ества мгновенье медлили, а потом, с детской непосредственностью, заменяющей все церемонии, бросались кто куда, не дожидаясь товарищей, как будто им нельзя было терять ни минуты. Вынув последнего, дама закрыла глаза и застыла, уронив руки на колени, опустошенная, словно разом сказалось все напряжение последних дней. Она чувствовала, что ангелы разбежались по столу, наклоняясь над чашками, шурша бумагами, играя авторучками, потом услышала шелест крыльев: значит, полетели. Она представила себе, как сейчас они закружат вокруг очередного оратора. И правда, голос говорящего странно дрогнул и оборвался, пустив в ход механизм неправдоподобной тишины, какая бывает в преддверии взрыва.
Почтенная дама сидела, по-прежнему крепко сомкнув веки, и ждала, что будет.