Ганнибал изложил гостям план, принятый особым Советом, постоянно подчеркивая, что идея исходила от Кинги и была поддержана всеми участниками, и неоднократно намекая на то, что если Великобритания так уж жаждет получить этот аэродром, пусть готовится выложить кругленькую сумму за переселение пересмешников и деревьев омбу на новое место, во всяком случае, ей придется покрыть значительную часть расходов.
— Полагаю, нами задумано нечто не имеющее прецедента во всей мировой истории, — сказал Ганнибал. — Во всяком случае, я не могу привести аналогичные примеры. По сути дела, мы переселяем пересмешников вместе со средой обитания.
— Какие блестящие телепрограммы можно будет сделать! — восторженно воскликнул Брюстер.
— О да, я ожидаю, что этим заинтересуются телекомпании всего мира, — сказал Ганнибал. — Мы еще хорошо поторгуемся!
— Как это… поторгуемся? — в ужасе спросил Брюстер. — Но ведь… исключительное право должно принадлежать «Би-би-си»! Что бы там ни было, вы же все-таки английская колония!
— Через несколько недель мы официально получим статус самоуправляющейся территории, — подчеркнул Ганнибал. — Но и в этом случае следует ожидать, что ваше предложение будет встречено с пониманием и сочувствием.
Наконец пишущая братия, обсуждая услышанное и бурно благодаря, удалилась.
— Фу! — сказал Ганнибал, усаживаясь в свое знаменитое кресло-качалку. — Дай-ка мне выпить, дружочек, это сейчас мне просто необходимо. А что было делать? Не успел вернуться — глядь, они уже сидят у меня на пороге! Вот и пришлось сказать пару слов, чтобы отвязались. Я старался разложить все по полочкам, чтобы они потом не выдали за мои слова плод собственного воображения.
— Спасибо вам, Ганнибал, — сказал Питер. — Теперь я от этой обязанности избавился. Но я все равно должен подготовить официальные заявления для прессы, для «Голоса Зенкали» и для сэра Ланселота, не так ли?
— Да, сделай это, — сказал Ганнибал, делая большой глоток. — Какие новости о Друме?
— Он где-то в лесу. Я оставил ему записку, чтобы он немедленно, как вернется, скакал к вам.
— Прекрасно. Ты обедал?
— Нет, — сказал Питер, неожиданно осознав, что чертовски голоден.
— Ну, поезжай домой, перекуси — и за работу: пресс-релиз должен быть готов к сроку. Да, кстати, передай сэру Ланселоту и досточтимому Альфреду, что я сегодня жду их на ужин. Ну, разумеется, и вас с Одри тоже.
— Благодарю, — сказал Питер. — Я передам. Они будут в восторге. А то они, боюсь, уже чувствуют себя заброшенными.
По дороге домой Питер осознал, что не видел Одри уже целые сутки — с того знаменательного разговора с Лужей, и внезапно понял, как недостает ему ее присутствия, но тут же взял себя в руки. Собственно говоря, Одри — славная девчонка, с ней приятно провести время, но не более того. Так он себя уверял. Нет, он твердо решил, что останется холостяком! Не для него предполагаемые радости брака с ворчливой женой. Груды детских подгузников? Нет, увольте, эти игрушки не для него! Или вот еще картинка: он бьется как рыба об лед, стараясь свести концы с концами, а ей, видите ли, приспичило покупать шиншилловую шубку! Потом ломай себе голову, как расплатиться с долгами! (Правда, было неясно, с чего это ему взбрело в голову, что она бросится покупать именно шиншилловую шубку, — просто он утвердился во мнении, что это самый тяжкий грех благоверной после измены.) И все же, думал он, как ему не хватало мисс Одри! Ему было так весело с ней! Он решил, что позвонит ей сразу, как только переступит порог дома.
К своему облегчению, он обнаружил, что сэр Ланселот и досточтимый Альфред наслаждаются жизнью, ныряя у рифа. Значит, можно спокойно сесть за запоздалый обед, а затем и за пресс-релиз. Он как раз собирался позвонить Одри, когда ввалились его постояльцы. Он передал им приглашение Ганнибала, чему они были несказанно рады.
— Ну наконец-то мы встретимся с Силой, стоящей позади Трона, — с удовлетворением сказал сэр Ланселот.
— Не думаю, чтобы ему польстило такое определение, — сказал Питер. — Он только вносит предложения, но принимать или отвергать их — решает король.
— Понятно, понятно, — сказал сэр Ланселот. — Ну а до чего договорились на особом совещании? Приняли там какие-нибудь решения?
— Приняли, но это все полумеры, — сказал Питер.
Он начал объяснять, как все было. Сэр Ланселот нахмурился и поджал губы.
— Не уверен, что ВОПИВ это устроит, — рассудительно сказал он.
— Точно, не устроит, — изрек досточтимый Альфред, вращая глазами за стеклами очков. — Равно как и мою организацию.
— А почему так, сэр? — подавив раздраженный вздох, спросил Питер.
— Задача ВОПИВ заключается в том, чтобы бороться не просто за сохранение видов животных, но и за сохранение их естественной среды обитания, — разъяснил сэр Ланселот. — Идея Совета пересадить все деревья омбу и переселить всех пересмешников противоречит нашим принципам. Как председатель заявляю с уверенностью, что ВОПИВ эта схема не устроит. Надо придумать что-то иное.
