– Что мне делать с моей тотальной неудачей, Босс? Стоит только подумать об этом человеке, как он тут же возникает из ниоткуда!
Ляль, замолчи. А то он и это услышит, поверь моему слову.
Я замолчала. Босс положил свою морду мне на колени, и я начала гладить его по холке. Хоть пес выглядел так же грозно, как и его хозяин, я знала, что на самом деле Босс был очень милым.
Да-да, милым, как и его хозяин.
– А это здесь при чем?
– Скоро мне придется рассказать всем, что ты сумасшедшая, – раздался голос Гёкхана; он поставил кофе на столик и сел напротив. – Почему ты сбежала? Из-за глупостей, которые наговорила Зехра?
Я глубоко вздохнула:
– Это было понятно, да? Каран точно понял, о ком именно мы говорили! – Я положила локти на стол и уткнулась в них лицом. – Он точно решил, что именно так я о нем и думаю!
– А разве не так? – спросил Гёкхан, сощурившись.
Я сердито уставилась на него в ответ, и Гёкхан продолжил, словно оправдываясь:
– Не пойми меня неправильно. Я не говорю, что все так и есть, но Зехра права. Тот парень именно такой, каким она его описала. Все время, что мы добирались сюда, он постоянно был с нами на связи и спрашивал, все ли у нас хорошо. Да и сейчас он вел себя очень достойно, как настоящий джентльмен.
Почему Гёкхан ведет себя так, словно стал фанатом Карана?
– Ну то есть, если он тебе не нравится, то я не буду тебя расспрашивать…
Я смотрела на него, словно не веря, что он вообще это произнес.
– Что значит «нравится», что значит «расспрашивать», Гёкхан? Между нами ничего нет. Я что, должна влюбляться в каждого симпатичного парня?
Да.
– Он выглядит заботливым и вежливым, но откуда ты знаешь, что это действительно так? Или в него можно влюбиться только потому, что он богат? Он совсем не тот, кем кажется на первый взгляд!
Мы пытаемся обмануть Гёкхана или самих себя?
Замолчи!
Гёкхан очень удивился моим словам, но быстро взял себя в руки.
– Успокойся, – сказал он примирительно. – Между вами что-то произошло и это тебя расстроило? Ты так говоришь, потому что он тебя обидел? Если это так, то почему ты все еще живешь с ним? Это так необходимо?
Я промолчала, и он продолжил:
– Я не знаю, что произошло между вами, но меня это сильно беспокоит.
Мне не нужна ничья забота. Если бы я просила помощи, то выглядела бы жалко в их глазах. Я понимала, что рано или поздно любому человеку требуется поддержка. Мой брат тянул время, чтобы до конца разобраться в том, о чем поведали мне Акдоганы. Поэтому сейчас я не хотела возвращаться в Анкару, хотя я могла бы жить в Стамбуле самостоятельно. Но я слишком заботилась о себе, чтобы остаться в незнакомом городе одной, пока мы все еще не выяснили, какая опасность мне грозила. Да и Ясин хотел, чтобы я не торопилась возвращаться. И была еще одна причина; казалось, Каран осознал свою ошибку. Иначе я бы ни минуты не осталась в этом доме. У меня все же была гордость, ради которой я могла рискнуть своей жизнью.
– Эфляль? – позвал меня Гёкхан, ожидая ответа. – Ты мне объяснишь, что происходит?
Чтобы дать себе время подумать, я поднесла чашку к губам и сделала глоток кофе. Я посмотрела Гёкхану прямо в глаза и поняла в ту же минуту, что, если расскажу ему все как есть, он не оставит меня здесь и будет настаивать на возвращении в Анкару. Я не могла позволить ему переживать, но и игнорировать его вопрос мне тоже не хотелось.
– Мы немного поссорились, но так все в порядке, – сказала я, надеясь, что моя улыбка заставит его поверить в эти слова. – Иначе почему я все еще здесь? Ты же меня знаешь…
– Не нужно скармливать мне эту ложь, – прервал Гёкхан, и я удивилась, как сильно он изменился в лице. – Ты не хочешь говорить мне правду, потому что не доверяешь мне или потому что чего-то боишься? Что за тайны?
Он резко выпустил воздух через нос.
– Ты сказала, что тебе нужно время, чтобы успокоиться и прийти в себя, а в итоге пропала на месяцы. Потом ты уезжаешь в Стамбул и говоришь, что проведешь здесь пару недель, но не возвращаешься. Я приезжаю сюда и вижу, что ты живешь под одной крышей с какими-то незнакомцами… Или, может, Зехра была права на твой счет?
Всем своим видом я показывала, чтобы он остановился и не выдвигал никаких поспешных суждений, но Гёкхан продолжил, игнорируя мой взгляд:
– Или ты беременна? И поэтому скрываешься?
– Гёкхан! – вскрикнула я, не веря в то, что услышала. – Что это значит? Ты сейчас серьезно об этом говоришь? Если бы я была беременна, то зачем нужно было бы скрывать это? И как я могла делать это месяцами?
Босс, услышав, как я повышаю голос, начал гавкать в ответ.
– В чем ты меня обвиняешь? И вообще, какое ты имеешь право?
– Какое право? – эхом повторил он. – Извини, босс, я забыл, что мы всего лишь твои сотрудники.
От меня не скрылась обида, прозвучавшая в его голосе. Даже если бы он был моим близким другом, я все равно бы так себя повела. Гёкхан был для меня не только подчиненным, но все же он не должен так со мной разговаривать.
