Он в последний раз похлопал меня по спине и поднялся на ноги. Не оборачиваясь, быстро вышел из комнаты.
– Сходи в душ, а я переоденусь и вернусь к тебе. Ариф будет ждать здесь, у дверей, – сказал Каран. Ариф кивнул, подтверждая его слова. – Но, если ты хочешь, я могу подождать тебя в комнате.
– Не стоит.
Поднявшись с кровати, я направилась к шкафу, чтобы достать свои вещи, пытаясь не показывать, как сильно кружится голова. Когда я проходила мимо Карана, он остановил меня, положив свою ладонь мне на живот. Он стоял, смотря мне в глаза, и молчал.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Нет, – произнес он, прижимаясь губами к моему виску.
Мы так и стояли. Моя правая рука невольно потянулась к его обнаженной груди. Его сердце билось так быстро и громко, что казалось, оно было в моей ладони.
– Ради тебя, – вдруг сказал он, и я подняла голову, чтобы посмотреть на него.
– Что? – промямлила я.
– Я буду ждать тебя здесь, у тебя голова кружится, – улыбнувшись, произнес он.
Потом повернулся к Арифу и продолжил:
– Ариф, принеси мне сюда какую-нибудь одежду.
Он проводил меня до ванной комнаты. Прежде чем закрыть дверь, Каран сказал напоследок:
– Если у тебя закружится голова, схватись за что-нибудь или немедленно сядь на пол. Держи полотенце при себе. Позови меня, я тут же приду. Хорошо, милая?
Я кивнула. Каран закрыл за мной дверь. Не глядя в зеркало, я сняла с себя одежду, быстро ополоснулась в душе, сняла мокрое белье и переоделась в сухое. Я нашла тонкую пижаму с длинными рукавами. Чтобы немного унять дрожь в теле, я принялась сушить волосы, смотреть на себя в зеркало.
Выйдя из ванной, я столкнулась лицом к лицу с Караном. Медленно осмотрев меня с головы до ног, он взял с тумбочки лекарство и протянул мне вместе со стаканом воды.
– Это жаропонижающее.
Я выпила таблетки. Он протянул мне стакан молока.
– Я знаю, что тебе не очень хотелось его пить, но сделай хотя бы глоток.
Я не стала с ним спорить. Сделав пару глотков, я легла в постель. Каран стоял и смотрел на меня сверху вниз.
– Ты сказал, что у тебя есть кое-какие дела на пару часов, что ты собираешься делать? – спросила я. Он прищурился.
– Я понял, что, кроме тебя, у меня нет более важной работы, – сказал он, и я от удивления открыла рот.
Каран улыбнулся, увидев мою реакцию, а затем указал на место рядом со мной:
– Я могу прилечь?
– Да, конечно, – закивала я.
Давай только рот закроем.
Он лег рядом и повернулся ко мне лицом. На нем уже была футболка. Наша близость меня взволновала. Я положила голову ему на грудь, а он, упершись подбородком мне в лоб, обнял меня и притянул к себе.
– Чем ты пахнешь? – спросил он, сделав глубокий вдох. – У этого аромата есть название?
Улыбнувшись, я подняла голову.
– Это называется «шампунь», – сказала я, рассмеявшись.
Когда мы встретились глазами, я увидела, что он тоже улыбается.
– Нет, этот твой запах, – Каран приблизился к моей шее.
Я задержала дыхание.
– Это совсем другой запах.
Он снова набрал полную грудь воздуха и продолжил задумчиво:
– Он сводит с ума.
Он отдалился от моей шеи, но расстояние между нашими лицами все еще было таким незначительным. Я чувствовала, как мои губы покалывает от близости к его губам. Каран, казалось, был так же взволнован. Не в силах сдержаться, я придвинулась к нему, словно лишь в его губах могла найти лекарство от всех своих бед. Наши губы уже почти соприкоснулись, как он вдруг отстранился.
– Не делай этого, Ляль, – сказал он хрипло.
Я на мгновение застыла. Я сделала это, думая, что наши чувства взаимны. Неужели я ошиблась? Что почувствовал Каран, раз так быстро отстранился от меня? Неужели я все неправильно поняла? Но как? Что? Все это сбивало с толку.
Я отвернулась, не в силах скрыть свои чувства. Я думала, что нравлюсь ему. Была уверена в этом. Тогда почему он так поступил? В чем причина? Я пролежала так какое-то время.
– Ляль? – произнес он, и в его голосе явственно слышалось сожаление. – Ты спишь? Я… Ты уснула?
Он вел себя очень осторожно, стараясь не прикасаться ко мне. Потом выругался себе под нос. Я не подала вида.
– Если ты скажешь мне, что не готова… В смысле из-за того, что случилось… То есть ты же себя неважно чувствуешь… Именно поэтому я… И это так не вовремя…
Я слышала, как он сглотнул.
– Ты слышишь меня? Ты спишь?
Те клочки предложений, что долетали до меня, несли с собой ветра сожалений. Он заставил меня почувствовать себя глупо, потому что заботился обо мне? Но именно из-за этого я так отвратительно сейчас себя чувствовала. Мне хотелось, чтобы он дал мне право самой решать, что я хочу сделать и в какое время.
