Чарльз сделал глоток и закашлялся. Тем не менее он понемногу выпил половину, затем опустил кружку на колено.
— Допью… потом, — прерывисто дыша, пояснил он и, откинувшись на спинку дивана, закрыл глаза.
Обе женщины молча смотрели на него. Затем Элис отошла к двери и поманила дочь.
— Он не может вернуться к себе. Его вообще нельзя отпускать. Он… должен остаться здесь. Должен, — решительно заявила Элис в ответ на вопросительный взгляд Агнес. — А что делать? У него высокая температура. Его давно надо было уложить в постель.
— Да, мы можем поместить его в комнате Джесси.
— Нет, — немного поразмыслив, возразила Элис. — Лучше в моей комнате.
— В твоей? — удивилась Агнес. — Но в этом нет необходимости.
— Послушай, судя по виду, самочувствие у него неважное, и ему придется пробыть здесь несколько дней. Стало быть, его обязательно придут проведать. И не делай, пожалуйста, большие глаза. Непременно придут, потому что от подобной простуды можно ожидать чего угодно. И, уж конечно, эта болезнь за пару дней не пройдет.
Агнес не переставала удивляться разительным переменам, происходящим с матерью. Казалось, после того эпизода, как девушка мысленно называла все случившееся, Элис превратилась в совершенно другого человека. От ее прежнего характера не осталось и следа. Самовлюбленная эгоистка стала теперь чуткой, внимательной и заботливой женщиной. К столь разительной перемене было нелегко привыкнуть сразу.
— Хорошо, сделаем так, как ты хочешь, — согласилась Агнес.
— Дело не во мне. Главное, чтобы было удобнее и лучше ему… и кроме того, я не хочу, чтобы они подумали, что ты выросла в какой-то клетушке.
В другое время Агнес рассмеялась бы, услышав о «клетушке», но сейчас ей было не до смеха, поэтому она всего лишь кивнула матери. Элис торопливо вышла из комнаты, а Агнес вернулась к дивану.
— Чарльз, — позвала она, присаживаясь рядом.
— Да, дорогая? — Он открыл глаза, словно очнувшись ото сна.
— Сейчас ты ляжешь в постель.
— В постель? — удивленно переспросил Чарльз, с усилием отрывая голову от спинки дивана.
— Да, и немедленно.
— Нет, Агнес, этого делать не следует.
— Говорить и обсуждать, что следует, а что нет, сейчас не время. Ты ложишься в постель — и все. На одну только ночь. Завтра тебе станет лучше. Вернуться к себе ты никак не можешь. Там за тобой некому ухаживать.
— Агнес, — прошептал Чарльз, голова его снова откинулась на спинку дивана.
— Что, милый?
— Я не могу с тобой спорить. Мне действительно нездоровится.
— Спорить не нужно. Все будет в порядке. А теперь дай мне ключ от своей квартиры.
— За-зачем? — Он сделал слабую попытку поднять голову.
— Хочу послать за твоей одеждой, чтобы ты мог переодеться на ночь.
— Да-да. — Чарльз беспомощно пошарил в кармане. Рука его безжизненно повисла. — Он где-то там, — с видимым трудом проговорил больной.
Агнес сунула руку в его карман и тут же нашла ключ.
— Вот он, — бодро сказала она. — А сейчас я отстегну твой воротничок, развяжу галстук и сниму с тебя туфли. Ты полежишь на диване, пока я не вернусь.
Чарльз зашелся в кашле.
— Спасибо, моя милая, спасибо, — пробормотал он. — Ты знаешь, что мне привиделось? Будто я выхожу из лодки на пристани в Дареме. Со мной мои братья и нам так весело. Какие порой бывают странные мысли и видения…
Агнес сняла с Чарльза галстук с воротничком и туфли, затем взбила подушки и осторожно уложила его на диван.
— Ну вот, тебе приходится из-за меня беспокоиться, — извиняющимся тоном произнес он.
— Постарайся уснуть.
Чарльз без возражений подчинился. Он закрыл глаза, повернул голову набок и затих.
В тот же момент Агнес выскочила из комнаты и бросилась в спальню матери, где, как она и предполагала, Элис перестилала постель.
— Слушай, — торопливо заговорила Агнес, — я сейчас сбегаю к Робби, попрошу сходить на квартиру к Чарльзу и захватить его одежду на ночь и кое-что самое необходимое.
— Ты собираешься послать туда Робби? Робби Фелтона?
— Ну, конечно, мама. Другого Робби здесь нет.
— Лучше ни о чем его не просить. Почему бы не отправить туда Пибла? Я бы могла спуститься и постоять за прилавком вместо него.
Агнес продолжала поражаться на мать. Неужели Элис готова была стоять за прилавком?
— Пусть уж лучше Робби будет в курсе наших дел, нежели Пибл, — возразила Агнес. — Ты же знаешь мое отношение к этому надутому индюку.
— Ну, дело твое, но советую поторопиться. Чарльза нужно поскорее уложить в постель. Я положу в кровать несколько грелок. И мне кажется, надо послать за врачом.
— Посмотрим, как он будет себя чувствовать, — на ходу ответила Агнес. Она торопливо спустилась вниз и пересекла двор. Ей было странно, что к сестре наведывалась она, а Джесси так ни разу и не зашла к ним с того дня, как Агнес разрешила им поселиться в Доме.
Она постучала, дверь ей открыл Робби.
— О, здравствуйте, проходите.
— Нет, Робби, спасибо, но сейчас не могу. У меня к тебе просьба.