— Равно как и мою организацию не устроит, — решительно заявил досточтимый Альфред.
— Боюсь, что вам придется разъяснить все это королю, — сказал Питер. — Это его идея. Но в действительности он высказал ее лишь затем, чтобы добиться для себя и Ганнибала отсрочки. А за это время можно будет придумать что-нибудь новое, хотя что — один Бог ведает.
— Не хотите ли вы сказать, что на самом деле не имеете намерения воплощать в жизнь эту бредовую схему? — спросил сэр Ланселот.
— Боюсь, как бы не пришлось, если не найдут альтернативы, — сказал Питер. — Но это влетит в копеечку.
— Я думаю, что мне придется серьезно и без обиняков поговорить обо всем с королем с глазу на глаз, — сказал сэр Ланселот, поджав губы и глядя серьезно. — В такие кошки-мышки с природой не играют. Это предосудительно.
— Что верно, то верно, — проблеял досточтимый Альфред, — с матерью-природой в кошки-мышки не играют.
— Сегодня вечером поговорю обо всем с Ганнибалом, — сказал Питер. — А теперь мне нужно позвонить мисс Дэмиэн.
В радостном предвкушении Питер бросился к аппарату. При посредстве конторы Наполеона Ватерлоо он связался сначала с местной меняльной конторой, затем с Домом правительства и рыбным рынком. Наконец в трубке раздалось торжественное шипение, будто одновременно казнили на электрических стульях трех знаменитых гангстеров, и ответила контора «Голоса Зенкали».
— Привет, Симон, — сказал Питер. — На проводе Флокс. Можно Одри?
— А, привет, Питер, — ответил папаша Дэмиэн. — Только… разве она не у тебя?
— Да нет… — слабеющим голосом сказал Питер. — А почему вы решили, что она у меня?
— Вчера вечером она сказала, что едет к тебе, и ее до сих пор нет. Я и подумал, что она провела ночь у тебя.
Питера бросило в холод:
— Давайте разберемся, вы что — не видели ее со вчерашнего вечера?
— Именно так, — сказал папаша Дэмиэн. — Ее и след простыл. Если она не у тебя, то где же ее черти носят?
— Я не представляю, — ответил Питер.
— Это подозрительно, — с тревогой сказал Дэмиэн. — А вдруг с ней что-нибудь случилось?
— Да не волнуйтесь вы так, — ободряюще сказал Питер. — Я обзвоню всех, и что узнаю, сразу сообщу.
— Хорошо, — неохотно согласился Дэмиэн, — но если отыщешь эту дочь ведьмы, не забудь передать, что я выскажу ей все, что о ней думаю.
Битый час при содействии и поддержке Наполеона Ватерлоо Питер обзванивал все места, где могла находиться девушка: Дом правительства, Ботанический сад, заведение Мамаши Кэри, одного за другим всех английских колонистов; единственным человеком, кому он не мог дозвониться, была Джу. Ее телефон упорно молчал. В конце концов Питер, у которого душа была не на месте, позвонил Ганнибалу и объяснил ситуацию.
— Ну и как ты думаешь, что могло случиться? — спросил тот.
— Не знаю, — взволнованно ответил Питер. — Но мне все это не нравится. Я не могу дозвониться Джу, но если ее и там нет, то это только Лужа…
Ганнибал присвистнул, и на секунду воцарилась тишина.
— Не возьму в толк — неужели он такой идиот, что решился на похищение? Здесь ему не Чикаго, в конце концов!
— Но вы забыли, как он безуспешно пытался подкупить меня, — сказал Питер, — и в каком прискорбном настроении он от меня уходил.
— Слушай, — сказал Ганнибал, — только не горячись. Позволь мне кое-что разведать, а затем встретимся и соберем военный совет. А за это время попытайся дозвониться Джу.
— О'кей, — сказал Питер. — Но если это действительно дело рук Лужи, имейте в виду, Ганнибал, я ему сверну шею.
— Я помогу тебе, — сказал Ганнибал.
Питер снова попытался дозвониться до Джу, но напрасно. В трубке раздавались лишь долгие редкие гудки. В раздражении он швырнул трубку и стал вышагивать по комнате. Затем налил себе выпить. У него в голове не укладывалось, что Лужа, каким бы мерзким и отчаянным он ни был, окажется настолько туп, что сделает что-нибудь, чтобы навредить Одри. Но если он тут ни при чем, то где же она? Заплыла далеко в море и наткнулась на акулу? Или потерпела аварию на одной из удаленных горных дорог и теперь лежит, истекая кровью, среди обломков машины? При мысли об этом Питера прошиб холодный пот, и он налил себе еще виски.
Вдруг он услышал шум приближающейся машины, скрип тормозов, топот ног в коридоре, гул голосов. Дверь распахнулась, и в комнату впорхнула раскрасневшаяся и взволнованная Джу — ее знаменитая шляпа сдвинулась на один глаз. К удивлению Питера, за нею вошли капитан Паппас и Леонардо-да-Винчи Браун.
— Ха! — сказала Джу без долгих предисловий, направив на него указательный палец. — По твоему лицу видно, что ты только сейчас обнаружил что она пропала, да. Верно я говорю?
— Да, — сказал Питер. — Так где же она, Джу, где?
Джу села в кресло, поджав свои длинные ноги, сняла шляпу и стала обмахиваться ею, как веером.
— У Лужи, — только и сказала она.