х. Все вместе они налегли и перевалили камень наверх: Максим и его спутники выбрались из оврага.
________________________________
* Авторское стихотворение «Бог работы»
Глава десятая. Лесная избушка
Скажи кто Федору, что сон про Стратим сбудется, в жизни бы не поверил. Но он собственными глазами видел, как гигантская курица билась в цепях, пытаясь освободиться, и ей это удалось. И тот камень, что тащил Федор с остальными, был ее яйцом – Федор был в этом уверен. Он чувствовал гладкость скорлупы, ощущал внутренний жар и сердцебиение зародыша. Федор не знал, чего ждать от Заручья дальше, главное, у путников получилось не потерять и не разбить свою ношу. Им дали шанс, как он надеялся.
Сосновый бор сменился дубравой. Федор впервые видел так много дубов в одном месте, хотя встречалась еще береза и осина. Как и в бору, тут было просторно и много света, невысокая трава выглядела, как после стрижки газонокосилкой – лес больше походил на парк. В траве Федор заметил упавший желудь, нагнулся и подобрал его – на счастье!
После преодоления оврага всем требовался отдых. Федор залез в рюкзак и расстелил на земле пленку: скоро осень, земля быстро остывает, забирая тепло и у людей. Он еще раз проверил содержимое заплечного мешка: пусто. Остатки сгущенки и заварка. «А-а, – вспомнил Федор, – у Максимуса же еще грибы».
Они вскипятили воду, заварили чай и перекусили на скорую руку боровиками. Федор прижался к стволу дуба и закрыл глаза. Вот бы вместо вещей, еды, оружия брать что-то действительно необходимое. Раз, и положил в рюкзак поход, а вместе с ним спички, треногу, котелок, нож с насадками, палатку и прочее. Но при этом не тащишь тяжесть, потому что поход легкий – ведь в нем приятная усталость после долгой ходьбы, дымка костра, запах гречки с тушенкой и звездная ночь.
Или отпуск. Взял и закинул в рюкзак отпуск. Вместе с танцами в клубе, ночными гонками на скутере, поездкой к морю и гулянками с друзьями. А вместо этого несешь на себе кучу нужного и ненужного, самое важное при этом забывая дома. Или библиотека… В экспедицию книгу не потащишь – тяжелая и место занимает, а когда в рюкзаке библиотека, можно не страдать, что вечером нечем заняться: все книги мира к твоим услугам.
Или праздник, который всегда с тобой. Новый год с елками, украшенными игрушками, с мешком Деда Мороза, Снегурочкой и чудесами, которым положено случаться в эту ночь. Или день рождения с кучей друзей, подарками, поздравлениями со всего света и счастьем, которым пронизан мир.
В дубраве задерживаться не стали. Оля снова забралась верхом на Полкана, и тот медленно шел по траве между деревьев – сил гарцевать даже у него не осталось.
– Потом будем вспоминать это как приключение, – неожиданно сказал Полкан. – Повторить нам его не захочется, а вот вспомнить – с удовольствием.
Федор кивнул: так и есть. Этот поход повторить невозможно, да и не нужно. Каждое такое приключение одно на миллион, его хорошо хранить в памяти и доставать оттуда в определенные дни.
– Будем собираться, как ветераны, и трепаться до утра, смакуя каждую деталь, – продолжал Полкан.
– Осталось только выжить, – мрачно усмехнулся Максимус.
– Придется, – Полкан оттопырил нижнюю губу и насмешливо взглянул на него. – А то кто будет байки травить?
– А я сплету вам венки, – Оля мечтательно улыбнулась. – И надену на ваши головы.
– Из лавра, – уточнил Полкан, – как героям.
– Так тут лавр не растет, Полканушка, – Оля не уловила юмора, – я лучше из одуванчиков или ромашек, еще можно листья папоротника вплести.
– Могу лавровый лист захватить, – хмыкнул Максимус, – который для супа. Но меня вполне устроит вариант с одуванчиками.
– Мне с клевером тогда, – вмешался Симаргл, – на него пчелы охотно летят.
– Зачем тебе пчелы? – заинтересовался Полкан.
– Весело! Они ко мне, а я от них, – Симаргл взвился в воздух и пару раз кувырнулся.
Федору передалось его веселье: вот бы на это посмотреть! Он представил, как Симаргл носится, преследуемый пчелиным роем, но так и не отдает венок из клевера. Да и посиделки у костра – прекрасная идея. Лишь бы все получилось, лишь бы путники дошли до источника с живой водой, лишь бы все трудности были не напрасными.
Дубрава уступила место болоту. Почва под ногами пружинила, Федор шагнул, и увяз по щиколотку. Хорошо, что им с Максимусом повезло отыскать в Свистоплясово сапоги подходящего размера, иначе бы Федор зачерпнул своими кедами жидкую грязь.
Здесь росли чахлые деревья, словно болото и отсутствие света не давали им вытянуться.
– Надо же, – удивилась Оля, – яблоня.
Это и в самом деле была дичка – лесная яблоня. Низкоствольная, похожая на заморыша, которому не хватает любви. Яблоки на ней поспели – мелкие, буро-зеленые. Федор сорвал одно, откусил и сморщился: кислятина! К тому же как деревянное, не прожуешь.
– Им бы месяц полежать на чердаке, – подсказала Оля, – тогда их есть можно.
– Максимус, – окликнул напарника Федор. – Представляешь, если это молодильные яблоки?
