Непроизвольно, то ли от боли, то ли от неожиданности, Бриссо дернул рукой и нажал на курок. Раздался выстрел и мексиканец, пораженный пулей в лоб, упал мертвый.
Ричард Денисон, стоявший между французами, готовый помочь тому из них, кто будет находиться в большей опасности, с сожалением сказал торговцу:
— Что вы наделали! Я надеялся, что Гуцман скорее, чем тот, другой, сообщит нам, где находятся пленницы.
— Я сам не знаю, как это произошло, — прошептал Бриссо, испуганный своим подвигом. — Боже мой! Неужели я убил его?
Казалось, он вот-вот лишится чувств. Денисон бросился к нему, но взгляд, брошенный им на Мартиньи, заставил его забыть о торговце.
Виконт, намереваясь обезоружить Фернанда, бросился на него. В другое время, если бы не раненое плечо, он без труда совладал бы со своим противником. Но Фернанд, которому придавала сил безвыходность его положения, отчаянно сопротивлялся. После короткой борьбы ему удалось сбить с ног Мартиньи. Как только тот упал, испанец приложил к виску виконта револьвер, намереваясь прострелить ему голову.
В этот момент Ричард Денисон, прицелившись в Фернанда, закричал:
— Пощадите его, или вы тоже умрете!
Фернанд колебался, но ненависть взяла верх. Палец его нажал на курок… Послышался сухой треск, однако выстрела не последовало.
Жизнь Мартиньи висела на волоске. Фернанду стоило еще раз нажать на курок, и он неизбежно бы погиб. Поэтому Денисон, не медля, выстрелил.
Испанец дико вскрикнул и упал на землю. Мартиньи тут же вскочил на ноги и схватил револьвер, в котором еще оставалось несколько патронов.
— Благодарю, мсье Денисон, — сказал он невозмутимо. — Я право, думаю, что вы спасли мне жизнь… Но как мы теперь узнаем, где они спрятали пленниц?
— Этот человек не умер, — ответил судья, видя, что Фернанд шевелится.
— Этот трус нам все расскажет! — воскликнул Бриссо. — Он должен рассказать! Негодяй! — продолжал он, наклонившись к Фернанду. — Что ты сделал с моей дочерью?
Испанец, завывая от боли, бросил на своего бывшего хозяина полный ненависти взгляд.
— Вы этого не узнаете, — прохрипел он. — Таким образом я отомщу за все унижения, которые перенес в вашем доме!
— Несчастный! Как смеешь ты жаловаться, ты, которого я осыпал благодеяниями? Спрашиваю тебя еще раз: что ты сделал с моей дочерью и с мисс Оинз?
— Выслушайте меня, Фернанд, — сказал Ричард Денисон. — Ваша рана, я думаю, не очень опасна и вы доживете до приговора, который будет произнесен над вами. Отвечайте на наши вопросы, иначе я воспользуюсь властью, данной мне, позову черную стражу и прикажу, чтобы вас повесили на ближайшем дереве.
Эти слова как будто заставили Фернанда задуматься. Но он недолго колебался. Ненависть оказалась сильнее инстинкта жизни.
— Поступайте, как знаете, — сказал он. — Убейте меня поскорее, потому что я очень страдаю.
— Клара. Где Клара? — снова спросил его Бриссо.
— Вы ее больше не увидите, ни ее, ни англичанки.
— Злодей! — закричал Бриссо, поднимая ружье над головой Фернанда. — Ты их убил?
Денисон удержал руку несчастного отца.
— Фернанд, — сказал он, — вы не могли убить несчастных девушек.
— Конечно, нет, — ответил испанец, — но смерть их неминуема, потому что мы бросили их в чаще… Но вы ничего от меня не узнаете… Дайте мне умереть.
Услышав о том, что девушек не убили, Денисон и Бриссо немного успокоились. Однако они не могли понять, какая опасность угрожала несчастным пленницам в эту минуту.
— Что имел он в виду, мсье Денисон? — с тревогой спросил Бриссо. — Если эти негодяи не убили Клару и мадемуазель Оинз, то я не понимаю…
— А я понимаю! — вдруг закричал Мартиньи. — Оглянитесь вокруг!
И действительно, воздух сделался тяжел и удушлив, дневной свет принял странный оттенок, в горле першило от смолистого запаха, издаваемого листьями маали, когда они сильно нагреты[3].
Мартиньи, много повидавший в своих путешествиях, не мог не догадаться, о чем это говорит. Теперь ему стало понятно поспешное бегство обитателей пустыни. Однако Денисон и Бриссо, менее опытные в подобных вещах, все еще терялись в догадках, пока из-под зарослей не повалил густой дым.
— Ну, ясно вам теперь? — воскликнул виконт. — Они подожгли кусты!
Страшная истина сделалась еще очевиднее, когда они увидели пламя, вспыхнувшее в двухстах шагах от того места, где они находились.
— Вот что хотел сказать этот мерзкий испанец! — закричал Бриссо. — Они устроили пожар и бросили девушек одних!
— Да-да, — сказал Ричард, — таково было их намерение… Однако пожар не мог распространиться далеко. Надо спешить!
— Бежим! — заторопился Бриссо.
— Бежим! — повторил Мартиньи. — Но куда девались проводники?
