Тот мужчина, чья жизнь оказалась разрушена моей тетей, сначала застрелил виновницу, а потом и себя, и их печальная судьба, как ураганный ветер, пронесшийся над Урфой, превратила две большие семьи в непримиримых врагов.
Смерть тети оставила глубокий шрам на сердце моего отца, но все же он выбрал в жены женщину, которую искренне любил. Однако дед не смог принять мою мать в качестве невестки. Ему не нравилось, что она исповедовала христианство и имела греческие корни. Дедушка был зол на невестку и опечален смертью моей тети, и его боль была настолько сильна, что они с моим отцом стали друг другу врагами. И, когда отец понял, что ему и его любимой угрожает опасность, он нашел единственное решение: сбежать в Германию. Отец и мать уехали, пытаясь замести следы, и начали все сначала, осев в новой стране, где через несколько лет родилась я.
Отец боялся, что когда-нибудь меня найдут, поэтому они не стали давать мне свою фамилию, Демироглу. Если дед рано или поздно вышел бы на их след, отец не хотел, чтобы он нашел и меня. Поэтому в свидетельстве о рождении моим отцом значился Ахмет Гёркем, его лучший друг; отцу пришлось так поступить, хотя это стоило ему больших душевных мучений.
В день выпускного в школе мои родители выехали рано утром из дома. Их убили, когда они выбирали мне платье в качестве сюрприза для выпускного бала. В тот самый момент жизнь Эфляль Гёркем, которая так и не стала Демироглу и хотела бы умереть вместе со своей семьей, перевернулась. Безответная любовь, начавшаяся когда-то давно в Урфе, разрушила жизнь молодой девушки в немецком городе Дортмунд. Самым горьким в этой истории было то, что больше всех пострадала девочка, которая тогда даже еще не родилась. Она никогда не смогла бы стать Демироглу и от этого ненавидела Урфу и всех, кто там жил.
Я попыталась вдохнуть, но легкие обожгло огнем. Моя судьба была мне предначертана еще до рождения. Я ненавидела свою тетю, которую даже в глаза не видела, и это наложило свой отпечаток. Я никогда не влюблялась, и те чувства, из-за которых погибла моя семья, так никогда и не коснулись моего сердца. Возможно, если бы я была по-настоящему влюблена, то не так сильно ненавидела бы свою тетю. Но именно из-за этой женщины моя ненависть к любви глубоко пустила свои корни в мою душу. Я не могла влюбиться. Мне мог кто-то нравиться, очень сильно нравиться, но полюбить его я не могла.
Для меня любовь ничем не отличалась от туберкулеза. Она сжигала не только тебя, но и всех, кто тебе дорог. День, в который я по-настоящему влюблюсь, станет днем моей смерти.
Любовь для меня под запретом.
Мои глаза наполнились слезами, и, произнеся: «если позволите», я встала с кресла. Неуверенными шагами я стала подниматься по лестнице, слыша, как Каран зовет меня, но ответить я не могла. Мне требовалось побыть в одиночестве. Мне хотелось вернуться туда, где глаза наполняются слезами от счастья, когда ты слышишь далекий родной голос, который зовет тебя…
«Ляль».
Спускаясь по лестнице, я услышала знакомый голос, от которого замерла как вкопанная, осознав, как сильно я скучала по этому человеку. Мои шаги ускорились, глаза расширились, и я с огромным волнением побежала вниз, чтобы поскорее обнять своего дорогого друга. Я спустилась на первый этаж и упала в объятия Гёкхана, ощущая удовольствие вновь почувствовать родные руки.
– Гёкхан, – крик счастья вырвался из моей груди. – Добро пожаловать!
Он положил руки мне на талию и крепко прижал к себе.
– Спасибо, начальник! – С этими словами он закружил меня в воздухе. – Если бы я знал, что ты так скучала, то приехал бы раньше.
Я засмеялась, а он наконец опустил меня, и мои ноги коснулись пола.
– Не задирай нос, дурак, – сказала я и поцеловала его в обе щеки. Мои губы коснулись аккуратно подстриженной бороды. – Да, я скучала, мне что, теперь объявление в газету написать? Сколько раз мне нужно сказать, что я скучала?
В ответ на мой шутливый упрек Гёкхан улыбнулся:
– Значит, сюрприз тебе понравился.
Я кивнула в ответ:
– Очень, – и с этими словами обняла его еще раз, а потом развернулась и посмотрела на остальных гостей в доме: – По вам я тоже скучала!
Когда вся команда в унисон произнесла: «Мы тоже!», ко мне подошла Зехра и обняла за шею.
– А я сильнее всего, – сказала она шепотом.
Зехра была моей бэк-вокалисткой. И в то же время университетской подругой. Мы были не сильно близки, скорее, нам бы больше подошло определение «приятельниц». Поэтому ее порыв показался мне необычным. Наверное, она и правда скучала.
– И я по тебе, моя брюнетка, – сказала я и обняла ее в ответ, и тут же заметила рядом троицу, которая неотрывно наблюдала за происходящим со стороны.
Каран, Омер и Ариф стояли и рассматривали мою команду, засунув руки в карманы.
На что они так уставились?
Кажется, взгляд Карана, которым он рассматривал гостей, оказался заразительным и для тех двоих. Я отпустила Зехру и подошла обнять Эмре со словами:
– А меня ты будешь обнимать? Или не скучал совсем?
