Гёкхан, слушая наш разговор, прошептал мне на ухо:
– Теперь к особенностям ее характера добавилась еще и застенчивость.
Я взяла руку Зехры в свою и посмотрела в ее светящиеся глаза.
– Я очень рада за тебя. Мне радостно видеть тебя такой счастливой. Надеюсь, что вы всегда будете вместе и никогда не расстанетесь.
– Спасибо, Эфляль, – смущенно произнесла она.
От избытка эмоций я не удержалась и поцеловала ее в щеку.
– Можешь иметь меня в виду, когда будешь искать свидетелей на свадьбу… – сказала я в шутку и начала поглощать горячий суп.
– Она так и собиралась сделать, – вклинился Ибрагим, и я снова перевела взгляд на Зехру, а Ибрагим продолжал: – А Озкан будет свидетелем со стороны жениха, что, конечно, меня совсем не удивило. – Он поморщился. – Я уверен, этот козлина сам настоял, чтобы ты была свидетельницей со стороны невесты.
Озкан был сыном одного из влиятельных людей в Анкаре и по уши в меня влюблен. Он никогда не пропускал ни одного моего выступления, каждый вечер сидел за одним и тем же столиком и наблюдал за тем, как я пою. Сколько бы раз я ни говорила ему, что его чувства безответны, он не принимал это всерьез. Через какое-то время мне стало не по себе от навязчивого внимания с его стороны, и я рассказала об этом Ясину. Наверное, разговор с братом подействовал, потому что на какое-то время Озкан и вовсе пропал.
– Да нет же! – запротестовала Зехра. – Я сама хочу, чтобы Эфляль была моей свидетельницей, потому что именно она стала всему причиной. Если бы не Эфляль, мы бы никогда не познакомились.
Тут же Зехра повернулась ко мне и спросила с мольбой в голосе:
– Ты же согласишься?
Мои губы приоткрылись, чтобы ответить, но тут я услышала сердитый голос Карана, который сказал: «Нет!»
Что случилось, дорогой?
Все сидящие за столом уставились на него, а он в свою очередь смотрел прямо на меня. Не меняя интонации, добавил:
– Это понятно?
Он облокотился на стол и подался вперед:
– И кто такой этот Озкан?
А тебе-то что?
– Это одержимый маньяк, который по уши влюблен в Эфляль, – прокомментировал Эмре, подцепляя еду с подноса и кладя себе в тарелку. Пустоплет.
– Вот как? – Брови Карана взметнулись вверх. – А Ясин знает об этом? Этот Озкан беспокоил тебя?
Я невольно выпрямилась, когда увидела, как серьезно он задавал этот вопрос: плечи напряжены, челюсть стиснута, острый взгляд прожигал насквозь.
– Брат во всем разобрался, – ответила я.
Скажи еще тише, чтобы он ничего не понял.
Я явственно видела, как волна гнева застилает его взгляд. Он нахмурился.
– Так он тебя беспокоил?
Тебе нравится бесить Карана, не так ли?
О да.
– Как фамилия того Озкана? – спросил он напряженно.
Гёкхан наклонился ближе ко мне и прошептал:
– А что этот парень задумал?
В этот момент Эмре уже назвал фамилию Озкана. Каран бросил быстрый взгляд в сторону Арифа, явно давая понять, что нужно делать дальше, поэтому я не удержалась и постаралась вмешаться:
– Сейчас он вообще никак меня не беспокоит. Я его уже столько времени не видела. Он, должно быть, даже забыл про меня.
Ибрагим засмеялся, с шумом втянув в нос воздух.
– Да, конечно, – сказал он иронично. – Он буквально недавно приставал к Зехре с расспросами, где ты и как тебя найти. Конечно же, этот придурок тебя забыл.
– Ибо[24]! – крикнула я предупреждающе в его сторону. Мне не хотелось, чтобы Каран в это ввязывался.
Каран склонил голову к плечу, на его лице промелькнула дьявольская ухмылка.
– Пусть и к нам попробует поприставать… – при этих словах его шея хрустнула.
Ох, вот и наш спецназ Каран вернулся.
Я хотела сказать ему, что в этом нет никакой необходимости, потому что все намерения Озкана были пресечены раньше, но тут Омер быстро сменил тему, и разговор перешел в другое русло. Все начали обсуждать погоду в Анкаре и перепрыгнули на службу в армии, и все это время я нервно сидела на своем месте и пыталась есть. За столом болтали все, кроме меня и Карана. Мы оба молчали и смотрели друг на друга. Я бы все отдала, чтобы понять, о чем он сейчас думает.
После ужина, который оказался для меня слишком напряженным, парни ушли в сад покурить, а мы с Зехрой остались в гостиной. Внимательно присмотревшись к подруге, я заметила, что она просто сияла. Неужели любовь может так изменить человека?
– У тебя глаза светятся, – сказала я, видя, что она и правда счастлива. – Как будто та Зехра, которую я знала, исчезла, а на ее место пришла другая. Неужели любовь так сильно тебя изменила?
Мне было любопытно, что она скажет. Зехра глубоко вздохнула:
– Я говорила тебе раньше, что никогда не верила в любовь. Но сейчас, Эфляль, я чувствую, что переполнена любовью. Как будто она сделала мою жизнь более яркой.
Ее взгляд устремился вдаль, а голос стал спокойным. Я не ревновала, но все же завидовала.
– Я даже не поняла, как влюбилась. Любовь настолько поглотила меня, что я сама не заметила, как начала меняться.
