные, бархатные ноздри.
— Потерпи, девочка, я скоро, — успокоила Кира лошадь, гладя ее по крутоизогнутой шее.
Короткая, серая шерсть под рукой была мягкой и шелковистой и пахла абрикосами — хозяйка не поскупилась на дорогой, импортный шампунь для своей любимицы.
Разговор с бывшим председателем колхоза, а ныне главой поселкового совета проходил в довольно неприятном ключе. Чернявый, жуликоватого вида мужчина, дымя папироской, как паровоз, долго обвинял всех в своих бедах: и демократов, разваливших такую огромную великую страну, и новых русских, успевших в «мутной воде» бессовестно ограбить народ, и власть, сквозь пальцы смотрящую на разграбление национальных ресурсов и тотальное обнищание граждан.
Кира долго не могла взять в толк, причем здесь она и ее просьба о выделении грейдера для засыпки оврага, проходящего по их с Галиной землям. И «глава» доходчиво объяснил, что хорошо бы «для начала» сделать благотворительный взнос в бюджет поселкового совета — у них в деревне, видите ли, столбы для освящения покосились, проводка провисла, да и дорогу не мешало бы подремонтировать — а уж потом, со своей стороны они соберутся, просьбу, как положено, рассмотрят и решат этот вопрос. И возможно даже положительно! Все зависит от многих причин…
«Тонкий намек» Кира поняла, но делать благотворительный взнос отказалась — за работу она заплатит, а поощрять дармоедство не станет!
«— Что за люди?! — возмущалась она, спускаясь с крыльца поселкового совета. — Столбы у них покосились! Вышли бы мужики всей деревни, взяли лопаты и поправили бы столбы. Так нет! Они будут на печи лежать, в потолок поплевывать, водку пить, обвинять всех и ждать, когда придет чужой дядя и все для них сделает».
Пройдя по дорожке заросшего сада, Кира вышла за калитку и начала отвязывать Дебби от забора.
Огромный, черный джип, поднимая облака пыли, лихо подкатил к дому поселкового «головы».
70
В машине так сильно грохотала музыка, что даже сквозь закрытые окна она прорывалась наружу и оглушала. Пыльное орущее облако накрыло женщину и лошадь, и они обе зафыркали, возмущаясь бесцеремонностью мужчины, вышедшего из джипа.
Лошадь всхрапнула и испуганно попятилась, кося глазом на рычащее-орущую железную громадину.
— Тихо, Дебби, тихо, — пыталась успокоить Кира храпящую лошадь. — Дай мне отвязать повод, и поедем домой…
— Я вас напугал? — неожиданно раздался за ее спиной мужской голос и, обернувшись, Кира, как и лошадь, попятилась к забору. — Увидел вашу красавицу и не смог проехать мимо, не узнав, откуда она.