Это отнюдь не преувеличение — данный факт занесен в вахтенные журналы многих кораблей, заходивших на Зенкали с целью пополнения запасов воды и провианта, а заодно увозивших живых гигантских черепах. (В те времена черепахи заменяли консервы.) Так, только с декабря 1759 года по декабрь 1761 года с острова было увезено не менее 21 600 черепах. При таком немыслимом хищничестве не следует удивляться, что эта интереснейшая рептилия исчезла с Зенкали уже к середине периода французской оккупации.
Хозяйничанье на острове арабов, а затем европейцев неизбежно вело к тому, что и многие другие местные виды (по большей части безобидные и беззащитные) исчезли, убиваемые пришельцами ради пищи и из спортивного интереса, истребляемые привезенными на остров хищниками вроде собак и свиней, а также в результате изменения среды обитания, вызванного сведением лесов под плантации сахарного тростника, который, к счастью, здесь не прижился. В настоящее время на Зенкали высаживается дерево амела (см. раздел «Экономика»), являющееся биологической и экономической основой острова. Это единственное дерево, которое выдержало нашествие завезенных европейцами новых деревьев и растений, оказавшихся губительными для местной флоры.
Вслед за гигантскими черепахами в небытие ушел живущий на земле попугай-сумеречник, более крупный, чем самый большой из известных нам попугаев ара, пять видов семейства мелких и средних наземных птиц, большой нелетающий баклан (разновидность, родственная галапагосским), а также ярко раскрашенные, добывающие нектар птицы-медоеды, напоминающие «гуиас» в Новой Зеландии. Но все-таки для аборигенов самой тяжелой была потеря птицы-пересмешника, которая, как указывалось ранее, составляла основу религии фангуасов. Они верили, что в ней воплотился их бог Тио-Намала, и, следовательно, как сама эта птица, так и ее гнезда и яйца считались табу. Но французы конечно же не признавали их таковыми, и вполне естественно, что у большинства фангуасов, видевших, как господа охотятся на пересмешников и подают их на стол в виде самых изысканных кушаний, была поколеблена вера в Тио-Намала, коль скоро он не может обрушить свой гнев на французов, как полагалось бы поступить истинному богу. Тем не менее фангуасы предприняли ряд попыток урезонить французов, закончившихся лишь тем, что несколько вождей туземцев были повешены за дерзость. Тогда аборигены прекратили всякое сопротивление, и в скором времени пересмешники канули в Лету вслед за гигантскими черепахами, оставив фангуасов безутешными.
С виду пересмешники, пожалуй, — самое любопытное пернатое из всех обитавших на Зенкали. Эта птица (бытует мнение, что она родственна птице-отшельнику с острова Родригес Маскаренского архипелага) была размером примерно с гуся и имела длинные сильные ноги. У нее был удлиненный, слегка изогнутый клюв (сходный с тем, что у птицы-носорога) и своеобразный большой шлем на голове, у самок это было простой пластинкой на лбу. Крылья у этой птицы были миниатюрны и не приспособлены для летания, так что она явилась идеальной добычей для французов, поскольку не могла летать и не убегала. В эпоху процветания пересмешники могли поспорить по численности с гигантскими черепахами, но это, к сожалению, не спасло вид от истребления. Фангуасы называли птицу Тио-Намала, что означает «Птица бога Тиомала», а французы — пересмешником, так как ее крик весьма напоминает дикий, издевательский смех. Все, что осталось от этой удивительной птицы, — пара чучел в Париже, еще одна пара в Антверпене, пять-шесть чучел самцов в разных музеях мира да с полдюжины скелетов и горстка костей. Одно изящно сделанное чучело самца имеется в музее Дзамандзара.
Любопытно, что с исчезновением пересмешников исчезло также дерево омбу. Это странное дерево через неопределенные интервалы времени приносило плоды, которые составляли важную часть рациона пересмешников. В настоящий момент, когда пишутся эти строки, сохранился лишь один экземпляр дерева омбу. Возраст его — не менее трех столетий, находится оно в Ботаническом саду в окрестностях Дзамандзара. Хотя дерево регулярно плодоносит, ни одно из семян не проросло. Похоже, что это дерево — безусловно редчайшее на планете — умрет, не оставив потомства.
