— Ты не женат, — решительно отрезала Лиса, — потому что женатые мужчины не покупают продукты на обед, это делает жена. И Джейк вчера ничего не передавал твоей женушке и даже не упоминал о ней. Я угадала?
— Умная какая. Угадала. Заходи, тут прохладно, но сейчас протопим, и будет нам хорошо. Пообедаем, а после посмотрим, что будем делать. Если захочешь — можно ко мне в Замок Книг отправиться. Ты умеешь читать?
— Да, самую малость. Правила Знающих должны уметь прочесть все.
— А книги читала когда-нибудь?
Галиен прошел через небольшой коридорчик и оказался в просторной кухне, в которой все еще пахло кофе, а кирпичная печка не успела остыть после завтрака. Вдоль стены тянулись узенькие полочки, на которых ровными рядами стояли банки с крупой, самые разные бумажные мешочки, деревянные коробочки и разноцветные кружки с толстыми, круглыми ручками.
На столе одиноко возвышалась маленькая кастрюлька, и Галь, приподняв крышку, пояснил:
— Варил себе кашу на завтрак. Гречневая каша с молоком и сахаром. Ты ела такую?
Лиса только мотнула головой. Молоко они не покупали. Откуда у них деньги на молоко? А вот тот порошок белый, который делает еду и питье сладким — он так и вовсе был по карману только рыцарям ордена. Простые люди и думать не могли о таких вещах.
— Вы совсем бедные, да? На что вы живете?
— Я работаю на строительстве Белой Башни — священной башни Создателя, и мне за это платят немного. Хлебом и салом. Собираем коренья и ягоды в лесу, грибы собираем.
Про ворованную картошку Лиса умолчала. Воровство в Суэме вряд ли поймут, для них это что-то вроде черного поступка — так рассказывал когда-то Лисин отец.
— Только хлеб и сало? А кто строит башню и зачем?
— Не знаю, зачем. Рыцари Ордена Всех Знающих строят. Нам они не рассказывают, зачем. Нам вообще не положено задавать вопросов. Нам положено слушаться и исполнять правила. Иначе нас будут пороть на Площади Праведников, а то и вовсе продадут на юг. Наша задача — исправно работать.
— А сами рыцари Ордена что делают? Тоже башню строят?
— Ну, да… скажешь тоже… Они же рыцари Ордена, избранны, особенно праведные и все такое. Они молятся за нас Знающим. Еще охотятся, устраивают пиры и праздники. Хорошо живут, то есть. Забрали все поля у людей, забрали скотину. Все забрали, заставили работать на себя, а сами грабят бедных, таких, как мы.
Лиса поняла, что злится, потому вздохнула, убрала волосы за уши и сказал более спокойно:
— У моих родителей было поле, были коровы, лошади. Как только родители умерли, рыцари все это отобрали у нас. Вот и пришлось искать себе коренья для еды да на строительстве вкалывать.
Галиен, который уже успел снять с себя куртку и ботинки, вдруг подошел к Лисе, взял ее руки и повернул ладонями вверх.
— Я это еще вчера понял, по твоим рукам. Такие руки могут быть только у много работающего человека. У наших женщин не бывает таких рук, только у мужчин.
Лиса усмехнулась, повернула запястья и отодвинувшись от Галя, сказала:
— Мне иногда приходилось переодеваться мальчиком, чтобы раздобыть себе еды. Женщины у нас должны всегда покрывать голову, чтобы не соблазнять мужчин. А за провинности женщин стригу, вот потому я и подстрижена. И я иногда надевала братины штаны — это когда бегала в лес за грибами или рыбу ловила. Так проще, так меньше цепляются.
— Симпатичный из тебя мальчик получался, это точно, — улыбнулся Галиен в ответ, — я оставлю вам денег достаточно, и если хотите, куплю для вас поле. А лучше всего — перебирайся с братьями в Такнаас.
— И на что же мы будем тут жить? Где работать? Ошка тоже будет с нами?
— Работать? — Галиен поднял брови. — У нас дети не работают. Пойдете учиться для начала, все. Сколько у тебя братьев, ты говоришь?
— Трое.
— Вот все четверо, и Ошка тоже, и отправитесь в школу.
— А кормить нас кто будет?
— В Такнаасе-то? — Галь весело дернул плечом. — В Такнаасе еда бесплатная. Почти. Это же Суэма, Лиса, тут еды столько, что и не съесть все. Мы вас прокормим, не переживай.
И, словно в доказательство своих слов, Галиен откинул деревянную крышку в полу на кухне и, пояснив, что там подпол, нырнул вниз. Вернулся с кольцами колбасы, желтыми, овальными картошками, глиняной масленкой и половинкой сырного круга.
— Сейчас сварим картошки и поедим. А пока она будет вариться, ты мне еще расскажешь о ваших королевствах, — сказал он.
Картошку они почистили вдвоем, в четыре руки. Причем у Лисы это получилось гораздо быстрее, чем у Галиена. А после, когда она варилась в кастрюльке, и закипал чайник, Галь показал свой домик. Книг тут было полно, они лежали даже на полу. На подоконниках, на комодах. В домике оказалась одна большая комната, примыкавшая к кухне, в которой почти все стены занимали полки с книгами. И две маленькие, с кроватями, комодами и сундуками.
— И кладовка у меня есть, — пояснил Галь, показывая на белую дверку в самом углу коридора, — там положено хранить продукты, но так, как живу один, мне много еды не надо. К тому же я частенько ужинаю у Джейка. Вот, кладовочка у меня и пустует.
