– На самом деле ты был моим самым близким человеком. Я уже говорила, что именно тебе я доверила все, что мне дорого. – Я заметила в его взгляде сожаление, когда он понурил голову. – Иногда лучше не знать всей правды. И ты был именно тем другом, который поддерживал меня, не задавая лишних вопросов.
Сердце заныло, когда я использовала слово «друг» в прошедшем времени, а Гёкхан посмотрел на меня и замотал головой, словно прося: не делай этого.
– Я доверяла тебе. Спасибо за все твои усилия, но этого больше не потребуется. – Я тяжело сглотнула. – Ты сможешь передать доверенность на управление рестораном новому человеку, которого я пришлю завтра. «Алисия» больше не под твоим управлением.
Его глаза расширились от ужаса.
– Кому еще ты сможешь доверить управлять рестораном, кроме меня? – спросил он изумленно. – Как ты это сделаешь? Кому еще ты сможешь доверять, Эфляль?
– Теперь ты видишь, к чему это привело! – Я повысила голос. – Ты не сможешь больше управлять моим рестораном, Гёкхан. Я не могу доверить мое детище тому, кто ставит под сомнение мои слова и обвиняет меня во лжи!
Он двинулся в мою сторону, но Каран остановил его, выставив руку вперед. Я медленно закрыла и вновь открыла глаза, давая знак Карану, что он может не переживать по этому поводу. Каран опустил руку, и Гёкхан тут же подошел ко мне вплотную.
– Этот ресторан для меня важен так же, как и для тебя, Эфляль. Не наказывай меня так, – умоляюще произнес он.
Я закрыла глаза и набрала в грудь воздуха. Мне не хотелось, чтобы ссора между нами перешла все границы и мое решение выглядело непрофессиональным. Хоть я и злилась на Гёкхана, я понимала, что ресторан и правда для него очень дорог. Если бы я отстранила его прямо сейчас, то только подтвердила бы его слова о том, что я для него всего лишь начальница. Мне не следовало так поступать.
– Ты прав. Я не могу верить кому-то так же, как тебе, и никто не смог бы позаботиться о ресторане так хорошо, как это делал ты.
На его лице появилась грустная улыбка.
– Но в любом случае после этого наши пути расходятся, Гёкхан. – Я не позволила себе пустить слезу, хотя еле сдерживалась. – Мне жаль.
Взяв меня за руку, он взглянул мне в глаза.
– Я поддался своему эго. Ты живешь так далеко от нас, в другом месте… Прости меня. Я был несправедлив. Сам не знал, что говорил. Я не имел права переходить границы дозволенного. Мне правда очень жаль, – закончил он сокрушенно.
– Ты никогда не был для меня просто работником, – сказала я упавшим голосом. – В моем сердце ты всегда занимал особое место. Как ты мог этого не замечать?
Он поджал губы, притянул меня к себе и крепко обнял. Я не сопротивлялась, а потом обняла его в ответ.
– Прости меня, – прошептал он мне и обнял еще крепче, в то время как мы с Караном встретились взглядами за его спиной. Он с грустью смотрел на нас. Казалось, все близкие люди сговорились и решили разбить мне сердце.
– Поздно, Гёкхан, – сказала я, все еще глядя на Карана. – Уже слишком поздно для извинений.
Мои губы задрожали, а Каран опустил голову. Я не знаю, откуда у меня было такое предчувствие, будто Каран расстроился не из-за самой ссоры, а из-за того, что она произошла именно с Гёкханом. Он не говорил этого прямо, но это было написано в его глазах. Кажется, мой панцирь дал трещину, став более мягким по отношению к Карану.
Гёкхан отпустил меня и отошел на пару шагов.
– Возвращайся в Анкару, Эфляль, – сказал он так, будто одно это решило бы все проблемы. – Пожалуйста, возвращайся.
Я натянуто улыбнулась.
– Счастливой дороги, Гёкхан, – сухо произнесла я.
Я обернулась и увидела всю команду; их взгляды были обращены на нас.
– Увидимся завтра. Всем спокойной ночи, – сказала я и вышла из сада.
Зайдя в дом, я поднялась по лестнице и прошла в свою комнату, а потом услышала чьи-то шаги помимо лап Босса, который постоянно плелся за мной по пятам. Я знала, чьи это шаги. Лежала на кровати, подложив под голову подушку и закрыв глаза, и слушала, как шаги приближаются к моей комнате.
Некоторые вещи нельзя компенсировать. Каран, который все это время молча ждал перед моей дверью, пока я не выключила лампу у кровати, отлично это знал. Жизнь – это всего лишь день от рассвета до заката, и этот день – сегодня. Иногда нужно уметь забывать и жить дальше. Но иногда прощение могло быть ошибкой. Прощение не изменит прошлое, но может повлиять на будущее.
Когда сегодня я смотрела в глаза Карана, которые кричали о том, что ему и правда жаль, я поняла, что он заслуживает прощения. Потому что иногда это того стоит.
Глава 12Параллельные жизни
Музыка имеет особенность уносить людей далеко от реального мира, позволяя путешествовать в неизведанные вселенные и страны. Иногда песня, которая звучала в самый радостный момент в жизни, может помочь воспарить к облакам; а иногда одна только строчка ниспровергает с небес, разрушая моральный дух. Исполнение музыки также чревато этими переменами.
Мне всегда нравилось, как звучал мой голос. В начальной школе я пела в хоре и иногда получала сольные партии. Моя мать тоже была творческим человеком и всегда поддерживала меня и вселяла уверенность. Сейчас, стоя с микрофоном в руке и закрыв глаза, я пела и благодарила жизнь за свой дар.
Моя мать учила меня быть собой.