Между тем небо стало зеленым и пурпурным, а вода приобрела почти черный оттенок. Питер отложил книгу, выпил еще глоток и залюбовался закатом, но мысль о дереве омбу не давала ему покоя. Он знал о вымирании животных и до недавнего времени, как и многие люди, считал, что это естественный процесс, подобный исчезновению динозавров, и не имеет никакого отношения к человеку. Теперь он знал, что это неправда. Но, как ни странно, он никогда прежде не думал, что растения и деревья тоже может постичь печальная участь исчезающих видов. В первый раз подобная картина предстала его глазам. Если ты губишь лес, ты губишь и живые создания, обитающие в нем. Но возможен и обратный вариант: если ты истребишь эти существа — ты погубишь и сам лес, который во многих отношениях от них зависит. Он налил себе очередную порцию и продолжил чтение:
С точки зрения людей, самым важным из обитающих на Зенкали видов живых существ единодушно признается бабочка амела. Этот своеобразный представитель семейства ястребиных бабочек во многом напоминает европейскую бабочку-колибри. Амела — крупное насекомое с размахом крыльев в десять сантиметров и тяжелым телом. Подобно своей европейской родственнице, она летает с невероятной быстротой и может летать как вперед, так и назад. В движении ее крылья сливаются в сплошную полосу, что в сочетании с похожими на оперение чешуйками, покрывающими тело, делает ее в полете куда более похожей на птицу, нежели на бабочку. Сходной по внешнему виду с колибри ее делает также необыкновенно длинный хоботок, достигающий десяти сантиметров в длину, когда он вытянут полностью, и похожий на кривой птичий клюв. Верхняя половина крыла — серая, густо покрытая черными и золотыми пятнами. Нижняя половина — ярко-пурпурная с широкой черной каймой. Эта бабочка — единственное на Зенкали насекомое, способное проникать своим хоботком в цветки дерева амела, имеющие форму трубы, и опылять их. Когда стала ясна роль бабочки в благополучии дерева амела, без которого совершенно немыслима экономика острова (см. раздел «Экономика»), использование инсектицидов было запрещено. От этого выиграли и другие виды насекомых, в том числе и вредоносные, но островитянам пришлось с этим смириться.
Следуя совету, Питер открыл раздел экономики — не потому, что он любил или понимал эту тему, а потому, что хотел узнать как можно больше об острове. Он был рад обнаружить, что экономика Зенкали настолько проста, что даже экономисту было бы трудно ее усложнить. Фактически экономика базировалась на единственной культуре — дереве амела.
Глядя на процессы, протекающие в цивилизованном мире, можно только радоваться, что на Зенкали нет сколько-нибудь ценных минералов и уж тем более нефти. Как следствие, здесь нет и промышленности, если не брать в расчет предприятия легкой индустрии, которые немногочисленны и малы. Зенкали живет монокультурой. В прошлом неоднократно имели место попытки выращивать на острове сахарный тростник, бананы, ананасы и т. п., но все они провалились. Затем были выявлены необыкновенные достоинства дерева амела, и очень быстро оно стало (и поныне является) единственной культурой, на которой держится экономика острова.
Зенкали имеет счастье располагаться за пределами зоны циклонов и ураганов, и потому здесь очень стабильный климат. В этих условиях амела может прекрасно произрастать и цвести. Как уже сообщалось, это единственное дерево, выдержавшее губительное нашествие европейцев. Нигде в мире оно больше не встречается. Амела самым упорным образом отказывается произрастать в любой другой части света ввиду отсутствия там опыляющих его одноименных бабочек. Таким образом, зенкалийцы обладают монополией на это уникальное дерево, превосходящее по своим достоинствам пальму.
Оно достигает шести— восеми метров в высоту, диаметр ствола составляет около пятидесяти сантиметров. Ствол прямой и гладкий, а древесина плотная, твердая и имеет приятную для глаз медово-желтую окраску. Подобно красному кедру, она устойчива к атакам любых насекомых и даже термитов. Таким образом, древесина эта очень ценится и как строевая, и для изготовления мебели. Вдобавок дерево отличается необыкновенно быстрым для столь плотной древесины ростом и достигает максимальной высоты в пять лет, хотя древесина семилетних деревьев считается более качественной. Но и этим достоинства амелы не исчерпываются. Ее цветы — длинные, алые, имеющие форму трубы и растущие гроздьями, — обладают густым, приятным и уникальным ароматом (нечто среднее между розой и гвоздикой), благодаря чему пользуются большим спросом в парфюмерной промышленности как компонент для изготовления духов. Темно-фиолетовые плоды, с виду напоминающие землянику, растут тоже гроздьями; из их сока после очистки получается великолепное масло, которое находит применение в самых разнообразных производствах — от точных приборов до косметики. Но и это еще не все: недавно было сделано открытие, что сердцевидный мясистый лист дерева амела, подвергнутый сушке и химической обработке, дает чудодейственный препарат аминеафрон, используемый для приготовления многих лекарственных средств.
Таким образом, это уникальное дерево дает четыре отдельных и очень важных продукта, каждый из которых приносит очень высокий доход Зенкали, и таким образом дает ему финансово безопасное будущее, чего обычно не хватает на небольших тропических островах такого рода.
Внезапно на палубе, облитой лучами скудеющего света, послышалось чье-то громкое дыхание, и в ноздри Питеру ударил резкий запах чеснока, возвестивший о появлении капитана, который тут же плюхнулся в шезлонг и угостил себя порядочным стаканом виски.