Австралиец с сыном, давно уже понявшие, какая опасность им грозит, и отчаявшись объяснить это европейцам, решили вернуться. Мартиньи позвал их, но они с испугом смотрели на пламя и нерешительно топтались в отдалении.
— Клара! Рэчел! — закричал виконт, заметивший, какое действие оказывают эти имена на австралийцев.
И действительно, Волосяная Голова, услышав имя своей благодетельницы, что-то сказал сыну и сделал несколько робких шагов к Мартиньи.
— Зачем нам проводники? — возразил Денисон. — По следу лошадей мы дойдем до того места, где негодяи оставили девушек.
— Справедливо, — согласился Мартиньи. — Пойдем по следам.
Фернанд в ужасе закричал:
— А меня, сеньоры, разве вы бросите меня сгореть живьем? Я не могу сделать ни шага!
— Ты пожнешь то, что посеял, — ответил Мартиньи. — Мы должны подумать о твоих жертвах, прежде чем побеспокоиться о твоей презренной особе. Если ты погибнешь в пожаре, который сам и устроил, не будет ли это справедливым наказанием для тебя?
И он поспешил присоединиться к своим товарищам, которые бежали к тому месту, где уже полыхало пламя.
Австралиец с сыном, пошептавшись, последовали за ними.
Глава XXПожар
Через несколько минут дорогу мужчинам преградила полоса огня. Кусты горели со страшным треском, деревья валились, поднимая в воздух тысячи искр. Ни одно живое существо не могло уцелеть в этой огненной геенне.
К счастью, след, по которому спешили Мартиньи и его спутники, огибал полыхающий участок, и это вселяло в них надежду. Но надежда эта была непродолжительна: шагов через сто след прерывался полосой горевшей травы.
Мартиньи остановился.
— Трава горит местами, — сказал он. — Надо попытаться перескочить через пламя. Я иду первым…
— Перейдем! — поддержали его Денисон и Бриссо.
Только австралийцы колебались. И, действительно, босиком, почти нагие, они не были защищены от пламени.
Мартиньи, видя их нерешительность, снова сказал:
— Клара! Рэчел!
— Клара! Рэчел! — повторили отец и сын, уже не думая об отступлении.
Европейцы бросили свои ружья, которые были уже им не нужны, надвинули шляпы на глаза, и Мартиньи, приметив то место, где огонь был меньше и трава только тлела, бросился вперед. Его товарищи последовали за ним.
Им пришлось сделать десять или двенадцать шагов в этом дымном вихре и, отделавшись легкими ожогами, они скоро очутились по другую сторону огненной линии.
Здесь мужчины перевели дух.
Они находились в одной из песчаных прогалин. За ними осталась горящая трава. Справа ярко полыхал кустарник, от которого валил удушливый дым, слева и впереди огонь еще не добрался до зарослей, но поднимавшийся кое-где дым свидетельствовал о том, что с минуты на минуту пожар перекинется и сюда.
Мартиньи мгновенно оценил ситуацию.
Отсутствие ветра задерживало распространение огня, к тому же была весна, и солнце не успело еще иссушить сок растений, которые загорались не так легко, как осенью, когда страшные пожары начинали буйствовать в Австралии и охватывали огромные пространства с быстротой молнии.
И все же нужно было спешить. Но как отыскать следы, которые должны были привести их к Кларе и мисс Оинз? По соображениям Мартиньи следы должны были продолжаться с другой стороны горевшей полосы, и едва не закричал от радости, увидев их.
Судя по всему, девушки сошли здесь с лошадей, и Джон был отослан Гуцманом и Фернандом. На песке виднелись глубокие отпечатки копыт, когда лошади остановились, следы грубой мужской обуви и следы ботинок поменьше.
— Клара! — сказал Волосяная Голова, указав на едва приметный след.
— Рэчел! — добавил Проткнутый Нос, тыча пальцем в песок, на котором отпечатался след обуви, немного больше, чем первый.
— В какую сторону они пошли? — спросил Мартиньи, забыв, что проводники не понимают его.
Но австралиец и его сын уже бежали по следам, которые вели к зарослям, еще не тронутым пожаром.
— Они там, они непременно должны быть там! — закричал Мартиньи. — Ну, Бриссо, — обратился он к торговцу, — мы с вами выдержали испытание огнем… Мы видели пожар посильнее этого в вашем магазине, к тому же теперь не надо опасаться взрыва порохового бочонка. Вперед! Клара находится не далее чем в ста шагах отсюда.
— В этом легко удостовериться, — сказал Ричард Денисон.
Он громко крикнул, и голос его несколько раз повторило эхо. Никто не отвечал. Судья снова позвал Клару; к его зову присоединились голоса его спутников. Но напрасно они прислушивались. В кустах слышался только треск огня.
— Боже! — с ужасом прошептал Бриссо. — Неужели эти злодеи исполнили свою угрозу?
— Они слышат нас, — сказал виконт, — но, принимая нас за врагов, не смеют отвечать. Пойдемте дальше!
Он решительно вошел в кусты, и принялся рассматривать следы. Денисон и Бриссо с австралийцами двинулись за ним.
Трава в кустах была примята кругообразно, как будто лошади тут стояли довольно долго. Без сомнения, девушки пытались здесь сопротивляться. Мартиньи молча указал на куст мимозы, за который зацепился кусок шелковой материи. Чуть дальше Денисон увидел на ветке ленту, принадлежавшую Рэчел, потом черное перо, украшавшее шляпу Клары.