Это были сертификаты на что-то — не было видно, на что, только начальные буквы, последней же «бумажкой» оказалась какая-то плотная и в тоже время мягкая пластина, в которой были вставлены бесцветные, сверкающие камни…
«В жизни, дружок, не знаешь, где потеряешь, где найдешь! Под какашками и не видно, как камушки сверкают!» — ясно услышала Кира пьяненький, нагловатый голос с кавказским акцентом бывшего хозяина Капитана Флинта и испуганно оглянулась. За спиной никого не было.
«— Так вот о чем все это время твердил попугай! — догадалась она, тупо уставясь на драгоценную находку».
79
Шурик Метелкин преспокойно сидел на толстенной ветке дерева и наблюдал в бинокль за конюшней, наблюдал за белым «Ягуаром» и черным «Ленд Кркзером» и за происходящей на дороге беготней и неразберихой.
Когда к джипу конкурента подъехали два черных «Форда» охраны Д.В. Юшкина, Шурик замер, во все глаза наблюдая сцену «захвата» недальновидного, самоуверенного Ковбоя и радовался про себя своей предусмотрительности: он то отъехал подальше от своего «объекта», издали наблюдая за ее передвижениями, а конкурент не поостерегся, лоханулся и попал «под раздачу».
Когда «Форды», загрузив в одну из машин неудачника-конкурента, уехали (видно, получил Ковбой по полной программе), Шурик опустил бинокль и произнес хвалебную речь своему начальнику, запретившему подчиненным приближаться к этому Д.В. Юшкину. Он, Шурик Метелкин, послушался начальника, не стал следить за мужчиной, дело свое с «гражданкой Ч» он не сегодня-завтра закончит, а конкурент… похоже уже нет.
Шурик усмехнулся и снова приставил бинокль к глазам — жаль, что сделать снимки с такого расстояния ему не удастся. Он был так увлечен наблюдением за суетой женщин и охранников вокруг джипа, вытаскиванием из него клетки, что ничего не замечал вокруг.
— Эй, молодой человек, не подскажите, как пройти в библиотеку? — раздался снизу очень вежливый, мужской голос, услышав который Шурик покачнулся и чуть не рухнул с дерева. Рука его непроизвольно выпустила бинокль и схватилась за близлежащую ветку.
— Чего? — удивленно переспросил Шурик, наклоняясь и сквозь листву разглядывая говорившего человека, еще не осознав, что тоже попался. — Куда пройти?
— Давай слазь, глухарь, — хохотнул под деревом молодой человек в черном костюме и, ухватившись повыше за ствол дерева, тряхнул развесистый клен.
Дерево пошатнулось, и Шурик стал быстро спускаться вниз — кто его знает, что от него хотят — может просто поговорить, падать с дерева ему не хотелось: он всегда боялся высоты.
— Я это… — спустившись, попытался оправдаться Шурик, начиная приходить в себя от испуга. — Я тут… гуляю.
— Совпадение! — усмехнулся шутник, и от этого смеха сыщику стало не по себе. — Я вот тоже, того этого, прогуливаюсь. Увидел тебя на дереве и подумал, а почему бы нам вместе не прогуляться?!
— Куда? — покорно спросил Шурик, и голос его дрогнул.
Он снова вспомнил своего шефа, закатывающего глаза к потолку, от одного только упоминания охранного агентства «Панцирь», вспомнил его слова «Мне проблем на свою задницу не надо!» и затравленно посмотрел на свою «проблему».
Стоя на зеленой травке «Проблема» возвышалась над Шуриком на целую голову и была намного шире Шурика в плечах, скалилась тридцатью двумя здоровыми зубами и внимательно следила за каждым его движением.
— Убегать не советую, — предупредила «Проблема» и выразительно похлопала себя по боку. — Бегать я за тобой не буду — пристрелю и дело с концом.
От этой «милой» предупредительности Шурик взмок и тут же покорился своей незавидной участи.
— Вы ме-еня а-аресту-уете? — заикаясь, спросил он, боясь шевельнуться и утереть катившийся по виску пот.
— Ну, что вы, коллега! — представитель конкурирующей фирмы «дружески» облапил Шурика мощной рукой за плечи и легонько подтолкнул к своей машине — черному «Форду», стоящему прямо за «копейкой» Шурика — и как это он не слышал, как подъехала к нему иномарка?! — Мы просто поедем и откровенно поговорим в одном тихом месте, а там уж, как начальство решит.
«— «Тихое место» — это кладбище… — с ужасом подумал Шурик Метелкин, и ноги его подкосились».
80
Какое-то время Кира сидела на корточках, не зная, что в таких случаях надо делать. Потом оглянулась по сторонам, сунула «находку» под футболку и, прижимая драгоценную находку к животу, быстро пошла в раздевалку.
Принимая душ и переодеваясь, она все время косилась на сумку, где лежала ее бесценная находка. Поглядывала и озабоченно вздыхала — нежданно-негаданно на ее голову свалилась новая проблема.
Что будет, когда мужчина из джипа очнется и обнаружит пропажу клетки?
Он опять будет выслеживать ее, угрожать…
Нет! Подвергать свою жизнь опасности она не согласна!
— Надо отдать найденные камни хозяину, — тихо прошептала Кира, запихивая «находку» к себе в бриджи и прикрывая сверху широкой туникой — так надежнее, — иначе мне спокойной жизни не видать!
