– Куда пошла, маленькая шлюха? – зарычал он, развернув меня к себе и с силой ударив по лицу. Моя голова дернулась вправо, во рту появился металлический привкус крови. Не в силах стоять, я рухнула на колени.
– Ляль!
Я едва могла слышать голос Карана, прорывавшийся ко мне через звон в ушах. Нападающий схватил меня за волосы и дернул назад, чтобы видеть мое лицо; он уже хотел что-то сказать, но тут с другого конца улицы донесся звук, который его отвлек.
– Черт! – зарычал он и толкнул меня на землю. Мне удалось не упасть на асфальт, вытянув перед собой руки.
– Ариф, присмотри за Эфляль! – услышала я голос Омера.
Подняв голову, я откинула волосы со лба и посмотрела перед собой. Омер, Батухан, Деврим и куча охранников, которых я не могла сосчитать, избивали напавших на нас бандитов. Каран, непонятно каким образом обогнав Арифа, положил мою руку себе на плечо и помог подняться на ноги. Я увидела кровь на его лице, и мне показалось, будто кто-то воткнул мне в сердце железный прут. Каран перевел взгляд на кровь, которая сочилась из моей разбитой губы, и его челюсти сжались.
– Больно? – спросил он, аккуратно вытирая большим пальцем кровь с моей кожи; на его лице появилось болезненное выражение.
– Брат, ты в порядке? – спросил Ариф, подбегая к нам.
Каран неотрывно смотрел на меня. Видеть его таким было невыносимо. Мое тело сотрясала дрожь, пока я не поняла, что на самом деле это дрожала не я, а он.
– Ариф, – сказал он так, словно ему не хватало воздуха. – Подними пиджак с земли и накинь Ляль на плечи.
– Ты с ума сошел? Какой пиджак, о чем ты думаешь? – спросила я и потянула его за собой к углу здания.
Теперь уже я помогала Карану присесть на ступеньках лестницы, хотя до конца не понимала, откуда у меня еще были силы. Омер подбежал к нам.
– Омер, вызови «Скорую», – произнесла я, находясь в состоянии аффекта. Я продолжила, не сводя глаз с Карана: – Мне кажется, что Карану нехорошо. Позвони в «Скорую», нам нужно быстрее попасть в больницу!
Я села с ним рядом. Каран откинул голову назад, прислонившись к стене, и закрыл глаза. Выражение боли на его лице не исчезло. Омер и Ариф что-то наперебой мне говорили, но я не слышала; закрыв уши, я придвинулась к Карану, подавшись всем телом, чтобы услышать фразу, сорвавшуюся с его приоткрытых губ.
– Ляль, – произнес он тихим хриплым голосом. – На улице холодно, накинь пиджак.
Я вскинула голову, чтобы обрушить на него свой полный раздражения взгляд. Но, видя, что он так и не открыл глаза, я вдруг явственно ощутила холодный воздух, окутавший нас со всех сторон.
Глава 14Остаток ночи
До этого дня я никогда не наблюдала за кем-то спящим. А теперь смотрела, как дремлет Каран, боясь моргнуть. Во сне он выглядел настолько милым, что я невольно подумала – именно этого мне не хватало всю жизнь. Казалось, я буду чувствовать себя виноватой, если упущу хоть секунду этого момента.
Только Каран не спит. Он просто притворяется.
Не важно, в любом случае он выглядел очень привлекательно. Он лежал на кровати в одних спортивных штанах, его торс был обнажен. Меня трясло, когда я натыкалась взглядом на повязки на его лице. Мне хотелось сломать руки тем, кто это с ним сделал. Надеюсь, что так и будет. Как они могли повредить такое красивое лицо? Бессовестные.
– Ты не будешь спать? – спросила я хрипло.
Его глаза все еще были закрыты. Я сидела на кровати Карана, скрестив ноги. Положив локти на колени и подперев лицо ладонями, я не отрывала от него взгляда.
– Я не буду спать, пока ты не спишь, – произнес он, открыв глаза. – Я в порядке, Ляль. Пожалуйста, не нужно так беспокоиться.
Я помотала головой:
– А если у тебя случится кровоизлияние в мозг? Или тромб оторвется? Или тебя стошнит?
Он улыбнулся. Наши губы были разбиты в одних и тех же местах. Почему это казалось мне милым?
– Во-первых, если у меня есть риск кровоизлияния в мозг, то спать мне нельзя. Во-вторых, у меня нет ничего такого, из-за чего мог образоваться тромб. И в-третьих, если меня стошнит, то так тому и быть. Твое беспокойство ничего не изменит.
Когда он сделал движение, я тут же вскочила и подошла к нему, но он и без моей помощи сел, откинувшись на спинку кровати.
– Пожалуйста, перестань так на меня смотреть, – произнес он, словно ему не нравилась эта ситуация, но раздражения в его голосе не было.
Я нахмурилась:
– Если бы ты не выпил так много алкоголя, то мог бы принять обезболивающее. Как мне не жалеть тебя, когда ты в таком плачевном состоянии? – спросила я укоризненно.
Он поджал губы и улыбнулся, будто ему нравилось меня сердить. Он провел пальцами по бинтам на груди.
– Неужели в них была необходимость? – насмешливо спросил он. – Они же не в грудь меня били.
Потерев нос, я продолжала молча сверлить его взглядом. Он прикрыл глаза, но через пару минут снова их открыл, хотя мне показалось, что прошли годы.
