— Милый Флокс, милая мисс Дэмиэн, — сказал он и отвесил легкий поклон, — простите мое внезапное вторжение.
— Бог простит. Сядь, выпей с нами, — сказал Питер.
— Премного благодарен за вашу любезность. Мне бы бренди с содовой, если можно.
— Эймос,бренди с содовой для мистера Лужи, пожалуйста, — сказал Питер.
Когда напиток был подан, Лужа нежно зажал стакан между крохотными ладошками. Он аккуратно скрестил ноги, боясь помять складку на брюках, и уставился на Питера своими черными как смоль глазенками.
— Простите, Флокс, — сказал он, — я с уважением отношусь к мисс Одри Дэмиэн, но я надеялся, что вы будете один… Я хотел поговорить с вами об очень деликатном деле…
— Если хотите, я уйду, мистер Лужа, — согласилась Одри.
— Ничего. Я думаю, то, что Лужа хочет поведать мне, не оскорбит твоих ушей, — твердо сказал Питер.
— Да, да, — ответил тот. — Я только хотел поделиться с вами своими мыслями. Я, конечно, понимаю, что проблема, о которой я поведу речь, волнует вас обоих. Поэтому я буду благодарен, если вы останетесь, мисс Дэмиэн. Ваше мнение по этому вопросу будет для меня столь же ценно, как и мнение мистера Флокса.
Он глотнул из стакана, вытащил из рукава шелковый носовой платок и изящным жестом вытер рот.
— Не сомневаюсь, вы догадались, о чем я поведу речь, — продолжил Лужа. — Об удивительном открытии, сделанном вами и мисс Дэмиэн.
— А тебя-то это почему волнует? — спросил Питер, притворившись, будто не понимает, о чем пойдет речь.
— О, это действительно уникальное открытие в биологии, — продолжал Лужа, — которое делает честь вам обоим. Но тем не менее позвольте заметить, что это палка о двух концах.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Питер.
— Между нами, вы ведь светский молодой человек, а мисс Дэмиэн — высокоинтеллектуальная молодая леди. Мы знаем, что, каким бы важным с биологической точки зрения ни было это открытие, оно не будет иметь такого значения для благополучия острова, как аэродром. И нельзя позволить этому открытию помешать развитию острова, которое, при любых обстоятельствах, важнее для народа Зенкали.
— Ты имеешь в виду — с финансовой точки зрения? — спросил Питер.
— Естественно, — сказал Лужа, и его черные глазки блеснули. — Аэродром принесет острову богатство.
— А тебе — в первую очередь, — сказал Питер.
Лужа откинулся в кресле, продолжая сжимать свой стакан крохотными ручонками:
— Я не собираюсь вводить вас в заблуждение, мистер Флокс, я и в самом деле хочу заработать детишкам на молочишко, но ведь выиграют и сотни других зенкалийцев! Даже такие чудаки, как вы, могут в конечном счете выиграть.
Лужа наблюдал за Питером поверх края своего стакана. Не дав оппоненту вставить слово, он продолжил:
— Как вам известно, у нас на острове имеется Законодательный Совет. Скажу вам честно, старина: я не знаю, как там развернутся события. Все просто впали в истерику и стали сверхчувствительными, а в столь напряженной атмосфере даже Совет может допустить ошибку и поставить на проекте аэродрома крест. Это будет огромным несчастьем, полным крахом для острова! При сложившемся положении вещей никто не хочет взглянуть дальше собственного носа, и более чем вероятно, что, исключительно ошибочно, может быть избран неверный путь. Итак, что же делать?
Вопрос носил явно риторический характер, ибо не успел Питер выступить с каким-либо предложением, как Лужа возобновил свой монолог.
— Мне представляется, — сказал Лужа, стараясь казаться дружелюбным, — мне думается, старина, что самое простое — это устранить возникшее препятствие. Устраним — и дела с постройкой аэродрома пойдут как по маслу.
На секунду воцарилась тишина.
— Ясное дело, — сказал Питер. — И как же ты предлагаешь это осуществить?
— Вот в том-то все и дело, — сказал Лужа и обнажил в улыбке свои крохотные белые щенячьи зубки. — Я ничего не могу добиться без сотрудничества с вами и мисс Дэмиэн, поскольку мне неизвестно местонахождение долины, о которой идет речь. Но я ни в коей мере не желаю утруждать вас. Если бы я просто получил информацию, то все остальное я бы взял на себя.
— Если я тебя правильно понял, — сказал Питер, — ты хочешь, чтобы мы с мисс Дэмиэн сообщили тебе координаты Долины пересмешников, а затем ты приступишь к ... как ты выразился ... устранению препятствия?
— Точно так, — сказал Лужа.
— Каким образом? — спросил Питер.
Лужа изящно пожал плечами и стряхнул с коленки невидимую глазу пылинку.
— Есть разные пути, — осторожно сказал он.
— Конкретнее, — настаивал Питер.
— Наиболее убедительным средством будут огонь и ружья, — сказал Лужа, — и к тому же все происшедшее можно будет свалить на бандитов из племени гинка, которые будто бы устроили налет. Доказательства этого — я тоже беру на себя.
— А я-то что с этого буду иметь? — спросил Питер. Глазки Лужи заблестели, словно у рыбака, почувствовавшего первую поклевку рыбы на крючке.
