Он подбросил полено в камин.
– Она не будет пить! – громко возразил Ариф, нарушив тишину.
А вдруг у нас в горле пересохло!
Баран Демироглу улыбнулся в ответ на реакцию Арифа.
– Думаешь, я хочу ее отравить?
Такая мысль никогда не приходила мне в голову. Как только я увидела его в первый раз, тут же поняла, что он никогда не причинит мне вреда.
– Думаешь, если бы я хотел ее убить, то сделал бы это при помощи чая, Текин? Я не буду делать это сейчас, как и не собирался делать этого раньше.
Ариф продолжал буравить его глазами. Баран Демироглу сел напротив нас и посмотрел на меня.
– Мне было нелегко до тебя добраться. Сначала мне мешал Ясин Гёркем, потом и Акдоганы. А ведь все, что я хотел, – это провести с тобой пару часов и просто поговорить.
Он обращался ко всем сугубо по фамилии. Так почему же меня звал просто «Эфляль»? Может, ему не нравилось, что я носила фамилию Гёркем? Может, он звал меня по имени, потому что я так и не стала Демироглу. В горле появился ком, ведь именно мой дед был причиной того, что я не смогла взять фамилию моей семьи. Это была единственная правда, которую я знала с рождения. Но так ли это?
Мои пальцы оставили в покое кутикулу.
– Я боялась тебя, – сказала я. Выражение его лица не изменилось. – А они просто помогали мне.
Баран Демироглу прищурился.
– Ты не видишь перед собой ничего, кроме того, что другие хотят показать тебе. Иногда истина гораздо ближе, чем ты думаешь, – сказал он, бросив взгляд на Арифа. – Доверие – очень хрупкая вещь, и разрушив раз, его уже невозможно восстановить. Кто заставил тебя перестать мне доверять?
Казалось, этот вопрос терзал его каждую ночь. Я заметила, как он затрясся от напряжения, и невольно сглотнула, поджимая губы.
– Мой отец, – сказала я, подражая его тону.
Услышав ответ, он медленно прикрыл глаза, а потом тяжело, прерывисто выдохнул. Неужели он, так же как и я, ощущал, что умирает каждый раз, вспоминая моего отца? У него перехватывало дыхание? Погружался ли он во тьму мертвой ночи, вспоминая сына?
Я подумала, что ему было даже хуже, чем мне. Во вздохе Барана Демироглу было столько тоски по погибшему ребенку, что казалось, он собирался испустить последний вздох прямо сейчас, передо мной.
– Гюнал… – произнес он через некоторое время.
В груди все сжалось, как только я услышала из его уст имя отца.
– Он втянул нас в ситуацию, когда мы все оказались в тупике. И если ты позволишь мне открыть тебе правду, то увидишь, что в конце этого тупика я стою и жду тебя, моя внучка. Сможешь ли ты открыть мне свое сердце? – сказал он, словно умоляя.
Некоторое время я просто молчала, пытаясь понять, была ли в его словах правда. Я ощущала, как мое сердце, в котором хранилась память об отце, начало давить на ребра. Оно стучалось изнутри, беззвучно кричало. В этом и была причина, по которой я согласилась на встречу – я хотела услышать его версию. Теперь же, смотря на деда, я была уверена, что он расскажет мне всю правду, хотя не знала, в чем она заключалась. Мне просто нужно было его услышать.
Глубоко вздохнув, я начала говорить. Я не знаю, как долго я рассказывала, что именно я говорила, получалось ли у меня выразить все, что было у меня на сердце, словами. Во время моего монолога его глаза наполнились слезами. Мой голос предательски дрожал, и казалось, наши сердца бились в унисон, испытывая одинаковую боль. Прошлое, выйдя на свет, веревкой обвилось вокруг нас, сдавив шеи.
– Как? – спросил он, когда я закончила. – Как он мог так обмануть тебя? Неужели он не предполагал, что рано или поздно ты все узнаешь? Как они могли так сильно напугать мою внучку?
Слезы текли по его щекам, но он, казалось, этого не замечал.
– Неужели я не заметил, через что им пришлось пройти? Как и они, я верил, что был обманут… Возможно, я заслужил то, что мне пришлось пережить, – ответил он беспомощно.
Из моей груди вырвался тихий всхлип.
– То есть ты их не убивал? – через силу спросила я.
Мне недостаточно было его взгляда; я хотела услышать ответ из его уст. Как только он услышал вопрос, из его глаз вновь потекли слезы.
– В последний раз я видел Гюнала, когда он солгал мне, сказав, что уезжает из города. Если бы я знал, что так он прощался со мной навсегда, то смог бы в последний раз его обнять… Как я мог убить его, если каждую ночь вновь и вновь переживал в своих кошмарах тот день? Как?
Он не мог больше продолжать. Баран Демироглу принял протянутую ему салфетку и вытер глаза. Он не стыдился своих слез. Ручейки, стекающие по его щекам, ранили мое сердце, но он этого даже не осознавал.
– Я не убивал, – сказал он позже.
На этот раз он собрался с силами.
– Но я жив, чтобы отомстить тому, кто это сделал. Я готов умереть, чтобы добраться до мерзавца, кто забрал его у меня. И я не умру, пока не сделаю этого!
Я почувствовала, как Ариф положил свою ладонь на мою руку. Он медленно разжал мои пальцы, которые я изо всех сил сжимала в кулаке. На моих ладонях была кровь. Ариф слегка сжал мою руку и отпустил.
