— Кошка у нас вся промокла.
— Какая кошка? — удивился дедушка.
Тут все трое стали объяснять дедушке, какое в саду у Пети на яблоньке гнёздышко зябликов, и какие в этом гнёздышке были голубые яички, и какие из этих яичек вывелись маленькие зяблики, и как этих зябликов-птенцов выкармливали зяблик-папа и зяблик-мама, и как сегодня этих птенцов чуть не съела кошка, и как они решили эту кошку отнести подальше, чтобы она не тронула зябликов.
— А теперь нам стало её очень жалко, — сказал Петя.
— Конечно, жалко, — сказал Вовка. — Такая хорошая кошка…
— Зачем ещё относить куда-то? — сказал дедушка. — Я возьму её к себе. Пусть поживёт у меня в садоводстве, пока птенцы не вырастут.
Оказывается, до дому было близёхонько. Не успели они проехать и пяти минут, как Петя узнал и «Гастроном» на углу, и парикмахерскую, где они с папой стриглись-брились, и газетный киоск. А вон и зелёный забор их сада.
— Глянь-ка, — толкнул его Вовка, — нас ведь дожидаются.
Петя посмотрел — а около калитки стояли и его бабушка, и Галинкина бабушка, и Вовкина мама.
Петя соскочил с телеги и бегом кинулся к своему дому.
— Бабушка, — крикнул Петя, — вот я! Я уже совсем просох!
Как бабушка сердилась на Петю
Бабушка даже не взглянула на Петю, словечка не вымолвила. Она только сказала «большое спасибо» Галинкиному дедушке за то, что он привёз ребят домой, и сразу повернулась и пошла.
«Рассердилась», — решил Петя и потихоньку пошёл следом за бабушкой.
Бабушка поднялась на крыльцо, открыла дверь и вошла в дом. И Петя, шлёпая мокрыми босыми ногами, тоже поднялся на крылечко и тоже вошёл в дом.
Бабушка пошла в комнату.
И всё ни слова.
Петя за ней, а на полу за Петей — следы от мокрых ног. «Сейчас возьму тряпку и сам всё подотру. Как еле дует всё подотру», — думал Петя.
Бабушка подошла к комоду, и тут она первый раз заговорила:
— Майка и трусы насквозь промокли?
Петя пощупал ладошкой сырые трусики и сырую майку и сказал:
— Нет, не насквозь.
— Всё равно переодень. — И бабушка достала из Петиного комодного ящика всё сухое.
Петя не стал спорить.
— А ноги сначала сполосни горячей водой, и до вечера будешь ходить в тапочках и носках.
Ходить в тапочках и носках! Нет, этого Петя перенести не мог.
— Не хочу я тапочки, — попробовал упереться Петя.
Но потом сразу приумолк, достал тапочки и поплёлся мыть ноги. Уж чего там спорить! Виноват от начала до конца.
Петя сел в уголок дивана и пригорюнился. Что-то ещё скажут папа и мама, когда узнают, как на него рассердилась бабушка? Наверно, папа скажет: «Эх, Петя, Петя, не ожидал я от тебя, братец мой!»
— Ну? — сказала бабушка, поглядывая на Петю. — Чего же ты? Иди поешь…
— Не хочется, — сказал Петя и вдруг… чих! Один раз чихнул, другой раз чихнул, третий раз чихнул.
— Вот и насморк схватил, — сказала бабушка.
Как у Пети заболели голова
На следующий день было воскресенье. Но, как назло, Пете всё хотелось спать да спать.
— Ты что, Петушок? — спросил папа, присаживаясь на край кровати. — Пора, братец мой! Хватит нежиться.
Петя открыл глаза, посмотрел на папу, чуть приподнялся и снова лёг. А глаза открылись и снова закрылись.
— Да ты у нас прихворнул, мальчик, — пощупав Петин лоб, сказал папа.
И Петя услыхал, как он зовёт маму и бабушку.
— Наверно, вчера простудился, — сказала бабушка.
Мама достала свою докторскую трубочку, свой блестящий молоточек, велела принести чайную ложечку и всего Петю послушала, постукала, горло и язык посмотрела и сказала:
— Нужно ему дать побольше…
«Ой, — подумал Петя, — сейчас велит горькое лекарство пить или касторку!»
Но мама сказала:
— Нужно ему дать побольше чаю с малиновым вареньем.
— С вареньем я хочу, — простонал Петя и снова открыл и закрыл глаза.