– Тогда мы получим младенца вместо тебя, – Полкан не утерпел, чтобы не подтрунить над Федором. – Жаль, ползунков не захватили.
– Да я шучу, – Федор на мгновение испугался: вдруг правда? И прямо сейчас он станет ребенком?
Но ничего не произошло. Максимус нарвал яблоки и набил ими карманы, Федор последовал его примеру: какая-никакая, а все же еда. При мысли о еде потекли слюни, Федор сглотнул. «Надо представить себя путешественником, членом экспедиции на Северный полюс, например, – решил он. – Они терпели голод, холод, и я справлюсь».
Путники прошли еще немного и впереди увидели крохотную избу, она была построена из неошкуреных бревен. В одном месте крыша из камыша провалилась, крыльцо было полуразрушено.
– Зайдем? – спросил Федор.
Симаргл облетел избу и сообщил:
– Никого!
К сожалению, поживиться было нечем. Похоже, изба когда-то использовалась охотниками или лесорубами в качестве временного пристанища: ни еды, ни вещей в ней не осталось. Полкан с трудом разместился: изба не была рассчитана на получеловека такого размера.
– Заночуем здесь, – решил Максимус. – Все крыша над головой.
Он велел Федору набрать хворост, а после растопил сложенный из камней очаг, на котором была установлена железная плита. Максимус водрузил на плиту котелок, порезал в него яблок, добавил немного воды и сахара. Федор опять сглотнул: как же хочется есть! Под конец он был готов снять котелок и есть не разварившиеся яблоки. Хорошо, что Максимус удержал, пригрозив заворотом кишок. Потом Федор черпал ложкой густой компот из яблок, причмокивая так, что мама обязательно бы сделала замечание.
Спальными местами служили тюфяки, набитые соломой, они лежали прямо на полу. Федор вытянул ноги: красота-то какая! Почти как дома. Сейчас бы еще ванну с теплой водой или хотя бы душ. Да и за компьютером хочется посидеть, и с Димкой потрепаться. Ничего, Федор обязательно все наверстает, когда вернется.
– Спите, двери и окошки, все подвальные дровёшки, спи, труба-матушка, аминь, – произнесла Оля и пояснила: – Эту молитву еще бабушка моя читала перед сном.
Симаргла оставили за сторожа. Он уселся возле небольшого окна, затянутого пленкой, и принял показательно старательный вид. Федор пожелал всем спокойной ночи, закрыл глаза и провалился в сон.
…Он был в городе. Стояло раннее утро, небо еще не посветлело. Народ спешил на работу: впереди Федора шагали двое. Федор зачем-то обернулся: высокий дом, рядом железная ограда парка. Возле забора стоял бурый медведь. Его башка была низко опущена, затем медведь поднял голову и принюхался. Его взгляд остановился на Федоре, и тот понял: нужно бежать!
Асфальт внезапно покрылся тонкой коркой льда. Федор осторожничал: не хватало растянуться на льду на радость медведю. Пара, шедшая перед ним, куда-то исчезла, будто корова языком слизнула. Федор становился потенциальной жертвой. Он попытался ускориться, чтобы заскочить в подъезд ближайшего дома, но все происходило будто в замедленной съемке, а медведь приближался.
Неожиданно из дома напротив вышел мужчина и быстро пошел по дороге. Федор обрадовался: звери обычно реагируют на движение. Так и вышло: медведь пронесся мимо и устремился за мужчиной.
Небо посветлело, на улице появились люди, дети направлялись в школу. И тут они заметили медведя, пожирающего мужчину. Школьники замахали руками, предупреждая остальных об опасности, и тогда Федор проснулся.
В избе было прохладно: очаг за ночь остыл, а из щелей в полу тянуло холодом. Максимус, Оля и Полкан спали, Симаргл дрых возле окна, во сне его лапы подергивались. Федор поежился: сейчас бы не помешало укутаться с головой в ватное одеяло. Он аккуратно, чтобы никого не потревожить, пролез между Олей и Максимусом, и вышел из избы. Все вокруг заволок туман, очертания деревьев терялись в белесой дымке. Федор спустился с крыльца, отдалился от дома и справил нужду.
Вдали начинало светлеть, горизонт окрасился в золотистый цвет, который пробивался через дымку. Федор стоял и думал, что совсем бы не удивился, если бы в продолжение сна из тумана выскочил медведь. Федор почувствовал, как напряглись мышцы спины и ног, как неприятный холодок пробежал между лопаток, как сводит живот от страха. Стараясь идти медленно, он поднялся на крыльцо, постоянно озираясь, но все было спокойно.
Солнце нашло прореху в стене тумана и теперь тот рассеивался под лучами. Затрещала какая-то ранняя пташка, будто успокаивая Федора, что никакой угрозы нет и в помине. И тогда он вернулся в избу.
Глава одиннадцатая. Уроды
Федор проснулся первым, вставать не хотелось. От тюфяка пахло прелой соломой, из-под пола тянуло сырой землей. Федор пошевелил пальцами ног: как же хорошо лежать просто так и никуда не спешить. Сейчас бы навернуть блинов или дрожжевых оладий, а можно тех и других, намазывая их сгущенкой, вареньем и сметаной попеременно. Или просто растопить масло и макать в него блины, запивая крепким и сладким чаем. Или есть пшенную кашу, томленую в духовке несколько часов, с румяной корочкой, в золотистых подтеках сливочного масла.