— Этот дом тебе достался от родителей? — попыталась угадать Лиса.
— Нет, я купил его.
— А чем ты зарабатываешь на жизнь?
Галиен мягко улыбнулся, достал с одной из полок пару кружек, насыпал в пузатую посудинку с носиком черной травки и после пояснил:
— Ну, во-первых, я библиотекарь. Я привожу в порядок и реставрирую все здешние старые свитки, родовые записи, восстанавливаю историю. За это город мне платит зарплату, старейшины города платят. Хорошие деньги. А во-вторых, у меня есть небольшой магазинчик книг в городе, помог открыть один мой друг. Тоже деньги, хотя и не очень большие. Просто я плачу хорошую зарплату продавцам. Ну, и есть у меня еще один источник дохода. Я написал историю Суэмы, полностью. Восстановил и изучил древние свитки, опросил свидетелей. Всю историю, начиная еще до открытия двери, когда на всех этих землях жили только суэмцы, а королевств еще и в помине не было. И вас, людей-пришельцев, тоже не было. Право издавать эту книгу у меня купили почти все крупные города Суэмы. Вот, потому у меня есть хорошие деньги, вообще-то. И я мог бы купить себе дом и побольше. Только для меня одного и этого домика вполне достаточно.
— Получил деньги за книгу? Как ты ее написал? — рассеянно переспросила Лиса.
— Руками. И еще специальными перьями, в которые заправляются чернила. Они называются ручками. Очень удобно. Вот так, взял и написал.
— И сам все придумал?
Галиен хмыкнул и терпеливо пояснил:
— Я же сказал, я не придумывал. Я написал историю Суэмы, собрав воедино все отрывки из семейных летописей, все свитки, опросил людей, которые помнили рассказы своих родителей о первой войне. Проделал большую работу, это заняло почти пять лет. И написал книгу. Пять лет писал ее, это не мало, поверь.
— Я не умею писать.
— Это не беда, я тебя научу. Только давай сперва поедим.
И Галиен принялся раскладывать по тарелкам вареную картошку, щедро добавляя к ней желтое масло. Есть Лиса могла постоянно, ее не переставало удивлять и радовать количество продуктов — никто не переживал, что еда вот-вот закончиться. И Галиен так спокойно и уверенно покупал в магазине булочки и еще какие-то пирожные, что не оставалось сомнений, он вовсе не на последние деньги их покупает.
На одной из полочек тикали часы, в печке тихонько потрескивали поленья. Лиса осторожно отпила горячий, янтарного цвета чай и поняла, что ей все в этом домике нравится. Как было бы здорово жить тут с братьями, работать в библиотеке, каждый день есть картошку с маслом и булочки с ягодами. И каждый день видеть, как улыбается ей Галиен.
Вот она и докопалась до сути. Ей нравится улыбка Галиена, и у нее тепло и радостно на душе, когда он смотрит на нее, и серые глаза его добродушно щурятся. Как же она передаст его Игмагену, когда уже сейчас млеет под его взором и губы сами собой разъезжаются, а сердце стучит, как у пойманного зайца.
— А знаешь, послезавтра у нас будет Первый Зимний бал — это городской праздник. Большой и красивый, между прочим. Я приглашаю тебя на бал. Купим тебе платье, какое сама выберешь. А после бала уже отправимся за картой. Ты принимаешь приглашение?
Лиса удивленно пожала плечом.
— А что такое "бал"? Что я должна буду там делать?
— Танцевать, что же еще? Неужели у вас и балов нет?
— Танцевать? — Лиса уставилась на Галя и хлопнула ресницами. — Так ведь только продажные женщины в храме Набары танцуют. Это же страшный грех перед Создателем…
— Что? — брови Галиена взлетели, он фыркнул и усмехнулся. — Что значит — танцевать — грех? Кто это придумал?
— Так говорят Праведные Отцы…
— Дураки ваши Праведные Отцы. Конечно же все люди могут танцевать. Танцы — это ритмичные движения под музыку, это красиво. И это… — Галиен запнулся, после решительно завил, — ты просто должна побывать на балу и посмотреть. Тебе точно понравится. Лана тебе сделает красивую прическу, она это умеет.
Лиса машинально дотронулась до коротких прядок волос, и нерешительно сказала:
— Послезавтра бал?
— Да.
— А после мы отправимся?
— Да. Я до праздника не поеду, да и отряд мы не наберем, все люди хотят попасть на Первый Зимний бал. Это большой и красивый праздник Суэмы, жалко его пропускать. Платье подберем тебе завтра. И еще знаешь что… Хорошо бы ты перебралась ночевать ко мне. Ошку, как он поправится, пристроят в семью. А, может, Джейк оставит его у себя. Ошка сказал, что у него из родных осталась только мама, и она в карантинной деревне. Возможно, когда поедем за картой, то заглянем и узнаем, жива ли она. Если жива, то и ее заберем к себе. Если нас, конечно, пустят в эти края.
— Ты что-то говорил об отряде… — осторожно напомнила Лиса.
— Отряд? Ну, да. Мы поедем вместе с отрядом, нам понадобятся люди, которые будут нас охранять. Не много, может, человек пять. Большим отрядом не рискнем соваться к вам. Но это все надо обсудить. Вечером пойдем к Джейку, ты все ему расскажешь. После соберем совет старейшин, хотя Джейк тоже старейшина города, почетный. И ты еще раз все расскажешь. Мы обсудим поездку, ты покажешь на карте, куда надо двигаться…