Только сейчас, закончив петь, я услышала аплодисменты, которые вернули меня в настоящее. Шум аплодисментов Арифа и команды из десяти охранников был эквивалентен шуму толпы. Пожелаем здоровья их рукам, как же они стараются…
Я широко улыбнулась и поклонилась. Специально для репетиции Акдоганы зарезервировали зал для приемов в одном из отелей. Больше никого, кроме Арифа и его людей, не было. Но по довольным лицам было понятно, что им понравилось наше выступление. Ариф подошел ближе.
– Ты действительно молодец, – с восхищением произнес он. – Я и не ожидал, что ты настолько хорошо поешь.
Мои плечи невольно расправились, и я тихо произнесла:
– Спасибо большое.
Я знала, что у меня красивый голос, но комплимент от Арифа ощущался совсем по-другому. Я не смутилась, но щеки все равно покраснели от того, как сильно мне нравилось получать похвалу в свой адрес.
– Это все на сегодня, босс? – спросила меня Зехра.
Я опустила руку с микрофоном и посмотрела на команду, стоящую на сцене.
– Как мы уже обсуждали ранее, мы поем только тот репертуар, который уже знаем и с которым выступали много раз. Так что нам не нужна дополнительная репетиция. В день выступления мы пройдем материал еще раз, и на этом все, – я улыбнулась, когда увидела огоньки в глазах присутствующих. – Теперь вы можете наконец-то прогуляться по Стамбулу.
Ляль, а мы так этого и не сделали!
Эмре подошел и тихонько толкнул меня в плечо:
– Ты просто королева, ты знаешь об этом, не так ли?
Ибрагим поддержал:
– Где нам найти начальника лучше, чем ты?
Накинув куртку, я спросила с притворным удивлением:
– А ты уже ищешь?
Тут вмешалась Зехра:
– Ты не собираешься погулять с нами? – Она с тоской смотрела на меня. – Я думала, что мы могли бы исследовать Стамбул вместе.
Может, нам стоит рассказать, что за нами охотятся наемные убийцы?
Не преувеличивай!
Что? Как будто я неправду сказал.
– Я бы с радостью, но у меня сейчас другие дела. – Я подошла и чмокнула Зехру в щеку. – Погуляй за меня, милая.
Мне и правда хотелось исследовать город, но с таким количеством охраны это вряд ли было бы весело. Я хотела погулять спокойно, так что, может, в другой раз мне это удастся.
– Должно быть, твои дела связаны с этим… – пробормотал Ибрагим и мотнул головой в сторону охранников, но я не ответила.
Вся моя команда подозревала, что что-то происходит, но никто не вдавался в подробности. Даже если у них и были вопросы, после нашей ссоры с Гёкханом они передумали их задавать.
– Погуляйте и за меня, – повторила я и, взяв сумку, спустилась со сцены. – И делайте побольше фото.
– Увидимся, – произнесли ребята, и я, попрощавшись, вышла из зала отеля.
Я ощущала себя ребенком, которому нужно было вернуться домой до девяти, пока его друзья гуляли на улице. Хотя было понятно, что, находясь рядом с ними, я автоматически подвергала их опасности, мне было сложно скрыть обиду. Поэтому я дулась, как маленькая, сидя на пассажирском кресле в машине Арифа.
– Брат звонил, – сказал Ариф, повернувшись ко мне.
– Какой именно? – спросила я.
Он улыбнулся:
– Опять скажешь, что не знакома с ним? – Кажется, он подтрунивал надо мной и тем инцидентом в больнице, когда я не хотела отвечать на звонки Карана.
Какая же ты все-таки злобная.
Я скрестила руки на груди.
– Я имею в виду, звонил тебе тот, который Омер, или тот, который Каран, – ответила я с сарказмом.
– Тот, который Каран, – ответил он, все еще улыбаясь, а потом повернул руль, сделав маневр и развернувшись на перекрестке на сто восемьдесят градусов. – Он ждет в ресторане. Если хочешь сходить…
– Хочу конечно! – выкрикнула я, не дав ему договорить. Я мечтала посетить любое место за пределами моей «крепости». – Это близко отсюда?
– Минут через пятнадцать будем там.
И правда, через некоторое время мы приехали в ресторан. Я поблагодарила швейцара, который открыл передо мной дверь, и вошла в помещение. Не знаю, может, наличие такого количества охранников вызывало уважение, но все присутствующие закивали, завидев меня. Я была здесь знаменитостью или что-то в этом роде? Или они нашли мой профиль в социальных сетях?
Отдав куртку Арифу, я прошла к столику у окна, на который он мне указал. Теперь я могла спокойно осмотреться. Дизайн помещения выполнен в современном стиле, а сам ресторан располагался на берегу моря и казался достаточно утонченным. Даже форма официантов стоила дороже, чем то, что было на мне надето. Когда официант подошел ко мне и выдвинул стул, я поблагодарила его и села. Я искала глазами Карана, параллельно думая, достаточно ли соответствующе выгляжу для этого места. На мне была короткая юбка и стильная блузка, весь комплект от известного бренда. Я надеялась, что выгляжу достаточно стильно, особенно в сапогах до колена на высоком каблуке. Успокоив себя на этот счет, я развернулась к окну и стала смотреть на море. Несмотря на то что мой первый визит в Стамбул был омрачен недавними печальными событиями, я не могла отделаться от мысли, что чувствую себя здесь комфортно. Я очень любила Анкару. Город, который стал мне домом, помог залечить раны и вернуться к жизни. Но Стамбул влиял на меня иначе. Казалось, он шептал мне, что у меня есть какая-то история, которая должна стать частью его города. Я чувствовала это всем своим телом.