Эта предосторожность оказалась не лишней, потому что вскоре из ворот фермы верхом на лошади выехал Берли, размахивая своим грозным бичом и как будто отыскивая на ком бы выместить обиду за свое недавнее унижение.
По пути домой Клара была необыкновенно весела. Она шутила то и дело, болтала с Рэчел, улыбалась Денисону, восхищенному этой переменой, а потом наклонилась к матери, нежно поцеловала ее и сказала вполголоса:
— Ах, мама, какой сегодня счастливый день! Я всю жизнь буду о нем помнить, особенно если Господь позволит…
— Чего же ты ждешь от Бога? — с любопытством спросила мадам Бриссо.
— Скоро узнаешь, а пока молись ему, чтобы дело кончилось счастливо.
Мадам Бриссо вздохнула. Она уже давно отчаялась понять странное поведение дочери.
Глава XIПотайная дверь
Между тем Мартиньи продолжал постигать торговую науку в магазине Бриссо. Он приобрел неограниченное доверие хозяина, и Бриссо полагался на него во многом, чем прежде занимался сам. Виконт не пренебрегал никакими мелочами, наблюдал за всем с неутомимым усердием, и торговые дела Бриссо шли успешно.
Однако обстановка на приисках с каждым днем все больше накалялась. Ненависть золотоискателей к торговцам, поднимавшим цены на товары, вот-вот готова была выплеснуться через край. Сверх того, золотоискатели, выкупившие бедный золотом пай, — а таких было большинство, — с трудом могли осилить налог, налагаемый на них администрацией, который они должны были заплатить вперед, чтобы получить разрешение работать на приисках. Да и пресса подливала масла в огонь, печатая раздражительные статьи то против одной партии, то против другой. Оскорбительные для всех пасквили появились на столбах. Часто случались драки, где в ход шли уже не кулаки, а ножи и револьверы, — словом, все предвещало близкую бурю.
Однако Бриссо не хотел замечать опасности. Он, конечно, видел взгляды, полные ненависти, устремленные на него, слышал оскорбления, которыми осыпали его вполголоса, но давно привык к этому. Покушение, жертвой которого он чуть было не сделался и от которого его спасла бдительность Мартиньи, уже не внушало ему серьезного беспокойства. Бриссо видел в этом только попытку отомстить ему и льстил себя надеждой, что все кончилось со смертью мексиканца.
Мартиньи не разделял этой уверенности, но считал бесполезным переубеждать Бриссо. Он только удвоил внимание, чтобы предупредить новое покушение, и положился на провидение.
Однажды в воскресенье, когда виконт и Бриссо вышли из магазина, оставив там караульным Педро, ничто не указывало на то, что спокойствие колонии скоро будет нарушено. Однако, против обыкновения, по окончании службы в церкви улицы были многолюдны. Люди толпились на перекрестках, что-то с жаром обсуждая. Лица их были серьезны, иногда разговаривавшие украдкой пожимали друг другу руку или обменивались таинственными знаками.
Мартиньи и Бриссо направились к таверне, где обыкновенно собирались торговцы. Это была обширная палатка, заставленная деревянными скамейками и грубо сколоченными столами. Посетителей собралось много, но разговоры велись не шумно, как обычно, а шепотом. Мартиньи заметил несколько подозрительных типов, вертевшихся в проходе между столами.
Некоторые посетители издали кланялись Бриссо, но никто к ним не подошел, и они казались предметом любопытства и подозрения для большей части посетителей таверны.
Бриссо усадил виконта за отдельный стол и велел подать кусок холодной говядины и пиво. Он, видимо, чувствовал какое-то беспокойство, потому что едва дотрагивался до еды, в то время как Мартиньи уплетал за двоих. Однако виконт украдкой наблюдал, что происходило вокруг них, и не было человека, которого он не рассмотрел бы с особенным вниманием.
На другом конце палатки, сквозь густой дым от трубок и сигар он заметил группу из четырех человек, поношенное платье и злобные физиономии которых сразу бросались в глаза на фоне более или менее приличной публики. Они пили виски и беседовали так тихо, что нельзя было даже угадать, на каком языке они говорят.
Мартиньи показалось, что один из этих людей был в числе мексиканцев, которых он встретил по приезде на прииски. Однако он решил, что ошибся, когда заметил, что сам является предметом внимания незнакомцев.
Пошептавшись еще некоторое время, они встали и направились к выходу. Проходя мимо Мартиньи, один из них посмотрел на него и сказал по-испански своему товарищу:
— Да, да, это он, я его узнал. Это человек с алмазом.
Виконт вздрогнул. Откуда этим людям известно об алмазе? Он встал, намереваясь догнать незнакомцев, но они уже затерялись в толпе, теснившейся у входа в таверну.
Мартиньи снова опустился на скамейку и терпеливо ждал, пока Бриссо закончит свой завтрак. Когда тот, допив пиво, закурил сигару, он сказал вполголоса:
— Может быть, уйдем отсюда? Мне надо с вами поговорить.
Заплатив по счету, они вышли из таверны и некоторое время шли молча.
— Мсье Бриссо, — произнес наконец виконт, — не говорили ли вы кому-нибудь об алмазе, который был у меня?
— Почему вы спрашиваете, Мартиньи?