Когда я не ответила, он остался лежать рядом, не произнося ни слова. Тишина стала рекой, проложившей в ночи русло между нами. Незадолго до того, как я окончательно провалилась в сон под действием таблеток, он обхватил меня за талию и притянул к себе.
– Сколько ошибок я уже совершил? Смогу ли я исправить хоть что-то из того, что уже натворил? – произнес он, целуя мои волосы, пока я проваливалась в темноту.
Если разум не сыграл со мной злую шутку, то я услышала, как он сказал: «Моя прекрасная роза»[62]. И крепче меня обнял.
Глава 18Вопросы без ответов
Что означает «умиротворение»?
Место, где ты сейчас находишься; ласковое слово, приятный вечер за ужином, тихие моменты, в которых чувствуешь себя счастливой… Иногда это страница книги, иногда – мелодия, которая уносит тебя назад в прошлое, иногда это чьи-то глаза… Умиротворение случается со всеми, но у каждого оно ощущается в теле, голове и жизни совершенно по-разному.
Для меня умиротворение – это возможность не думать. Это значит не тревожиться о проблемах, горьком опыте и неудачах, которые ждут в будущем, потому что однажды они исчезнут. Действительно, какой была бы наша жизнь, если бы мы заранее знали, когда умрем? Да, мы все знаем, что рано или поздно это случится, но что, если бы мы это осознавали? Потрясенная этим выводом, я тут же вернулась в реальность.
Сейчас, сидя рядом с братом и склонив голову ему на плечо, я ощущала умиротворение. Никакие мысли не пронзали острыми стрелами мою грудь. Я закрыла глаза, прислушиваясь к звуку капель дождя, которые стекали, казалось, прямо мне в сердце. Я вдыхала запах сырой земли, наполнявший мои легкие, и нашла прибежище внутри собственного тела, которое меня оберегало. Я выбросила все сомнения, которые в прошлом причинили мне боль. Я ведь смогла их выбросить, правда?
Ясин нежно гладил меня по руке.
– Ты молчишь, и это меня пугает, – встревоженно произнес он.
Я пожала плечами.
– Как будто, если я заговорю, ты ответишь на все мои вопросы, – вздохнула я.
– Прежде чем ты начнешь меня спрашивать, тебе нужно начать просто разговаривать со мной. И тогда я постараюсь объяснить тебе все, что ты хочешь узнать.
Понимая, что даже те крупицы правды, что он мне расскажет, не прояснят всю картину, я почувствовала, как обострилось мое чувство одиночества. Телефон Ясина подал короткий сигнал, извещая о входящем сообщении, и брат бросил на экран короткий взгляд.
– Ты же понимаешь, что правда о том, что я делал для тебя все это время, может сильно тебя расстроить? – спросил он.
Я перебила его.
– Значит, твои слова так или иначе причинят мне боль? – задала я вопрос, заметив, как он глубоко вздохнул.
– Ты помнишь, как ты спрашивала меня когда-то: «Ясин, когда же я наконец перестану грустить?» Это то же самое. Не в моих силах это исправить, Эфляль. Все, что я могу, – это только уменьшить последствия от грядущих проблем.
Я не ответила. Вообще-то можно было спросить: «Неужели именно из-за твоих действий я так расстраивалась в прошлом?», но не стала этого делать. Я боялась. Боялась, что он ответит «да» или вовсе промолчит. Потому что знала, что брат до сих пор скрывал от меня что-то важное.
Но кому мы можем доверять больше, чем Ясину, Ляль? Он бы никогда не сделал ничего такого, что заставило бы пошатнуть нашу веру в него.
Когда по всем новостным каналам передают экстренное сообщение о надвигающемся шторме, ты не можешь никак повлиять или предотвратить эту ситуацию и делаешь единственно возможное – укрываешься от непогоды дома. И сейчас я ощущала, что эта буря приближается. Да только у меня не было дома, где я могла бы ее переждать. Как я собиралась противостоять стихии, понимая, что в конце концов она разорвет меня на части? И, что самое главное, чью руку бы я держала? Может ли шторм, уносящий мое тело прочь от земли, распалить внутренний огонь в сердце?
Чей-то голос вырвал меня из вереницы размышлений, и я развернулась, услышав чье-то приветствие. Это Омер. Он подошел и сел напротив.
– Как дела, родственники? – спросил он, лукаво подмигнув.
Слава Аллаху, у него хорошее настроение.
– И тебе привет, все нормально, а? – ответил брат. – Что это с тобой такое? Почему ты выглядишь таким счастливым? Что-то случилось? Каран упал с крыши?
Я подавила улыбку.
Мне нравится, что Ясин так ненавидит Карана.
Омер тоже улыбнулся:
– Он не упал, потому что ты его еще не успел столкнуть. Но, видимо, это вскоре случится. – С этими словами он указал куда-то позади нас.
Неужели Каран стоял сзади? Тот самый Каран, который отказывается нас целовать, а когда мы просыпаемся, то вместо него обнаруживаем Босса? Он?
– Если ты и дальше будешь так себя вести, с крыши полетишь именно ты, Омер! – Услышав ответ, я тут же поняла, что за нами тот самый Каран, который не целуется.
Он сел рядом с Омером и достал из кармана сигарету. Я видела, что он закурил, хотя старалась не смотреть в его сторону. Он выглядел так, словно с трудом дышал через нос.