– Мне следовало промолчать, когда ты ушла из гостиной, и больше с тобой не разговаривать. Ведь ты всего лишь мой босс!
Я нервно рассмеялась, не веря, что слышала это от Гёкхана.
– Прости, что забочусь о тебе! Прости, что я переживаю, что могу подвергнуть тебя опасности, если ты узнаешь правду! – сказала я.
В этот момент один из охранников схватил за ошейник лающего Босса и попытался отвести его от нас в сторону.
– Я не могу поверить, что ты вынуждаешь меня оправдываться за то, что ты для меня больше, чем сотрудник! – Я встала со стула. – Я правда не могу в это поверить!
Гёкхан тоже встал на ноги.
– Тогда что происходит, Эфляль? – спросил он, повысив голос. – Ты не можешь говорить мне, «что я для тебя больше, чем сотрудник», и не рассказывать, что творится в твоей жизни! Ты не должна юлить, оставляя меня гадать в растерянности. Если мы друзья, то ты не должна ничего скрывать!
Раздражение переполнило меня. Звук моего голоса разносился по всему саду:
– Потому что я думаю о тебе! ТЫ НЕ СМЕЕШЬ ВИНИТЬ МЕНЯ ЗА ТО, ЧТО Я ДУМАЮ О ТВОЕМ БЛАГОПОЛУЧИИ! – Мои глаза были полны гнева, в груди закололо от обиды и отчаяния. – Следи за тем, как ты ведешь себя и что говоришь!
– Это я-то? – В его взгляде злость смешалась с какой-то язвительностью. – Это ты уходишь от ответа. И это ты должна следить за тем, как ведешь себя. Но прости… Это ведь ты здесь главная! Ты можешь приходить и уходить, когда тебе угодно!
Гёкхан был слишком ослеплен гневом, чтобы заметить разочарование, которое я испытала после этих слов.
– Ты говоришь мне, что мы друзья. Какая это дружба, Эфляль? Я просто сотрудник, которому ты можешь позвонить в любое время дня и ночи и попросить об одолжении. Кроме этого, у меня больше нет никаких обязанностей перед тобой!
– Не надо, – сказала я тихо. – Пожалуйста, не разрушай нашу дружбу.
– Хватит! – Он еще больше распалился. – Что у тебя творится? Где та опасность, о которой ты говоришь и которую я не вижу? Сейчас, в твоем нынешнем положении, я не вижу никаких признаков того, о чем можно было бы беспокоиться! Если не хочешь ничего мне рассказывать, то хотя бы перестань лгать!
В отчаянии я села на стул, не в силах поверить, что он настолько ослеплен своей яростью. Я поджала губы и попыталась сжать дрожащие руки в кулаки, наблюдая, как падаю в глазах Гёкхана. В этот момент к нам подошел Каран; он встал перед Гёкханом и толкнул его в грудь, пока Гёкхан все еще со злостью смотрел в мою сторону.
– Знай свое место! – сказал Каран сердитым тоном. – И следи за тем, как разговариваешь! Сначала посмотри, кто перед тобой, а потом выбирай соответствующий тон!
Гёкхан, все еще сверля меня взглядом, отшатнулся назад. Наблюдая за ним, я подумала о всем том счастье, которое похоронила в своем прошлом. О всех наших радостных моментах и переживаниях, которые мы вместе испытывали, когда добивались успеха в общих делах… Он уничтожил их все. Он выставил меня виновной в том, что я заботилась о нем. Взгляды охранников, собравшихся вокруг, были устремлены в их сторону.
– Я злюсь, – ответил Гёкхан, и я невольно засмеялась. – Я очень злюсь, но все потому, что люблю тебя. Ты же это понимаешь?
– О какой, к черту, любви ты тут болтаешь? – повысил голос Каран. – Сейчас я покажу тебе! О какой любви ты треплешься?
Гёкхан перевел взгляд на Карана.
– Если бы я любил ее не как брат, то стал бы тебе более интересен, не так ли? – крикнул он ему в лицо.
– Тогда не спрашивай! – жестко отрезал Каран. – Если любишь, то не лезь с расспросами! Не расстраивай ее!
В это мгновение наши с Караном взгляды пересеклись, и я увидела ту печаль, которую он прятал внутри. В этот момент Каран понимал меня куда лучше, чем Гёкхан.
Каран посмотрел в сторону Арифа и приказал:
– Сопроводите его в аэропорт.
Кажется, Гёкхан хотел что-то сказать, но я перебила его:
– Разве ты не можешь поверить родному человеку? Почему тебе трудно принять то, что я тебе говорю? Почему ты не веришь, когда я рассказываю тебе, что вынуждена молчать, потому что забочусь о тебе? Как ты не можешь видеть, через что я прошла?
Я снова поднялась со своего места и продолжила, не обращая внимания на окружающих:
– Что я сказала тебе, когда уезжала? Я сказала, что доверяю тебе все, что у меня есть. Как ты думаешь, зачем мне нужно было все бросать, Гёкхан? По какой причине я оставила свою жизнь в Анкаре и покинула родной дом, если ты не видишь никакой опасности? Как ты можешь быть настолько уверен в своей правоте? – Разочарование в моем голосе было очевидным. – Ты сильно меня расстроил.
В саду воцарилась тишина. Даже Босс утихомирился, и казалось, что все присутствующие задержали дыхание. Уже перед тем, как развернуться и уйти, Гёкхан произнес:
– Мне просто хотелось знать правду и быть с тобой рядом.
Я горько ухмыльнулась: