— И тебе того же.
Маккэн подождал, пока Реджинальд уйдет, и принялся наводить в комнате порядок: расставил по местам столы и стулья, взбил подушки на диване, сгреб золу от решетки и поставил перед камином экран. Закончив работу, он довольным взглядом окинул комнату.
Ему нравилась эта комната, которая при всем своем великолепии оставалась очень уютной. Маккэн был доволен службой в этом доме, любил хозяев. Настоящая удача, что он получил это место. Если бы еще Джейн смотрела на него поласковее, жизнь для них обоих стала бы совсем замечательной. Конечно, он старше ее на тринадцать лет, а ей всего двадцать. Зато у него должность лакея, а она всего лишь прислуга на кухне. Пока. Если Роуз Пратт уйдет из-за ревматизма, тогда у Джейн появится возможность получить повышение. Конечно, он не желал Роуз ничего плохого. Кроме того, без поддержки она не оставалась. Ее муж Пит работает в конюшне, и у них есть домик.
Жизнь складывалась неплохо. Но могла быть и лучше. Для каждого члена семьи, благослови их Бог. Ведь таких добрых людей, как хозяин с хозяйкой, еще поискать. Они хорошо относятся к слугам, и те платят им тем же. Так, собственно, и должно было быть.
Довольно насвистывая, Маккэн погасил свет.
Часть IIIДжесси
Глава 1
— Не смей говорить мне это, я ничего не хочу слышать, — твердила Агнес, затыкая уши, словно могла изменить смысл признания Джесси. Она сидела рядом с сестрой на кровати.
Джесси уронила голову на грудь, ее сжатые в кулаки руки лежали на коленях.
— Ты сошла с ума, не иначе! — Агнес сама испугалась своего крика и поспешно зажала рот рукой, бросив опасливый взгляд на дверь, будто ожидая, что вот-вот появится мать. Воцарившуюся на некоторое время тишину нарушил вырвавшийся у Джесси тихий стон. — Что же будет, когда узнают? — еле слышно проговорила Агнес, боясь собственных мыслей, произнесенных вслух. — Когда… когда это произошло? — вновь прервала короткое молчание Агнес. — Я хочу сказать…
— Почти два месяца назад, — не поднимая головы, ответила Джесси, руки ее по-прежнему были крепко сжаты.
«Боже! — ахнула про себя Агнес. — Сейчас на дворе июнь. Значит, Джесси носит в себе эту ужасную тайну с… да, с апреля». Агнес не понимала, как могла она пропустить произошедшую в сестре перемену. Почему ее не насторожило, что Джесси по утрам зачастила в туалет? Мать заметила, что у дочери пропал аппетит, и решила: Джесси, как и большинство современных девушек, не знает, чего хочет. Отец же, обратив внимание, что Джесси заметно погрустнела, списал все на ее переживания из-за тестов в колледже и был уверен, что дочь повеселеет, как только экзамены останутся позади.
Но в остальном родители продолжали жить каждый в своем мире. А что же Агнес? Она по-прежнему терзалась скучным однообразием своего существования, не видя просвета в обозримом будущем. Девушка окончательно отказала Генри Столворту и убедила Питера Чэмберса, что ее решение непоколебимо и ему не стоит напрасно надеяться. Но это лишь добавило пустоты в ее душу.
Единственное, что скрашивало жизнь Агнес, были наряды, которыми расплачивалась миссис Бреттон-Фосет за шляпы сестер Кардингс. У Агнес было уже три вещи из гардероба этой леди. Последним приобретением стало модное зимнее пальто с большим меховым воротником. А перед этим она купила платье, как выразилась мисс Белла, для чайной церемонии. Правда, Агнес еще не представилось возможности пощеголять ни в одном из нарядов. Чем они привлекали ее? Быть может, ей доставляло удовольствие чувствовать материал на ощупь, а возможно, эти туалеты позволяли ей хоть краешком глаза заглянуть в новый, незнакомый, но такой манящий мир. Однако с уверенностью она не смогла бы объяснить, что ей так нравилось в них.
— Эгги, что же мне теперь делать? — спрашивала Джесси, и слезы ручьями текли по лицу.
Агнес хотелось закричать: «А мне откуда знать? Об этом стоило бы подумать раньше!» — но она сдержалась. Девушка понимала: ответ показался бы глупым, потому что трудно не потерять голову, когда есть возможность удовлетворить желание, томящее тело. Кто способен рассуждать здраво в подобный момент?
Агнес порывисто обняла и крепко прижала к себе сестру. Тело Джесси сотрясалось от рыданий.
— Тише, тише, — пыталась успокоить ее Агнес. — Она может услышать, а еще хуже, если отец придет. Нам надо все обдумать. Где он, этот… этот парень, Фелтон?
— Он… уехал, — сквозь сдавленные рыданья стала объяснять Джесси. — Робби хочет заработать денег, чтобы мы могли пожениться.
— О Господи! — со смешанным чувством злости и отчаяния воскликнула Агнес. Она отодвинула сестру от себя и напряженно заглянула ей в лицо.
— Агнес, не говори таким тоном, — умоляюще промолвила Джесси.
— А как прикажешь мне еще говорить? Окажись он сейчас здесь, я бы, наверное, убила его. Он хоть знает?
— Да, да.
— Ну, тогда его поездка затянется. Скорее всего, он сюда больше и носа не покажет.
— Нет, это неправда, неправда! — Джесси вскочила и пересела подальше. — Он меня любит, а я люблю его.