Казалось, что сейчас она была в другом месте и витала в облаках, но это давало надежду и мне.
– Я очень рада за тебя, моя брюнетка, – улыбнувшись, произнесла я. – Надеюсь, что ваш союз просуществует до конца времен.
– Спасибо большое, пусть так и будет, – ответила подруга и села ко мне ближе. Она перевела взгляд в сторону сада и спросила лукаво:
– А это что было? Все эти возгласы «нет!» и расспросы про Озкана… Что происходит?
– Ш-ш-ш! – шикнула я на Зехру. – Ничего такого не было. Он несет за меня ответственность, поэтому так себя и ведет. Вот и все.
И мы поверим в эту ложь? Когда мы успели в это поверить?
– Не вешай мне лапшу на уши, начальник, – сказала она и толкнула меня в плечо. – Гёкхан предупреждал нас, чтобы мы ни о чем не спрашивали, но мне сложно устоять.
Она села, подогнув под себя ногу, и с интересом взглянула на меня.
– Почему ты здесь? Между тобой и этим черноглазым парнем что-то есть? Или… – она перевела взгляд на мой живот и воскликнула: – Ты беременна?!
– Зехра, ты чего! – Я закрыла ей рот ладонью. – При чем здесь беременность? Что за ерунду ты несешь?
Молясь, чтобы никто не услышал ее слов, я с силой ее ущипнула.
– Если кто-нибудь это услышал, клянусь, тебе несдобровать!
Она отстранилась от меня, смеясь от души. Казалось, что я еще долго не смогу привыкнуть видеть ее такой жизнерадостной.
– Я пошутила, ладно тебе! – ответила она, пытаясь спастись от моих нападок. Но, перестав смеяться, она снова взглянула на меня с тем же лукавством: – Он неплохой парень… Симпатичный, харизматичный, богатый, внимательный… Что еще тебе нужно? Будь я на твоем месте, постаралась бы не проворонить такого красавца.
От удивления, как именно она описала мне Карана, я открыла рот.
– И кого ты так хвалила? – раздался голос Гёкхана, и я с силой сжала челюсти.
Парни вернулись в гостиную, и мне не хотелось, чтобы они знали, о чем мы тут говорили.
– Ты об Озкане? – спросил он строго.
Я выпалила, не задумываясь о последствиях:
– Конечно о нем! О ком нам еще говорить? – сказала я и выдохнула. – Ты знаешь еще кого-то, кто подошел бы под это описание? Нет. Это именно Озкан.
Давай не будем так сильно его обелять, Ляль.
– Фу! – на лице Ибрагима появилось отвращение. – Уж лучше покопаться в мусорном баке, чем обсуждать этого маньяка!
Все парни, включая Карана, сидели на диване, и я старалась не встречаться с ним глазами, а Ибрагим продолжал:
– Кроме того, ты никогда раньше не обращала внимания на Озкана, почему сейчас все изменилось?
Я зло стрельнула глазами в Зехру, и та съежилась, отодвинувшись к углу дивана. Это все из-за ее любопытства. Мне пришлось притворяться, что мне нравится парень, цвет глаз которого мне сейчас даже и не вспомнить.
– Это не важно, – встрял Омер. Мы с ним переглянулись, и я поняла, что он на самом деле знал, что произошло, и хотел мне помочь. – Давайте не будем об этом. Может, кто-нибудь хочет кофе?
Все утвердительно закивали, и Омер обратился ко мне:
– Ты поможешь мне, маленькая птичка?
Я тут же вскочила с места.
– Конечно же помогу, – ответила я и побежала, не дожидаясь Омера.
Тетушка Зулейха в это время разговаривала по телефону; увидев, что мы пришли на кухню, она вышла с черного хода в сад, пока я обмахивала покрасневшее от смущения лицо. Казалось, будто своими действиями я невольно сделала комплимент Карану. Этот горный медведь не заслуживал, чтобы о нем так хорошо высказывались.
Омер, с улыбкой смотря в мою сторону, начал заливать воду в кофемашину.
– Тот богатый, симпатичный парень – это я? – спросил он многозначительно, ухмыляясь уголком рта. – Или Ариф?
Мне хотелось постучаться головой о стену. Или стукнуть головой Зехру, так даже лучше.
Зехра, ты сдала нас с потрохами!
– Подруга имела в виду своего парня, – пробормотала я себе под нос, доставая чашки для кофе. – Я лично с ним не знакома. В глаза его не видела…
Он включил кофемашину и повернулся ко мне.
– Да ладно тебе, – ответил он с притворным негодованием. – А я? Я тоже симпатичный, богатый и в то же время такой внимательный…
Мне пришлось подойти к нему и шутливо шлепнуть по руке.
– Омер, пожалуйста, прекрати. Мне и так стыдно! – Он с улыбкой смотрел на меня, пока я оправдывалась: – Кроме того, это были не мои слова, а Зехры. Я ничего такого не имела в виду!
Схватив резинку со своего запястья, я начала собирать волосы в пучок, смотря в улыбающееся лицо Омера.
– Прекрати так смотреть!
– Хорошо-хорошо! – сказал он, поднимая руки вверх. – Сдаюсь.
Я повернулась к выходу, бросив:
– Мне нужно подышать свежим воздухом.
Я была уверена, что сейчас мое лицо пылало. Теперь я поняла, что чувствуешь, когда тебе стыдно за слова другого человека. Пока я сидела на стуле в саду и пыталась остудить пылающее лицо ладонями, ко мне подошел Босс и начал тереться в ногах. Я наклонилась и коснулась лбом морды собаки.