Приняв такое мудрое решение, она немного успокоилась, но успокоилась, как видно, зря — вместо благодарности «хозяин» мог убрать ненужного и опасного свидетеля, а это куда большая проблема, чем пластина с бриллиантами в бриджах…
Выйдя из конюшни, Кира направилась к «Ягуару» — сейчас она откроет двери, поправит покрывала на сиденьях и начнет устраивать свой «зверинец»…
По дороге к ним ехал микроавтобус, и Кира, забыв о своих планах, побежала навстречу.
Навстречу своему мужчине! Ибо после «проведенной вместе ночи» стала считать Павла Павловича Шубина своим мужчиной: он сам признался ей в любви и что «у него от нее сносит башню»! Правда, она еще могла сказать ему «вы» или назвать по отчеству, но это скорее от неумения быстро переходить на «ты», а не от того, что она считала его «чужим». Шубин — ее мужчина, и, как настоящий мужчина, он приехал спасать свою женщину!
— Шубин, ты там? — распахнула Кира дверь, лишь только машина остановилась.
— Там, — ответили из прохладного нутра.
— Как ты догадался, что ты мне нужен?
Кира заскочила в машину и бросилась Павлу на шею, не стесняясь посторонних людей.
Искоса поглядывая на своих сотрудников, он обнял ее усадил к себе на колени и стал гладить по спине, успокаивая.
— Почему «Шубин», а не «Павел»?
— Ну, просто… по телефону ты всегда говоришь «Шубин»… — Кира вздохнула, решила сказать правду и зашептала: — Мне нравится произносить твою фамилию… и имя тоже… Не могу же я называть тебя «Павел Шубин»!
— Принимается.
— Прости меня, — снова зашептала она, чувствуя себя виноватой в этой ситуации, — я задумалась и забыла предупредить ребят, что уезжаю. Больше такого не повториться, обещаю.
— Ох, Кира, Кира, — обиженно выговаривал Павел, — всю охрану на уши поставила. Разве так можно? Давай, рассказывай, что произошло.
Отстранившись, Кира показала глазами на водителя и охранника, и Шубин попросил их выйти из машины, но этим дело не ограничилось — Кира позвала Лариона, приказала ему «охраняй» и закрыла дверь микроавтобуса.
От нечего делать водитель и охранник решили подразнить собаку (это же не боевой ротвейлер- урук-хай или служебная немецкая овчарка, а колли, правда, большая и умная) и с разных сторон попытались нарушить границу охраняемой территории. Ларион сначала лаял, предупреждая, а потом водителя укусил за ботинок, а охранника за брючину — ботинок и брючина не выдержали натиска собачьих клыков и «треснули». Теперь шутникам было не до смеха, и все окружающие услышали непристойную брань.
— Детский сад — штаны на лямках, — покачала головой Кира. — Они у тебя что, все такие «игривые»?
Павел пожал плечами — пусть резвятся, свободное время, он протянул руку, надеясь, снова усадить Киру к себе на колени и поцеловать, но Кира руки не подала, а стала копаться в сумочке, ища пакет, на котором хотела разложить свою находку.
— Что-то не так?
Голос у Павла был такой встревоженный, что Кира тут же обернулась. Она смотрела на его побледневшее лицо и не могла понять, почему он так волнуется.
— Ты-ы не хо-очешь ме-еня це-еловать, по-отому что ты-ы с ни-им? — заикаясь на каждом слове спросил Павел, сердце его замерло, ожидая ответа.
— Ты о чем? — Кира никак не могла взять в толк, о чем он спрашивает.
— Ты с ни-им? — выдохнул Павел.
И тут Кира поняла, о чем он волнуется — вернулся Валентин, и она ездила к нему. Она хотела помучить Павла, подразнить, но по бледности, по напряженному взгляду и заиканию увидела его волнение и делать этого не стала.
Она прекратила свои поиски пакета и, подойдя к Павлу, села к нему на колени, положив руки на плечи.
— Если ты про Валентина, то мы с ним расстались, — улыбаясь, сообщила она и удивилась, что это было только сегодня — такой длинный, насыщенный событиями день… — Хорошего же ты обо мне мнения, Шубин, раз задаешь такие вопросы! Или ты думаешь, я кручу роман сразу с вами двумя?
— А у нас роман? — все еще сомневаясь, спросил Павел.
— Ну, если мы целуемся с тобой, как школьники, по углам — значит, роман.
— Тогда почему?
— Почему я тебя не поцеловала? — догадалась Кира. — Я хотела тебе показать… Хотя, это не так важно, как это… «- Подумаешь, какие-то там бриллианты — он гораздо важнее их…»
Кира обняла «своего мужчину» за шею и прильнула к его губам. Улыбающиеся губы Павла ответили ей с такой страстью, что внутри Киры, словно вулкан взорвался, и обжигающая лава потекла по жилам…
«— И у меня от него башню сносит…»
Успела подумать Кира, прежде чем голова у нее закружилась от его страстных поцелуев, жарких объятий и откровенных признаний (как она думала, а на самом деле от сильнейшего «отворота-приворота», на борьбу с которым ушли все ее силы), и она, теряя сознание, зашептала:
— Не отпускай меня, Пашечка! Не отпускай…
…Она падала в колодец.
Нет, не так!
Ее тянули в колодец из этой новой, счастливой жизни, которая у нее только-только началась. Начиналась там, наверху, под ясным, голубым небом и золотым, сияющим солнышком. Тянули вниз безжалостно и с неимоверной быстротой! Опутанная липкой, паучьей паутиной он