Омер объяснил мне, что Каран потерял сознание из-за смеси алкоголя и количества полученных ударов и что он обязательно скоро проснется, но я не могла не волноваться. «Надеюсь, он успел кого-нибудь побить и заставил их страдать», – молилась я про себя, хотя после раскаивалась из-за своих мыслей.
Ты очень добросердечная, поэтому предполагаю, что твои молитвы могут быть услышаны, но еще ты очень наивная. Так что не удивлюсь, если в конце концов они не будут исполнены.
– Тебе нужно положить мазь на губу, – это первое, что произнес Каран, когда открыл глаза в том переулке. Мне хотелось ударить его по лицу. Злило, что он в первую очередь думал обо мне, забывая, что ему нужно позаботиться и о себе. – Если тебе холодно, то поехали домой. А потом я заставлю их пожалеть о том, что они родились на свет.
Омер тогда послушал именно Карана, а не меня. Поэтому вместо больницы нас отвезли домой, несмотря на мои протесты. После я не оставляла Карана одного ни на минуту, кроме момента, когда мне нужно было переодеться. А когда он менял одежду, я даже не стала выходить из его комнаты – просто отвернулась и ждала. Хоть я и предполагала, что это позабавило Карана, вслух он ничего не сказал. Я была в долгу перед ним за то, что тогда, в больнице, он ни на шаг от меня не отходил. Как я могла уйти теперь, когда все его лицо было в крови?
– У тебя вся кожа была красная от ударов, – произнесла я, глядя на бинты, изо всех сил сдерживаясь и не позволяя себе дотронуться до его груди. – Если бы мы не перевязали, могло бы начаться воспаление.
Он подавил короткий смешок и растянул губы в улыбке, но потом его лицо исказилось от боли, а мое – следом за ним.
– Как можно получить воспаление, если нет открытой раны, красавица? – спросил он, насмешливо глядя в мою сторону.
Как мофно пофучить вофпафение, ефли нет открыфой фаны? Дурак!
– Это ты тут красавец! – произнесла я, поднимаясь на ноги. Взяв с тумбочки кувшин, я наполнила пустой стакан водой и протянула ему. – Почему бы нам не перестраховаться? Лучше, чтобы ты ходил и светил вокруг своими ушибами? – спросила я раздраженно.
Каран взял стакан и снова глупо ухмыльнулся.
– Ты права. – Я не поняла, к чему это он. – Гораздо логичнее обмотать меня бинтами с ног до головы и делать вид, что я, смертельно раненный, вернулся с поля боя… – Он опустил голову и посмотрел на перевязки. – Хотя в бинтах тепло.
Очень жаль, что мы не перебинтовали ему еще и лицо.
Когда мы добрались до дома, он сам промывал кровоточащие раны перед зеркалом. Мне было больно смотреть на него. Вот почему я вызвалась помочь ему, бесцельно обмотав его грудь бинтами в каком-то нелепом порядке. В тот момент Каран не издал ни звука; а сейчас он надо мной смеялся.
– Ха. Ха. Ха, – сказала я с нажимом на каждый слог.
Каран выпил воду и протянул мне пустой стакан, который я поставила обратно на тумбочку. Я снова села на кровать и стала внимательно его разглядывать.
– Ты не язвил, когда обрабатывал рану на моей губе. Наоборот, выглядел так, словно мне голову оторвали, – огрызнулась я.
Улыбка тут же пропала с его лица, он яростно сжал челюсти.
– Не говори об этом! – сказал он, отказываясь слушать подробности той ночи. – Я хотел дождаться, пока тебе не станет лучше; иначе бы уже давно встал и отделал как следует того ублюдка. Я бы сам с ним разобрался, не прося Омера.
Он выпрямился на кровати, постепенно закипая.
– Как он посмел тебя ударить? Как он вообще может считать себя мужчиной после такого…
Когда он замолчал, я прикоснулась ладонью к его груди.
– Успокойся, – произнесла я тихо. – От одной пощечины я не умру. Но я хочу знать, кто это был и зачем они поджидали нас. Ты мне расскажешь?
Он перевел взгляд на мою ладонь, которая все еще покоилась на его груди. Я поняла, что не удержалась, но и убирать руку не стала. Пальцы касались его черных волос, и я ощутила, как тепло от его кожи переходило в мое тело. Гнев в его глазах исчез, он смягчился и улыбнулся.
– Что это? – спросил он, пытаясь поверить в происходящее. Он все еще не сводил глаз с моей руки. – Это какое-то волшебство или что?
– В смысле? – спросила я, прищурив глаза. – Я не поняла.
Он облизнул пересохшие губы и широко улыбнулся.
– Поверь мне, я тоже ничего не понял, – произнес он и, подняв мою руку с груди, оставил на ней поцелуй. – Но скоро мы во всем разберемся.
От этих слов я невольно встала с кровати, ощущая, как мое тело пробила мелкая дрожь.
– Время сейчас уже за полдень. Ты тоже не спала и ничего не ела. Предлагаю спуститься вниз и перекусить. Заодно смогу выпить обезболивающее. Хорошо? – спросил он сладким голосом.
Я молча кивнула в ответ.
– Сейчас накину что-нибудь и приду.
С этими словами он встал с кровати и вышел из комнаты. Я смотрела ему вслед, и на моем лице расплывалась глупая улыбка.
Что с нами произошло, мы теперь стали как Лейла