«Я здесь», – говорил он беззвучно. Хорошо, что он был рядом.
– Кто? – спросила я, стиснув зубы. – Кто, зачем, почему?
Я повысила голос, но мой дед никак не воспротивился этому. Подав кому-то знак, он повернулся ко мне.
– Обо мне говорят разное. И ты права… – сказал он, склонив голову. – Я должен развеять каждое из твоих заблуждений, и тогда увидишь правду как на ладони, моя внучка.
Один из людей деда протянул мне телефон, и я, взяв его в руки, воспроизвела видео на экране.
– Это видео с того дня, когда, по предположению Акдоганов, я организовал взрыв. Пусть и Ариф Текин глянет, посмотрим, что он скажет.
Я ничего не знала ни о каком взрыве. И уж тем более не знала о том, что это могло быть организовано Бараном Демироглу. На видео мы увидели огромное помещение, вроде депо, уже после взрыва. Видео переключилось на соседнюю камеру. В машине сидел Али Демироглу, его взгляд был направлен в сторону склада. Яркость видео была изменена, чтобы можно было более четко видеть его силуэт.
– Что не так с этим парнем? – сердито спросил Ариф. – Это видео выглядит так, будто ты и в самом деле организовал взрыв! Разве Али не твой племянник?
Я увидела, как сжались челюсти Барана Демироглу.
– Родственники тоже умеют предавать, Ариф Текин, – ответил он резко. – Иногда именно родственники чаще других вонзают нож тебе в спину.
Кто-то принес деду таблетку от давления, и он, запив ее водой, вернулся к нам.
– С тех пор как ты, Эфляль, оказалась под опекой Акдоганов, я стал проверять всех более тщательно. Но я и не знал, что именно Али выставлял меня в худшем свете. Когда же я это обнаружил, он уже нашел тебя.
Его слова сбили меня с толку. То есть это Али Демироглу убил мою семью? Или за ним стоял кто-то еще? Зачем ему нужно было это делать? Была ли здесь связь между Бараном Демироглу и тем, что мы с семьей жили от него вдали? Я чувствовала, что мой мозг вот-вот взорвется.
Ариф держал телефон в руке так, словно готов его вот-вот сломать.
– Кто за этим стоит? Ты его найдешь или нам стоит взять это в свои руки? – холодным тоном спросил Ариф, но Баран Демироглу лишь улыбнулся.
– Вы все равно больше ничего не сможете сделать, – ответил он, облокотившись назад. – Ваше время вышло.
Я вскинула брови.
– Что это может значить? – попыталась спросить я вежливо, но Ариф перебил меня, и он точно был не в настроении любезничать.
– Это ты, что ли, решаешь? Если речь идет о безопасности нашей йенге, ты не смеешь ставить нам условия! Мой брат сам решит, что делать!
Баран Демироглу слегка покачал головой:
– Нет. Отныне это решаю я. После сегодняшнего дня твой брат даже близко не подойдет к Эфляль. А теперь передай ему, что вокруг нашего дома выставлены снайперы. Никто не зайдет сюда и никто не выйдет. Однако если тебе так хочется, то я тебя отпущу. А Эфляль остается здесь, – его голос звучал невозмутимо.
– Ты не с тем связался! – выпалил Ариф и вскочил с места.
Он поднес телефон к уху и резко развернулся, направившись в противоположный угол комнаты.
– В чем твой конфликт с Акдоганами? – спросила я удивленно. – Как ты можешь говорить, что они больше не у дел, если я все еще не до конца тебе верю? Они оберегали меня от тебя, потому что это я попросила их. Они не имеют никакого отношения к тому, что было в прошлом!
– Эфляль, – произнес он, грустно улыбаясь. – Ты ничего не знаешь.
Я попыталась осознать, что он только что сказал. Чего я могла не знать? И почему он так сильно хотел разлучить меня с Акдоганами? Возможно, здесь назревал какой-то конфликт интересов. Может, кто-то из людей Карана что-то ему сделал? Возможно, Баран Демироглу и его люди были готовы отомстить? Это то, о чем хотел рассказать мне Каран? И почему я так отчаянно пытаюсь убедить себя в этом?
Ариф продолжал тихо переговариваться по телефону, и все это время его взгляд был обращен в мою сторону. Мы находились в шале, вдали от города. Я знала, что сейчас Каран где-то рядом и намеревается вломиться. Понимая, что это еще больше усугубит ситуацию, я сказала Арифу:
– Я не хочу, чтобы Каран в этом участвовал.
Каран не мог контролировать свой гнев. Если он проникнет в шале, могут пострадать люди. Мне не хотелось, чтобы из-за меня пролилась кровь. Во мне все еще горело желание держать Карана за руку, но сейчас ему лучше было держаться отсюда подальше.
– Хорошо, брат, – произнес Ариф в трубку спустя пару секунд.
Когда он вернулся и сел рядом со мной, то тут же обратился к Барану Демироглу.
– Он дал тебе еще полчаса. Хорошенько подумай об этом, – ледяной голос Арифа напомнил мне, как мало терпения у Карана.
В глазах Барана Демироглу, красных от усталости, появилась насмешка.
– Я позволяю тебе находиться здесь только потому, что Эфляль чувствует себя спокойно рядом с тобой. Не пытайся злить меня, молодой человек. Хрупкая вещь ломается за секунду, помни об этом, – сказал он.