– Очень надеюсь, что ваш вечер пройдет отлично. И буду ждать фотографии, – сказала она елейным голосом.
Я ухмыльнулась. Кого я попрошу фотографировать меня во время выступления, Арифа? Я была уверена, что Акдоганы в этом плане были абсолютно бесполезны.
Можем попросить Зехру. Кстати, а где она сейчас?
Сборы в отеле заняли около двух часов. Перед тем как отправиться в номер, я провела со своей командой генеральную репетицию. Вероятно, они уже были готовы и ждали начала выступления. Обычно музыканты играли первыми и разогревали гостей, прежде чем я смогу выйти на сцену. Среди приглашенных уже ходили слухи, кто именно будет выступать, но я не хотела, чтобы меня объявляли официально. Мне нравилось быть на сцене, это всегда непередаваемые ощущения, однако я любила не саму сцену; я любила петь. А сцена просто давала мне такую возможность. Поэтому я не хотела, чтобы мое имя произносили вслух. Сегодня я хотела быть просто женщиной, которая своим голосом вызывает восхищение у слушателей. Этим вечером не я должна стать центром внимания.
– Я ухожу, – произнесла Мелис, а я еще раз поблагодарила ее за прекрасную работу. Она пожелала мне удачи и вышла из номера, а я тут же подошла к зеркалу. Я не могла перестать смотреть на свое отражение.
Это было мое платье, которое Озлем прислала из Анкары специально для этого выступления. До этого момента у меня не было случая надеть его, поэтому сейчас я с удовольствием это сделала. Это был неизвестный бренд, я купила его в маленьком бутике. Когда я буду позировать в этом платье, то хочу, чтобы в новостях упомянули название этого магазина.
Мы что, будем в новостях?
Ариф сказал, что на благотворительный вечер придут журналисты.
И мы официально станет знаменитыми…
Я еще немного покрутилась перед зеркалом. Платье было цвета лиловой сливы, в пол, с бретелями и изящным декольте и глубоким вырезом на правой ноге. Я распылила придающий сияния спрей на открытую ногу, которая выглядывала из-за выреза и словно говорила: «Эй, я тут». Волна распущенных каштановых волос, струящаяся по плечам, еще больше подчеркивала красоту наряда. Я ощущала себя принцессой.
Мне захотелось оставить в памяти этот момент, поэтому я взяла смартфон и начала фотографировать себя в зеркале. Выставив вперед обнаженную ногу, я сделала несколько поз, пока в отражении не встретилась взглядом с Караном, отчего немного напугалась. Меня удивило, что он так неслышно подошел. У меня вспотели руки, когда я смотрела, как он улыбался, осматривая меня с ног до головы.
– Ты сегодня красивая, – сказал он, подойдя ко мне сзади.
У меня перехватило дыхание, когда он оказался совсем рядом, все еще смотря на меня через зеркало.
– Хотя нет, ты сегодня очень красивая, – произнес он, нервно сглатывая, и этот звук громом раздался у меня в ушах.
– Ты тоже, – тихо ответила я, обратив внимание, как ему идет черный приталенный смокинг.
Совпадение ли, что платок в его нагрудном кармане того же цвета, что и мое платье?
Он так и стоял позади меня, а у меня на телефоне все еще была включена камера. Тем временем мы оба рассматривали друг друга.
Мне кажется, тебе стоит немного постесняться.
Набрав в грудь воздуха, Каран подошел ближе. Я невольно выпрямилась, потому что его пиджак задел мою обнаженную спину. Он указал на телефон и хрипло произнес:
– Сфотографируй. Пусть останется на память.
Я прочистила горло. Бессознательно выставила ногу вперед, и взгляд Карана невольно обратился к вырезу на моем платье. Он слегка поднял подбородок, переместив взгляд на мое лицо, даже не моргнув, и внимательно следил, как я откидываю волосы за спину, показывая платье.
– Ты прекрасна, Ляль, – произнес он, и то ли от его слов, то ли из-за высоких каблуков я пошатнулась, на секунду потеряв равновесие.
– Просто сделай фото, – попросил Каран и положил свою ладонь на мою руку, помогая удержать телефон; я посмотрела на него в отражении и нажала на экран, чтобы сделать снимок. – Ты в любом случае красиво выйдешь на фото.
В этот раз нервно сглотнула уже я. Я задержала дыхание, когда он убрал свою теплую руку с моей ладони. Мы и правда вместе так хорошо смотрелись, что я могла бы стоять так часами, разглядывая нашу пару.
Не пялься ты так на него и просто фотографируй!
Мы сделали еще пару фотографий, когда позади нас раздался чей-то голос. Я хотела повернуться, но из-за Карана, стоящего за мной, не смогла этого сделать. Подняв голову, я посмотрела на него, а он опустил лицо ко мне, рассматривая меня сверху. Между нами почти не осталось расстояния.
В этой близости мои губы приоткрылись, и Каран, медленно облизнув свои пересохшие губы, снова взял мою ладонь в свою. Он помог мне сделать пару снимков на зеркало, вот так, не сводя с меня глаз, и уголок его рта изогнулся в улыбке. Он наклонился ближе, и я ощутила, как волна тепла поднимается от моей груди по шее. Затаив дыхание, я наблюдала, как его губы немного приоткрылись.
