несколько минут, — и всякая помощь была бы для него бесполезна.
Виконт попытался подняться на ноги и достать до той части столба, где была привязана веревка, но боль в плече, нестерпимый жар, удушливый дым не позволили ему это сделать. В отчаянии он хотел позвать на помощь — голос его прервался. Притом никто не осмелился бы войти в магазин, охваченный огнем. До него доносились крики с улицы:
— Порох, порох! Магазин сейчас взлетит на воздух!
Мартиньи посмотрел на Бриссо. Ему показалось, что глаза торговца умоляют о помощи, руки царапали столб, слабые вздохи вырвались из его горла. Как будто он хотел что-то сказать.
— Черт побери! — прошептал Мартиньи. — Мы не можем умереть так глупо! Еще одно усилие… смелее!
Он сумел наконец подняться на ноги и прислонился к столбу, однако отвязать Бриссо не мог: возле не было ни табурета, ни тюка, на который можно было бы влезть, а принести их Мартиньи не хватило бы сил, и тут его осенило.
Среди других товаров в магазине имелся земледельческий инвентарь, в том числе косы. Накануне вечером одну из этих кос он сам поставил у прилавка, чтобы, в случае необходимости, воспользоваться ею как оружием. Она и теперь еще стояла там.
Виконт схватил косу и после нескольких попыток, почти теряя сознание от боли, все-таки сумел перерезать веревку, на которой висел Бриссо. Тот тяжело упал, увлекая за собой своего освободителя.
Отдышавшись, Мартиньи наклонился к Бриссо и снял веревку с его шеи. Он с удовольствием увидел, что Бриссо еще дышит. Дело оставалось за немногим — привести его в чувство.
Но Мартиньи спас Бриссо в ту минуту, когда им обоим угрожала смерть не менее ужасная: огонь добрался до крыши, и она могла в любой момент рухнуть, раскаленный воздух обжигал легкие. Виконт не понимал, каким образом бочонок с порохом, который охватило пламя, все еще не взорвался.
Он попытался поднять Бриссо на руки, и чуть не закричал от боли, перед глазами поплыли красные круги. Тогда Мартиньи опустился на землю и пополз, таща за собой торговца, все еще не пришедшего в себя. Время от времени он останавливался, задыхаясь от дыма, и опять полз, оставляя за собой кровавый след.
Наконец Мартиньи удалось добраться до потайной двери. Он оставался там некоторое время, с наслаждением вдыхая чистый воздух. Теперь предстояло преодолеть еще одно препятствие: проползти через узкое отверстие. Мартиньи, выбиваясь из сил, сделал несколько бесполезных попыток. Рассчитывать на чью-либо помощь не приходилось, опасаясь взрыва, грабители разбежались, вокруг магазина не было ни души.
— Ну, смелее! — приказал себе виконт, делая последнее усилие.
На этот раз ему удалось выбраться из магазина. Перевернувшись на бок, он вытащил Бриссо, который, видимо, начинал приходить в себя и слабо шевелился. Однако надо было спешить, потому что взрыв, застигни он их здесь, положил бы конец всем усилиям виконта.
Мартиньи огляделся. Они находились позади магазина. Он вспомнил, что видел здесь несколько ям, брошенных золотоискателями. Одна из них была вырыта наподобие пещеры; может быть, ее владелец хотел под землей захватить долю своего соседа. Виконт пополз к ней. К несчастью, яма была довольно далеко, и он сомневался, хватит ли у него сил дотащить Бриссо до этого убежища, когда, к его величайшему удивлению, Бриссо вдруг приподнялся.
Так, опираясь друг на друга, они то шли, шатаясь, то ползли, и скоро спустились в яму, свод которой был достаточен, чтобы укрыть обоих.
Едва они спрятались, как раздался страшный взрыв. В пожиравшем его пламени магазин вдруг раскрылся, как кратер вулкана, огромный столб огня устремился в небо, увлекая с собой горящие бревна, тюки с товарами. Небо осветилось, земля задрожала, можно было подумать, что город погибнет в этой катастрофе.
Взрыв разметал огонь. На месте магазина, составлявшего теперь огненную массу, находилась черная яма с еще горящими столбами, грудами земли, от которых поднимался удушливый дым. Множество обломков, поднятых в воздух взрывом, падали на землю с ужасный грохотом, опрокидывая, громя, давя все, что находилось на их пути. Мартиньи и Бриссо оказались погребенными в своем убежище под бревнами, досками, бочками, отброшенными взрывом и продолжавшими гореть над их головой.
Глава XIIIИзвестие
После поездки на ферму Клару покинуло мрачное расположение духа. Она была ласкова с матерью, не так холодна с Денисоном, спокойна и внимательна с окружавшими ее и почти не расставалась с Рэчел. Девушки проводили вместе целые дни, работая в магазине. Клара даже как будто пристрастилась к увлечению Рэчел и выказывала чрезвычайное любопытство к утконосам, бабочкам и жукам, не уставая расспрашивать мисс Оинз о нравах хламид.
Клара даже сама занималась различными опытами. С этой целью она отыскала в магазине четки из бус. Разломив бусины на галерее, где исчез алмаз, и в саду, она ежедневно, утром и вечером, приходила их пересчитывать.
