— Ему точно надо в постель, — заметил Робби.
— Я могу поддержать его за плечи, — предложила Агнес.
— Не надо, мисс. Он не толстый, думаю, много не потянет. Если вы покажете, куда идти, я сам справлюсь.
— Но как же ты его понесешь? Это же тяжело…
В первый раз за долгое время Агнес увидела улыбку на его лице.
— Вы же знаете, мисс, мы, Фелтоны, ребята крепкие, никому спуску не даем, и слабаков среди нас нет. — С этими словами Робби наклонился к Чарльзу, слегка присел, резко выдохнул воздух и через минуту уже держал больного на руках.
Агнес поспешно распахнула перед ним дверь, затем пошла впереди, показывая дорогу. Она первой оказалась в спальне и торопливо сдернула с постели покрывало.
— Ну вот, он и на месте, — осторожно опуская на кровать свою ношу, сказал Робби. — Но не может же он лечь в одежде. Хотите, я его переодену?
Агнес смотрела на него и лихорадочно думала: как странно все складывается. Ей помогает Робби Фелтон, человек, из-за которого, по сути дела, умер ее отец, да и она сама едва не рассталась с жизнью. Но в то же время события, связанные с Робби, сделали ее богатой женщиной. Сложная штука жизнь!
— Да, пожалуйста, — ответила Агнес, спеша покинуть комнату. — Ты справишься один или нужно помочь? — спросила она у дверей.
— Не надо, мисс. Я и один управлюсь. Не первый раз мне приходится раздевать парня, но этот трезвый, так что с ним хлопот не будет, не беспокойтесь.
Прикрыв дверь, Агнес несколько минут постояла, переводя дух, затем медленно направилась вдоль коридора. Навстречу ей из кухни выскочила Элис.
— Доктор обещал прийти, как только закончит прием. Ну как он?
— Кажется, ему очень плохо, — облизнув пересохшие губы, сообщила Агнес. — Он в постели, с ним Робби, помогает ему раздеться.
— Как?
— Да, Робби принес одежду Чарльза, а когда увидел, в каком тот состоянии, взял и перенес его в постель.
— Один?
— Да, один.
Мать ничего не ответила. Она быстро направилась к спальне, на ходу шепнув Агнес, что через минуту вернется.
Войдя в комнату, Элис в нерешительности остановилась, увидев, что Фелтон снимает с Чарльза брюки.
— Помогите мне надеть ему ночную рубашку, — повернувшись к ней, будничным тоном произнес Робби.
Сквозь застилавшую глаза пелену Чарльз увидел рядом с собой женщину и беспокойно заметался.
— Не волнуйтесь, сэр, это я, мать Агнес, помните меня?
Робби придержал руки Чарльза, и Элис накинула на него рубашку. Внезапно силы покинули больного, тело его обмякло, и он повис на руках Робби. Тот быстро уложил Чарльза, поправил подушки и укрыл его теплым одеялом.
— Ему нужен врач, и побыстрее.
— Он скоро придет.
Пот градом струился по пылающему лицу Чарльза. Грудь его тяжело вздымалась. В это время дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошла Агнес. Она приблизилась к кровати, с тревогой глядя на человека, ставшего для нее таким дорогим и близким.
— Мама, — обратилась она к Элис, — когда отец так же болел, ты делала ему обтирания. Может, и Чарли стоит это сделать?
— Нет, — коротко возразила Элис. — Лучше подождем врача.
— Ну, я пойду, — сказал Робби, отходя к двери.
— Спасибо, Робби, огромное спасибо, — обернувшись к нему, поблагодарила Агнес.
— Если понадобится моя помощь, вы знаете, где меня найти, — проговорил он, посмотрев по очереди на обеих женщин.
— Спасибо, Робби, — еще раз произнесла Агнес.
Но Элис промолчала. При всех изменениях, произошедших в ее сознании, она еще была не готова переступить невидимый барьер и признать этого парня.
— Должно быть, он пролежал так день или два, — предположила Элис. — Потому что я вижу близкий кризис той болезни, от которой он слег.
— И что, по-твоему, с ним такое?
— Пневмония, или воспаление легких.
— Воспаление? Господи Боже!
— По крайней мере это очень похоже на пневмонию. Но что толку гадать и впадать в панику. Подождем, что скажет врач…
— Сколько времени он в таком состоянии? — спросил доктор Бейли.
Агнес объяснила, что не может сказать точно.
— К нему давно надо было вызвать врача.
— Что с ним?
— Это пневмония, вне всякого сомнения. Температура очень высокая, за сорок, не меньше. И, судя по его виду, поднялась она не сейчас. Он сильно потеет. Обтирайте его и меняйте простыни, не давайте ему лежать на мокром. Между прочим, кем он вам приходится — родственником?
Агнес переглянулась с матерью.
— Нет, он мой знакомый, — ответила девушка. — Зашел навестить меня, и ему стало плохо.
— Он живет неподалеку?
Женщины вновь обменялись взглядами.
— Его имя Чарльз Фарье, он из Брук-холла.
— Фарье? А, это те самые Фарье. — Доктор надул губы. — Мне кажется, вам следует известить его семью, — посоветовал он, с громким щелчком закрывая свой черный кожаный саквояж.
Агнес смотрела на него с недоумением и испугом.
— Что, это так серьезно? — тихо спросила она.
— Пневмония — это всегда серьезно, мисс. С ней шутки плохи. Не думаю, что вам нужен еще один покойник.