– Каран, – раздался рядом мужской голос.
Я хотела повернуться на голос, но Каран остановил меня, сильнее сжав мою ладонь.
– Где ты? – продолжал звать кто-то.
Да уймешься ты, наконец?
– Каран!
Каран отстранился от меня, а я смогла повернуться.
– Да что ты орешь, как зверь! – грозно гаркнул Каран, разъединяя наши руки.
Когда мы смотрели друг на друга в зеркале, его взгляд был мягким, сильно контрастировавшим с резким тоном, которым он произнес последние слова. Я перестала на него смотреть и уже собиралась отойти от зеркала, как почувствовала прикосновение Карана к моей талии.
– Удачного выступления, – произнес он и прижал свои теплые губы к моему виску. – Постарайся не светить слишком ярко, – добавил он и, прежде чем я успела как-то отреагировать, вышел из номера, закрыв за собой дверь.
Мое сердце билось где-то на уровне горла. Я выходила на сцену бесчисленное количество раз, но сегодня все ощущалось иначе. Среди гостей было очень много знаменитостей и репортеров. Я знала, что многие пришли на вечер не из-за моего выступления, но была уверена, что в зале найдутся и те, кто пришел сюда ради меня. Наблюдать, как я пою, будут и Акдоганы. Из-за этого я никак не могла унять дрожь в руках.
– Ты готова? – спросил Ариф, когда Зехра закончила петь, а мелодия стала медленно затихать.
Я кивнула, и он указал ладонью на огромный банкетный зал, где должно было состояться мое выступление.
– Сцена твоя.
Я прижала руки к сердцу. Откуда волнение после стольких успешных выступлений? С этими мыслями я уверенной походкой направилась к сцене. Стук каблуков по паркету придал мне уверенности. Я шагала, глядя прямо перед собой. Я не знала, сколько людей в зале, смотрели ли они на меня, какое у них было выражение на лицах. Не оглядываясь по сторонам, я шла к сцене, шепча самой себе: «Ты справишься».
Просто поверь в себя. Сделай это, Ляль.
Ариф отступил и подал мне руку, приглашая на сцену. Зехра передала мне микрофон, и мы обменялись с ней мимолетными улыбками. Я развернулась к зрителям и быстро огляделась, отчего мне стало еще волнительнее. Музыка затихла, и взгляды толпы обратились к сцене, ожидая, когда я начну.
Ибрагим сказал: «И два, три, четыре», и в этот момент вступил оркестр. Я выпрямилась, установив микрофон на стойку. Ища глазами в толпе Карана, я пыталась выровнять сбившееся дыхание. Пока звучала музыка, люди в зале переговаривались между собой, потягивая напитки из бокалов. Я впервые выступала для таких стильных и элегантных слушателей. Это будет незабываемый опыт.
Я отдышалась и начала петь «Sway»[30].
Голос, вопреки моим опасениям, не дрожал. В отличие от рук, которые невозможно было успокоить. Все прошло, когда я наконец встретилась глазами с тем, кого искала в толпе, словно мне в конце концов удалось найти дорогу домой. Он гордо стоял вдалеке и, встретившись с моим взглядом, тут же расправил плечи. Я продолжала петь, неотрывно смотря в его сторону. Уголки его губ слегка изогнулись в улыбке, я улыбнулась в ответ и начала медленно покачиваться в такт музыке.
Когда в песне появился проигрыш, я, все еще неотрывно смотря на Карана, краем глаза заметила, что люди начали танцевать. Пока всего несколько человек скромно топтались на одном месте, но волнение в моей груди уже медленно исчезало. Это была моя работа, и я делала ее хорошо. Я снова запела, взяв более высокие ноты, и незнакомец, стоящий рядом с Караном, которого я видела впервые, начал мне аплодировать; его подхватили другие люди, и по всему залу раздались громкие аплодисменты.
Я улыбнулась и склонила голову, и тот же незнакомец, который, возможно, был другом Карана, присвистнул. Он, Омер и Ариф отставили напитки и продолжили аплодировать. Пока они хлопали, Каран не сводил с меня глаз. То, с каким очарованием он смотрел на меня, не могло не вызвать ответную улыбку на моем лице. Даже на такой дистанции я чувствовала его присутствие рядом с собой. Я пропела, не сводя с него глаз, фразу «Only you»[31], и это было искренне.
Когда песня закончилась, вторая волна аплодисментов пронеслась по залу, и я слегка поклонилась, поблагодарив слушателей. Незнакомец рядом с Караном, кажется, поставил себе цель взбудоражить всех присутствующих, выступая зачинщиком. Мне казалось, я где-то уже видела его, но где?
– Мы пропускаем вторую песню, – повернувшись к Эмре, я попыталась отдышаться. – Пока зрители на подъеме, нам не нужно петь медленную песню. Давайте поднимем им настроение.
Эмре, согласно кивнув, начал передавать мои слова остальным, а я развернулась к сцене и, сняв микрофон со стойки, переложила его в ладонь.
Ты рождена для этого, Ляль, моя красивая девочка.
В моей голове раздался голос отца, отчего я горько улыбнулась. Всем своим сердцем я желала, чтобы отец услышал, как я пою эту песню.