Прошло несколько дней, и однажды утром Клара не досчиталась двух бусинок, оставленных в саду. В тот же день исчезла одна бусинка с галереи. Клара была вне себя от радости: стало быть, она не ошибалась, приписывая хламидам пропажу алмаза.
С этой минуты не проходило дня, чтобы не была похищена бусинка, и подруги то и дело наведывались в сад, чтобы пересчитать их. Но они ни разу не застали похитителей на месте преступления. Птицы оставались невидимы, и напрасно Клара и Рэчел подстерегали их. Иногда они слышали чириканье на деревьях, что-то шевелилось в листве, но при их приближении хламиды исчезали. Однако подруги не сомневались, что именно они были виновницами исчезновения бусин, и эта уверенность вселяла в Клару надежду.
Занятая своими опытами, девушка почти не прислушивалась к зловещим слухам о том, что происходит на приисках. Впрочем, разговоры о ненависти золотоискателей к торговцам и о возможных беспорядках ходили давно, поэтому в Дарлинге многие не верили, что подобное может произойти.
Но однажды курьер, приехавший с приисков, привез ужасные известия. Говорили, что прииски сгорели, что была перестрелка, что шериф затребовал помощь из Мельбурна, чтобы обуздать возмутившихся золотоискателей. Необыкновенное волнение царило в Дарлинге, у многих жителей которого родственники находились на приисках.
Клара в этот день обнаружила исчезновение еще двух бусинок и радовалась своему открытию, Она находилась в саду, когда услышала, что ее зовет мать.
Мадам Бриссо, рыдая, держала в руке письмо, которое, вероятно, было причиной ее слез. Семирамида казалась не менее огорченной, и ее черные щеки были мокры от слез.
— Боже мой, мама, что случилось? — испуганно спросила Клара. — Уж не получили ли вы неприятных известий от отца?
— Да, — мадам Бриссо обняла дочь, — известия очень неприятные. Ах, милое дитя, наше счастье кончилось… Проклятая страна! Логовище злодеев, грабителей, убийц!
— Ради Бога, мама, — прошептала Клара, побледнев, — скажи мне… отец…
— Его обокрасть, сжечь, зарезать! — закричала Семирамида, с отчаянием ломая руки. — Все ограблено, все погибло! Святая дева защитит нас!
— Возможно ли это? — ужаснулась Клара. — Милый отец…
— Прочти его письмо… У меня нет сил повторить тебе эти ужасные вещи!
— Он пишет, стало быть, он жив? Слава Богу!
— Конечно, он жив. Что это пришло тебе в голову, Клара? Твой отец жив, хотя находился в большой опасности. Но мы разорились!
Клара, не слушая, схватила письмо.
Оно было написано на другой день после пожара. Бриссо рассказывал в нескольких словах своему семейству о том, что произошло. Он не распространялся о подробностях относительно опасностей, которым подвергался, не желая волновать свою жену и дочь. Торговец писал:
«Я был очень близок к смерти самой ужасной, но меня спас виконт де Мартиньи, который сам был опасно ранен, защищая меня. Я никогда не буду в состоянии достойно отблагодарить этого благородного и храброго человека. А я сам не сделаюсь ли предметом презрения и жалости? Плоды моих трудов совершенно погибли, теперь вдвое беднее стали мы, чем в тот день, когда приехали в эту гибельную страну!».
В заключение Бриссо сообщал, что Мартиньи и он находятся в безопасном месте, в лагере, под покровительством полиции, и что, по всей вероятности, мятеж будет уже подавлен, когда они получат это письмо.
Прочитав письмо, Клара без сил опустилась на стул, между тем как ее мать и негритянка продолжали рыдать.
— Понимаешь ли ты, Клара, что все наши прекрасные мечты, по крайней мере, мои, уничтожены? — всхлипывала мадам Бриссо. — Товары, стоившие сто тысяч долларов, погибли в несколько часов! Мы никогда не оправимся от этого несчастья. Мы должны будем остаться в этой гнусной стране, где я сохну, где я старею, где я умру от горя.
Клара бросилась на шею матери и осыпала ее поцелуями.
Неожиданно мадам Бриссо спросила:
— Ну, Клара, что ты теперь думаешь о виконте де Мартиньи? Уже дважды он спас жизнь твоему отцу, несмотря на опасности, которым подвергался. Он вовсе не походит на людей, встречающихся здесь. Предчувствие не обмануло меня, когда я давала ему рекомендательное письмо к Бриссо, мне не придется раскаяться в этом. Виконт — это одна из тех великодушных натур, которых можно встретить только в нашей Франции.
При воспоминании о виконте Клара нахмурилась.
— Подождем делать выводы о нем, — ответила она, потупив глаза, — пока не узнаем, чем мы обязаны нашему соотечественнику. Отец на этот счет чрезвычайно скрытен… Но неужели, — прибавила она другим тоном, — ничто не могло быть спасено? Неужели мы разорились совершенно?
— Совершенно, дочь моя. Товары для магазина на приисках и в Дарлинге взяты в долг у многих торговых домов в Мельбурне. На нашем счету в банке только шестьдесят тысяч долларов, когда нам надо вдвое больше, чтобы расплатиться с кредиторами. Мы могли вскоре сделаться очень богаты, а теперь будем прозябать в нищете!
— Значит, если через месяц, например, нам пришлось бы заплатить десять… двенадцать тысяч долларов, отец не будет в состоянии этого сделать?