Эмре шутливо насупился.
– То есть сейчас я твой самый любимый сотрудник? – спросил он.
Но мои глаза были прикованы к Карану, и я на время потеряла дар речи. Даже издалека я могла видеть выражение его лица, отчего по коже у меня поползли мурашки. Если его взгляд значил именно то, о чем я думала, то понятно, почему у меня от нервов затряслись руки.
– Ты что, язык проглотила, увидев нас? – спросил Гёкхан, стараясь понять, на что я так уставилась.
Давай не будем провоцировать Гёкхана на ревность, Ляль. Пока все здесь, будь аккуратна.
– Конечно, по тебе я скучала больше всего! – наконец произнесла я и подошла к Эмре.
Он поморщился, когда я, как обычно, немного приврала, чтобы порадовать его. Я медленно похлопала его по плечу:
– Ого, привел себя в порядок в спортзале… У меня очень симпатичный гитарист. Теперь у тебя отбоя от девушек не будет. Конечно, меня беспокоит, что во время выступления все будут смотреть только на тебя, но что ж поделать, как-нибудь переживу, – проворковала я, теша его эго, и Эмре не смог удержаться от смеха.
– Конечно, уж как он налегал на аминокислоты! – крикнул Ибрагим, подначивая Эмре, отчего тот нахмурился.
Ибрагим подошел, быстро меня обнял и отстранился, спросив:
– Как дела, босс?
Когда нас так называют, я действительно чувствую себя Боссом, но только собакой.
– Да иди ты! – крикнул ему Эмре, и в этот момент я схватила Зехру под руку, чтобы проводить в гостиную. – Сам-то непонятно что ешь, а уже здоровый, как буйвол!
Думаю, Эмре просто еще не видел Арифа.
– Не беспокойся о нем, – сказала Зехра, поворачиваясь ко мне, когда я присела с ней рядом.
Ее взгляд упал на шрам на моей брови, который медленно заживал, но она не стала задавать мне вопросов. Это позволило мне с облегчением выдохнуть.
– Хорошо выглядишь, – продолжила она, широко улыбаясь. – Стамбул хорошо на тебя влияет.
Я не знаю, сказала она правду или просто решила меня поддержать, но подумала, что было бы правильно в будущем как-то ее отблагодарить.
– С тобой все в порядке? – спросила я многозначительно. – Тебя словно подменили. Ты улыбаешься? Что случилось?
– Наша ледяная королева помолвлена, – вмешался Гёкхан, и я открыла рот от удивления. – Летом будем праздновать свадьбу, – добавил он по-отечески.
Неужели любовь так сильно смягчила ее характер?
– Ты серьезно? – с изумлением спросила я. – Ты же терпеть не могла мужчин. Как это произошло?
Зехра покраснела и отвела взгляд.
– Я просто влюбилась, – ответила она тихо.
– А в кого, хочешь знать? – прервав нашу беседу, в разговор вклинился Эмре.
Прежде чем он продолжил, в гостиную зашел Каран, и наши взгляды тут же встретились.
– В друга твоего парня!
Каран встал как вкопанный и уставился на Эмре. Когда он снова сделал пару шагов, его взгляд был сосредоточен только на мне. По его лицу я не могла разобрать, о чем он думал.
– В друга Озкана? – переспросила я, и заданный мной вопрос повис в воздухе.
Когда в гостиную зашли люди Карана, все поднялись на ноги и начали представляться друг другу. Пока я думала, стоит ли мне удивляться, в кого именно влюбилась Зехра или как сильно эта любовь ее изменила, все уже пожали друг другу руки, обменялись приветствиями и сели на свои места.
– Если вы проголодались с дороги, то давайте прямо сейчас поужинаем, – предложил Омер, и вся компания без колебаний согласилась.
Мои дорогие сотрудники проявились учтивость в незнакомом доме и согласились на ужин. Потому что я никогда не видела, чтобы они так делали раньше. Пока вся команда прошла в ванную комнату, чтобы помыть руки, я тоже поднялась со своего места. Ко мне подошел Ариф.
– Мы собирались подготовить комнаты для гостей, однако… – начал он, но Омер прервал его.
– Гёкхан сказал, что сегодня вернется обратно, – продолжил он. – А остальные предпочли остаться в отеле.
Я предполагала такой исход. Это место не было моим домом, поэтому я не планировала предлагать им остаться здесь на ночь. Ариф организовал для команды гостиницу, и, как только мы поужинаем, они поедут туда. А завтра утром мы встретимся на репетиции. У меня отлегло от сердца, потому что пока все шло именно так, как я и планировала.
– Я знаю, – кивнула я.
Вскоре вся команда начала вновь собираться в гостиной, и я позвала их:
– Пройдем к столу?
Все стали усаживаться вокруг обеденного стола. Гёкхан и Зехра сели по обе стороны от меня. Эмре, Ибрагим и Ариф расположились напротив. Каран и Омер сели по краям с двух сторон. Когда тетушка Зулейха разлила каждому по порции супа, я повернулась к Зехре, избегая смотреть в глаза Карану.
– И что, ты не собираешься рассказать мне подробности?
Зехра откашлялась и посмотрела по сторонам.
– Сейчас? Не буду, не говори глупостей! – быстро протараторила она.