— Потому, что я сейчас слышал, как эти типы упомянули о нем. А я не поверял своей тайны никому, кроме вас.
Бриссо смутился.
— Я действительно припоминаю, что как-то раз, когда приказчики злословили о вас, я сказал им, что вы имеете алмаз большой цены, и когда-нибудь, возможно, станете моим компаньоном или преемником.
Виконт нахмурился.
— Итак, ваши приказчики, в том числе и Фернанд, знают об алмазе…
Бриссо кивнул.
— Вы совершили большую неосторожность и, без сомнения, она принесет свои плоды, — продолжал Мартиньи. — Я думал, что должен заботиться только о вашей безопасности, а теперь выходит, что пора подумать и о своей.
— Что вы говорите, Мартиньи? Моя неосмотрительность подвергла вас опасности?
Виконт пожал плечами.
— Неужели вы не знаете, Бриссо, что из тридцати тысяч здешних золотоискателей по крайней мере треть из них осталась без гроша, а половина из этих десяти тысяч несчастных способна убить человека за один доллар!
— Вы правы, мне следовало быть осторожнее. — Бриссо помолчал, что-то прикидывая в уме. — Последуйте моему совету, Мартиньи, который я давал вам не раз: положите алмаз в банк.
— Разве это помешает каким-нибудь негодяям убить меня, чтобы захватить сокровище, которое, как они предполагают, находится при мне? Но успокойтесь, дорогой Бриссо, мой алмаз в верных руках, и тот, кто нападет на меня, получит пулю в живот.
— Тот, кому вы поручили подобный залог, достоин ли вашего доверия, Мартиньи?
— Если бы вы знали имя этой особы, — ответил виконт, — вы, без сомнения, разделили бы мою уверенность. Но выслушайте меня, — прибавил он, понизив голос. — Если меня убьют, вы найдете в моих вещах расписку, которая объяснит вам все… Эту расписку вы отдадите той особе, которая ее подписала, и скажете ей…
— О чем вы говорите, Мартиньи? — испуганно прошептал Бриссо.
— Вы скажете ей, что я делаю ее своей наследницей, — продолжал виконт, — что я прошу ее иногда вспоминать о бедном искателе приключений… Но к черту все это! Я не умру так скоро, и тот, кто посягнет на мою жизнь, узнает, что я так легко не сдаюсь… Знаете ли вы, Бриссо, что сегодня или завтра, уж никак не позже, здесь произойдут важные события?
Торговец вздрогнул.
— Это только ваши предположения, виконт! — возразил он, пытаясь скрыть беспокойство. — Сегодня или завтра! А я вам говорю, что это может случиться не раньше чем через месяц или два… Да, месяц… Мне нужен один месяц!
— И тогда пусть грабят, жгут, убивают, — вы не будете видеть в этом большого вреда, не так ли? Вот каковы люди! К несчастью, я вынужден на этот раз разрушить вашу мечту. Катастрофа разразится в ближайшие два дня, может быть, уже сегодня. Посмотрите-ка!
Он остановился и показал рукой на перекресток, где собралась большая толпа золотоискателей.
Многие из них были вооружены. Люди оживленно жестикулировали, из толпы раздавались крики. Здесь были и китайцы, и негры, англичане, немцы, испанцы, французы. Самые бойкие из ораторов поднимались на тумбы или становились на плечи своих товарищей. Но так как для того, чтобы быть понятым, оратору надо было говорить на стольких языках, сколько было здесь различных наций, то большинство в толпе оставались безразличными к этому потоку красноречия. Однако нечто общее объединяло этих людей и читалось на их лицах: гнев, ненависть и жажда мести. Бриссо все еще не хотел верить.
— Может быть, речь идет только о том, чтобы послать к шерифу просьбу о понижении цен, — сказал он.
— Вы так думаете? Ну, что же, время покажет, кто из нас прав. Держитесь около меня.
Он надвинул шляпу на глаза и принялся пробиваться через толпу.
Скоро они достигли того места, где разглагольствовал один из ораторов, и так как на этот раз он изъяснялся по-английски, то можно было понять, что его призывы направлены против торговцев, «этой язвы приисков, этих пиявок, жаждущих крови». Различными доводами доказывая, что терпение золотоискателей иссякло, оратор заключил, что они должны отомстить за себя, и чем скорее, тем лучше.
Мартиньи и Бриссо, не выказывая ни одобрения, ни осуждения, слушали эту речь, в то время как окружавшие бросали на них враждебные взгляды и сердито толкали локтями.
— Да, это Бриссо из большого магазина, самый жестокий, самый жадный из всех торговцев, — услышал Мартиньи чей-то голос. — Он притесняет золотоискателей, он позволит несчастному умереть с голода, но не уступит и шиллинга. У него миллионы лежат в банке! Но зачем он пришел сюда? Шпионить, а потом донести на нас констеблю?
— Линчевать его, — раздался крик. — Этот мошенник заслуживает смерти!
Виконт взял Бриссо под руку.
— Убедились, — резко спросил он. — А теперь пойдем отсюда.
Мартиньи увлек его к соседней улице. Крики, раздававшиеся в толпе, заставляли опасаться погони. К счастью, на перекрестке появился констебль с отрядом солдат, и шум немного утих.