— Здравствуй, Агнес, — рядом с мужем появилась Джесси, — извини, что я к вам не…
— Ничего, пустяки, — прервала ее Агнес. — Дело вот в чем. Чарльз… мистер Фарье очень болен, почти без сознания. Он снимает квартиру недалеко отсюда. Я была там, условия безобразные: простыни сырые, можно даже сказать — мокрые. Стыд и позор — больше ничего. Вот поэтому он так ужасно и простудился. Мы оставим его на ночь у себя. Робби, не мог бы ты принести ночное белье мистера Фарье и вообще захватить все его вещи? Тебе не трудно будет сходить туда?
— Конечно же, нет, какой здесь труд. Прямо сейчас и пойду, — с готовностью откликнулся Робби и повернулся к Джесси. — Поставь мой ужин в духовку.
— Может быть, сначала поешь?
— Нет, после. — Он снял с вешалки шапку, надел ее и протянул руку за ключом. — Вещи отнести вам или оставить здесь? — деловито спросил Робби.
— Принеси, пожалуйста, к нам.
— Ладно, я пошел.
Робби заспешил со двора, а сестры стояли и молча смотрели друг на друга.
— Я… не заходила, — нарушила затянувшееся молчание Джесси, — потому что думала…
— Я все понимаю. Но знай: для тебя двери всегда открыты.
— Но она… мама, я все еще думаю о ней как о матери…
— Она и была для тебя матерью. И не переживай, Элис теперь совсем другая, не такая, как прежде.
— Ко мне она вряд ли переменится.
— Переменится, вот увидишь. Только дай ей время. А сейчас я должна идти. Извини, что оторвала вас от стола.
— Это ничего, Эгги…
Агнес остановилась и взглянула на сестру. Джесси говорила совсем другим тоном.
— Эгги, я жалею, всей душой жалею, что все так случилось. Нет, не то, что я вышла за Робби. Нам хорошо вместе. Я очень переживаю, что тебе пришлось столько всего пережить. Никогда себе этого не прощу.
— Ничего страшного со мной не случилось. Все хорошо, что хорошо кончается, так что не мучай себя напрасно. Мне действительно пора, а ты забегай, когда выберешь время.
— Обязательно, Эгги, я обязательно зайду.
Агнес нашла мать в гостиной, возле дивана, на котором лежал Чарльз. Увидев дочь, Элис поспешила к ней с тревожным видом.
— Знаешь, ему стало еще хуже. Я положила ему на голову холодный компресс. Но, думаю, стоит послать за доктором. Он временами бредит. Просит: «Не говорите ничего маме, пошлите за Реджи».
Агнес торопливо подошла к дивану и опустилась перед ним на колени.
— Как ты себя чувствуешь, дорогой? — спросила она, отодвигая влажную ткань.
— А, Агнес, это ты. Когда лежу, еще ничего, а вот стоит подняться — неважно. — Он попытался улыбнуться и что-то сказать, но приступ мучительно кашля не дал ему договорить.
— Вот, выпей еще, хуже не будет, — девушка подала Чарльзу кружку.
Он допил уже чуть теплый напиток.
— Мне надо идти домой, Агнес.
— А ты и так дома, по крайней мере пока. Ну-ну, не волнуйся, я послала за твоими вещами, скоро их принесут.
— Агнес.
— Да, мой дорогой.
— Я что-то хотел сказать… — Чарльз помолчал. — Но все вылетело у меня из головы. Горло очень болит. — Он вновь закрыл глаза.
Агнес поднялась и обернулась к матери.
— Мне кажется, ты совершенно права. Без врача не обойтись. Если ты подменишь в магазине Нэн, она сбегает к доктору Бейли и попросит его зайти к нам.
Не говоря ни слова, Элис вышла.
Агнес перевела взгляд на Чарльза: тот по-прежнему лежал с закрытыми глазами.
— Знаешь, Агнес, — неожиданно заговорил он, не поднимая век, — мне сейчас пришло в голову, что я в жизни еще не простужался так тяжело.
— Это из-за сырой постели, дорогой. Но теперь все будет хорошо… — Девушка не знала, как долго она простояла на коленях у дивана. Негромкий стук в дверь вернул ее к реальности.
— Это я, Робби, — раздался знакомый голос.
— Входи, входи, — тихо позвала Агнес, быстро поднимаясь.
На пороге появился Робби, через руку у него были перекинуты пальто Чарльза и халат.
— Я принес два чемодана, его рубашки и вот это. Но там еще осталось много книг и всякие мелочи. Схожу за ними завтра.
— Спасибо, большое спасибо, Робби.
— Ему очень плохо?
— Да, думаю, у него высокая температура. Мы послали за врачом. А пока его надо уложить в постель.
— Встать он сможет? — с сомнением спросил Робби, переводя взгляд на лежащего пластом Чарльза.
— Я не очень уверена. Меня не было, когда мистер Фарье пришел, но, как я поняла, он с трудом держался на ногах.
— Хотите, я помогу?
— Если можно, пожалуйста. Буду очень благодарна, — ответила Агнес, сразу оценив это предложение: Чарльза необходимо было переодеть.
Робби подошел к дивану и склонился над больным.
— Сможете подняться, сэр?
— А, это ты, Маккэн… Попробую встать, если ты меня поддержишь.
— Чарльз, это Робби. Ты его знаешь, мистер… Фелтон.
— А, да-да… — Он сделал усилие, стараясь сесть. Но тут из его горла вырвался лающий кашель, и Чарльз, задыхаясь, вновь повалился на подушки.