— Джесси, боюсь, тебе придется смириться с тем, что мужчины, подобные Фелтону, да еще из такой семейки, о любви и представления не имеют.
— Ты ничего о нем не знаешь! — запальчиво вскрикнула Джесси, поднявшись со стула. Ее горячность поразила Агнес. — Он не похож на них, он совсем другой.
— Что-то слабо в это верится. На прошлой неделе один из братьев угодил в тюрьму за драку. Как писали в газетах: «За нанесение телесных повреждений». А еще одного только что выпустили, он отбывал срок за кражу со взломом.
— Уверяю тебя, Робби совсем не такой, он не похож на них, — Джесси перешла на звенящий шепот. — Он хочет от них уйти, правда. Конечно, он грубоват, но вовсе не глупый. У него есть кое-какие планы. Если бы у него появился шанс, Робби мог бы зажить по-другому. Но, по его словам, у него такой возможности не было. Кроме него в семье еще шестеро детей, и все старше. Их отец умер. Всем заправляет мать. Ты его не знаешь. Если бы ты с ним поговорила, то изменила бы свое мнение.
— Нет, уж этого я не сделаю. И еще раз повторяю, он уехал не для того, чтобы вернуться. Но хватит о нем. Садись-ка сюда, — Агнес показала на место рядом с собой, — и давай подумаем, как быть дальше. Какой у тебя срок? — спросила она, когда Джесси, немного успокоившись, присела рядом.
— Три месяца или около того, — понурившись, ответила сестра. — И уже… становится заметно.
— В таком случае, тебе следует открыться.
— Эгги, я боюсь, особенно отца. Маму будет беспокоить лишь то, что соседи начнут судачить, а вот отец… мне страшно подумать, что может сделать он!
— Я тоже не могу этого представить!
— Может быть… ты ему скажешь?
— Кому-то из нас придется все рассказать. Думаю, действительно, это лучше сделать мне, но вполне возможно, мама постарается тебя куда-нибудь отправить и спрятать от посторонних глаз. А как это воспримет отец и что решит, я даже не берусь предсказать.
— Ты можешь сказать, что я… я собираюсь потом выйти замуж.
— Не будь глупой, Джесси. Не надейся попусту. Ну, хорошо, хорошо, только не возмущайся, пожалуйста. Ты только представь, каково будет отцу услышать обо всем, ведь он души в тебе не чает и считает, что вырастил дочь настоящей леди. И вдруг я сообщаю ему, что ты собираешься замуж за одного из Фелтонов, семейства с весьма подмоченной репутацией. Господи, помилуй! Отец бросится туда и устроит скандал. Он может не остановиться и перед убийством. Послушай, а когда ты… ждешь его обратно?
— Примерно через пару недель, все зависит от погоды.
Агнес вздохнула и задумалась.
— Мне кажется, стоит поступить так, — сказала она, поворачиваясь к сестре. — Если ты уверена, что он вернется, тогда пока лучше помолчать. Затягивай потуже шнуровку на корсете и постарайся вести себя, как прежде. Если он настроен серьезно, вам следует пожениться тайком. Когда дело будет сделано, отцу придется смириться. А еще лучше вам уехать из города. Вот все, что мне пока пришло в голову. Но если он не вернется…
— Вернется, обязательно вернется, уверяю тебя.
— Хорошо, если так, только не надо горячиться. Иди и умойся, а потом причешись. И очень тебе советую делать вид, что все нормально. Кстати, у тебя есть какие-нибудь сбережения?
— Около восьми фунтов.
— Не густо.
— Но ты же знаешь, мне дают всего пять шиллингов на карманные расходы. За все платит отец.
— А у этого парня есть деньги?
— Только то, что он заработает. Но я думаю, что его мать не бедная, хотя… она ужасная женщина, сварливая и горластая.
— Ты с ней встречалась?
— Нет, но в одно из воскресений я оказалась на пристани, а она зашла в лавку, где продается всякая всячина. На вид очень неприятная особа: огромная, толстая и голос похож на мужской.
— Да уж, думаю, на радушный прием в этой семейке тебе рассчитывать не придется, вас едва ли встретят с распростертыми объятиями.
— Мне от нее ничего не нужно, и Робби тоже.
— Агнес! — крикнула из коридора мать.
— Оставайся здесь, — зашептала Агнес, подталкивая сестру к умывальнику. — Иду, иду, — откликнулась она и заторопилась из комнаты.
— Ты разве забыла, что тебе нужно в магазин? И в Доме для жильцов надо сменить белье. — В голосе Элис сквозили нотки недовольства.
— Мама! — Агнес смело и открыто взглянула на нее. — Ничего бы не случилось, если бы ты спустилась в магазин или сама сменила белье. Что здесь такого?
— Как ты смеешь со мной так разговаривать? Что ты себе позволяешь? Это твои обязанности. Отец платит тебе за работу, и платит, надо признаться, очень неплохо. Где бы ты еще смогла получать пятнадцать шиллингов в неделю, плюс к этому иметь стол и квартиру?
— Господи, мама! — Девушка жестом попросила мать замолчать. — Не говори больше ни слова, иначе я соберу вещи и немедленно уйду.
— Этим ты меня не удивишь. Я вижу, что у тебя давно что-то на уме, иначе зачем бы тебе приобретать подержанные вещи у этих рехнувшихся старых дев. К чему ты накупила эти дорогие обноски? Тебе их никогда не прид