— К чему напоминать об этом, доктор? Это жестоко.
Доктор взглянул на сверкавшую глазами Элис и перевел взгляд на понурившуюся Агнес.
— Извините, — произнес он. — Вы правы, мне не следовало так говорить, как-то само вырвалось. Сегодня был тяжелый день. Пару часов назад мне пришлось собирать по частям парня, которого в порту зацепило лебедкой. Еще мне не удалось спасти роженицу и ее ребенка и… не далее как двадцать минут назад я был вынужден сказать молодой женщине, что ей скоро предстоит стать вдовой. Но, конечно, это не может служить оправданием, — признался он и вышел из комнаты в сопровождении Элис.
После их ухода Агнес тяжело опустилась в кресло, чувствуя, как к горлу подкатывает тугой комок, грозящий задушить ее. Она склонилась к Чарли и горячо зашептала:
— О, любовь моя. Пусть беда обойдет тебя стороной. Только бы с тобой ничего не случилось!
Больной открыл глаза и остановил на девушке затуманенный взор.
— Это я. Агнес. С тобой все будет хорошо, ты поправишься, обязательно поправишься, — исступленно твердила она, сама не зная, почему так отчаянно повторяет эти слова.
Губы его шевельнулись, голова заметалась по подушке.
— Что, дорогой, что ты хочешь? — Агнес еще ниже склонилась к нему.
— Реджи, где Реджи? — хрипел Чарльз.
— Хорошо, любовь моя, я сообщу Реджинальду… но сначала надо известить твоих родителей, что ты болен. — Агнес протянула руку и убрала со лба Чарльза слипшиеся от пота волосы. — Все будет хорошо, будет хорошо, дорогой, — повторяла она.
Девушка не слышала, как в комнату вернулась мать, и вздрогнула, услышав ее голос:
— Тебе надо сообщить его родителям.
— Что? Да, надо, но письмо будет идти слишком долго.
— А что, если отправить кебмена с запиской?
Агнес обернулась к матери и на мгновение задумалась.
— Да, — наконец согласилась она. — Это разумнее всего. — Девушка крепко зажмурилась и сильно прикусила губы. — Мама, ой, мама… — Она не выдержала и разрыдалась.
— Ну же, успокойся. — Элис обняла ее. — Ты сильная девушка и сможешь пройти через это. Знаю, о чем ты думаешь. Но рано или поздно тебе все равно пришлось бы встретиться с его родителями. Хорошо, что эта встреча произойдет у нас. И не забывай: ради тебя он ушел из дому. Сомневаться здесь не приходится. Он не отступит, и тебе нельзя проявлять слабость.
— Если с ним… что-нибудь случится…
— Ничего такого с ним не случится. А теперь успокойся и возьми себя в руки. Будь сама собой — смелой и решительной. Пиши записку, а я отправлю кого-нибудь взять кеб. Не забывай, на твоей стороне преимущество: он в твоем доме. И в таком состоянии они не смогут его забрать. Вот что главное, поэтому стой на своем.
Глава 6
— И что же нам теперь делать? А все из-за этой девицы! Я ни за что не поеду туда, ноги моей у нее в доме не будет! Надо привезти сына к нам.
— Дорогая, если у Чарльза пневмония, как пишет эта девушка, то его нельзя трогать с места, по крайней мере пока. А теперь успокойся, пожалуйста. Возможно, ему не так уж и плохо, как ей представляется. Эта публика легко впадает в панику. Вспомни, какой переполох поднялся среди прислуги, когда они вдруг стали подозревать, что у той девушки оспа, а как выяснилось, это была обыкновенная сыпь. И хотя ты ее сразу же уволила, они еще несколько недель после этого тряслись и никак не могли успокоиться. Никакого самообладания. Одно слово — паникеры.
— Ах, Хью, я не могу себя пересилить. Это будет означать, что я ее признала.
— Послушай меня, Грейс, — изменившимся тоном заговорил полковник. — Сейчас ты должна помнить о том, что ты мать Чарльза. Я понимаю, он тебя разочаровал, в том числе и в отношении Изабели, но если твой сын серьезно болен, ты просто обязана поехать со мной.
— Но откуда нам знать, насколько серьезно он болен? Ты только что сам сказал, что, мол, эти люди склонны все преувеличивать. И давай договоримся так. Если ты убедишься, что Чарли и в самом деле тяжело болен, тогда я поеду. Но сейчас, прошу тебя, поезжай один.
Нельзя сказать, что в этот момент Хью Фарье взирал на жену с неприязнью. Скорее, в его взгляде отразилась досада и разочарование. Он повернулся и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты.
Грейс смотрела мужу вслед, до боли сжав тонкие красивые руки.
Полковник Фарье появился в табачном магазине почти перед самым закрытием. Увидев покупателя и оценив по одежде и осанке его ранг, Артур Пибл расправил свои узкие плечи и самым любезным тоном, на который был способен, осведомился:
— Чем могу служить, сэр?
— Передайте мисс Конвей, что пришел полковник Фарье, — прозвучало в ответ.
— Да, сэр, сейчас передам. — Артур Пибл считал суету ниже собственного достоинства, поэтому всегда ходил степенно, неторопливо, но на сей раз он пренебрег своими правилами. Запыхавшись, мужчина влетел в кухню и замер от неожиданности, увидев не Элис или Агнес, а Джесси, наполнявшую водой глиняный кувшин.