— Я, конечно, понимаю, что за услуги нужно платить, — вкрадчивым голосом сказал Лужа. — Мне понятно ваше желание, чтобы я оплатил наличными ваше открытие. Уверяю вас, вы не сочтете меня скрягой, мистер Флокс.
— Тем не менее позволь поинтересоваться, на что способна твоя щедрая рука, — мягко сказал Питер.
— Ну, допустим… пять тысяч фунтов, — предложил Лужа.
Питер взглянул на него и рассмеялся.
— И это… при всем том, что ты будешь иметь с аэропорта? — насмешливо сказал он. — Ну, милый Лужа, это же курам на смех! Ну, а мисс Дэмиэн что с этого будет иметь?
— Ну, положим, шесть тысяч фунтов, — сказал Лужа, и глаза его заблестели с новой силой. — По шесть тысяч на брата. Идет?
— Послушай, Лужа, ты ведь собираешься заработать на этом аэродроме не одну сотню тысяч фунтов. Не так ли? — спросил Питер.
Лужа пожал плечами.
— Ну, будем считать, что я буду хорошо обеспечен, если дело выгорит, — сказал он, — но, право же, мистер Флокс, разве мое предложение недостаточно щедро? Я ведь беру на себя весь риск.
Питер сел в кресло и посмотрел на противника в упор. Лужа сиял, как игрок в покер, который знает, что у него в руке четыре туза. Он осушил стакан и осторожно поставил на стол рядом со своим локтем, затем льстиво наклонился вперед.
— Ну, ну, Флокс, ну, старина, — я не из тех, кто ходит вокруг да около, когда чего-то уж больно хочется. Никто никогда не называл меня скрягой. А если я предложу вам и, конечно, мисс Дэмиэн по двадцать пять тысяч фунтов за этот маленький секрет? Тогда вы не скажете, что это мало, а? И главное, кто знает — если дело выгорит, как мы задумали, может, можно будет рассчитывать на дополнительные небольшие вознаграждения в будущем, а? Что скажете?
Он нетерпеливо наклонился вперед. Его седые волосы блестели, черные глазки сверкали, указательный палец отбивал дробь по коленке — видно было, что он не сомневался, какой ответ даст Питер.
Питер допил стакан и встал.
— Все дело в том, Лужа, — мягко сказал он, — что ты всего-навсего разодетый негритенок с кассовым аппаратом вместо мозгов. По себе о людях судишь, дружище! Вот и решил, что всякий человек покупается и продается. Так заруби себе на носу, старина, что я не сообщу тебе координаты Долины пересмешников и за двадцать пять миллионов, не говоря уже о двадцати пяти тысячах!
Обмякнув, Лужа откинулся в кресле. Его лицо сделалось желтым, как у покойника. Глаза потускнели.
— Более того, признаюсь тебе, ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу, — перешел в контратаку Питер. — У меня в голове не укладывается, в каких смертных грехах повинны бедные зенкалийцы, что Бог лишил их разума и они наделили такого жалкого карлика властью. Тебя следовало бы младенцем задушить в колыбели. Заверяю тебя, я сделаю все возможное, чтобы идея со строительством аэродрома не прошла. Мне доставит огромное удовольствие перевернуть твою тележку с яблоками. А теперь оставь нас, пожалуйста. У нас с мисс Дэмиэн свое представление о том, кого брать в компанию, а кого нет. Ты нам надоел хуже горькой редьки.
Лужа встал и побрел к выходу. Дойдя до порога, он обернулся. Его лицо было по-прежнему мертвенно-бледным, и блеск в глазах, казалось, погас навсегда. Они, как и прежде, были лишены всякого выражения.
— Ты об этом пожалеешь, Флокс, ты еще раскаешься в том, что оскорблял меня! Никто никогда не смел говорить со мной таким тоном. И помни, я не потерплю, чтобы кто-нибудь стоял у меня на пути. Тем более такая ничтожность, как ты!
Он вышел, на прощанье хлопнув дверью. Питер снова опустился в кресло.
— Ну, — сказала Одри, — ты-то уж точно знаешь, как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей.
— Точно. Я теперь понял, что он не слишком меня любит, — ухмыльнулся Питер.
— Да, но его нельзя недооценивать как противника. Я серьезно, — сказала Одри. — Как ты думаешь, что он предпримет?
— Ну, пока ему не известно местоположение долины, он ничего предпринять не сможет, — сказал Питер.
В этом он жестоко ошибался.
Глава шестаяЗенкалийцы поднимают голос.
На следующее утро, собравшись позавтракать, Питер увидел, что сэр Ланселот и досточтимый Альфред, уютно устроившись на веранде, азартно поглощают яичницу с беконом, закусывая фруктами из огромной вазы. Не успел Питер присесть, как сэр Ланселот тут же пристал к нему с разговором.
— Да, Флокс, ситуация на Зенкали очаровательна, просто очаровательна, — сказал он, помахивая перед Питером грязным ножом. — Столько всяких факторов и хитросплетений!
— Именно так, сэр, — сказал Питер. Не мог же он сказать прямо, что ему не хочется начинать день с обсуждения ситуации на Зенкали.
— Конечно, необычная, очень необычная, — сказал досточтимый Альфред, борясь с плодом манго размером с небольшую дыню. — Я только что сказал сэру Ланселоту, что наблюдал нечто подобное, когда был в гостях у кумкватского магараджи. Там работы были остановлены из-за священных обезьян. Я бы даже так сказал — священные обезьяны остановили работы. Что, здорово у меня язык подвешен? Ха-ха!