— А завтра будет видно, что с мальчиком, — сказала мама и потеплее укутала Петю в одеяло. — Только это не простуда, очевидно корь…
Как на деревьях появились жёлтые листья
Когда после болезни Петя первый раз вышел в садик, всё уже было по-другому. Сколько жёлтых листьев появилось на деревьях! Неужели уже скоро осень?
Вот лист слетел с ветки и медленно-медленно, будто нехотя, стал падать вниз и лёг на траву. А трава уже не была такой зелёной; тоже подсохла и пожелтела.
На клумбах расцвели пёстрые астры и пышные георгины. Как жёлтые мячики, на высоких стеблях из стороны в сторону на ветру качались золотые шары — осенние цветы.
Вдруг кто-то сбоку со всего размаху налетел на Петю:
— Петька!
— Вовка!
— Выздоровел?
— Выздоровел.
— Ого, какой! Выше меня! — Вовка приравнял своё плечо к Петиному. — Вырос!
— Вот насколько выше тебя, — сказал Петя и показал Вовке свои сложенные вместе четыре пальца.
— И вовсе не на столько, а на столько, — обиделся Вовка и показал Пете только два сложенных вместе пальца.
— А Галинка где? — спросил Петя.
— Сейчас прибежит. Мы знали, что ты сегодня выйдешь. Твоя бабушка сказала… На́ яблоко! Хорошее. Самое спелое. Уже все зёрнышки в серёдке коричневые. Ешь!
— Мой подсолнух тоже поспел. Бабушка сказала, что все подсолнушки чёрные. Давайте распробуем…
— Это дело! Я люблю подсолнухи грызть, — весело согласился Вовка. — А у меня новый ножик есть.
— Острый?
— Ого! Как бритва!
— Покажи.
— Сейчас вынесу.
Вовка побежал за ножиком, а Петя пошёл в огород к своему подсолнуху.
Как Петя снова увидел кошку
В огороде всё переменилось.
Раньше все грядки были густые, зелёные, пышные. Такая кудрявая листва была у моркови! А крепкие палки с трудом удерживали высокие стебли гороха с зелёными стручками. А какие были помидоровые кусты! Среди листьев трудно было разглядеть круглые лакированные помидоры. И на огуречных грядках раньше виднелись только широкие лапчатые листья да жёлтые цветы, огурцы же прятались под ними, совсем не видные сверху.
А теперь всё поредело. Всё стало прозрачным. Всё опустело.
Петя сразу заметил на кустах много красных и розовых помидоров. Они все были на виду. Подходи и рви! А гороховые заросли пожелтели, многие листья подсохли, и гороховые стручки были толстые, созревшие и тоже слегка желтоватые. И морковная грядка полысела — много бабушка надёргала моркови.
Только салат зеленел, как весной. Его бабушка всё время подсевала.
Вдруг что-то зашелестело, зашуршало в траве возле грядок. Петя посмотрел и увидел рыжую кошку. Она кралась, согнув лапы, почти прижимаясь животом к земле. Глаза у неё были зелёные, злые, прищуренные.
«Птенцы!» — сразу подумал Петя и со всех ног кинулся к гнезду зябликов.
Гнездо было всё там же, всё на той же яблоньке, всё на том же толстом корявом суку.
Но оно было пустое. Ни взрослых зябликов, ни птенцов — никого вокруг не было.
Только листья легонько шелестели да висели тяжёлые зелёные с румянцем яблоки.
Как они срезали подсолнух
— Петя, Петя, где ты? — кричал Вовка.
А Петя стоял у пустого гнёздышка и плакал. Противная, злая кошка! Всё-таки убежала от дедушки из садоводства и съела всех птенцов. Всех до одного…
А какие весёлые были птенчики! Как славно размахивали крылышками!
— Петя, вот ножик! — сказал Вовка, подбегая к Пете. — Идём… Ты чего? — вдруг закричал он. — Чего ты? Тебя кто обидел?
— Гляди, что твоя кошка наделала! — сказал Петя и показал на гнездо. — Всех птенцов съела!
— Что ты, Петя? — удивился Вовка. — Мурки всё время дома не было. Мы её только сегодня утром принесли из садоводства.
— А птенцы?
— Тю-тю птенцы! Выучились летать и улетели.
— Совсем улетели?
— Может, совсем, а может, на другое лето опять прилетят.
— А Мурка?
— А Мурка всё бегает, всё принюхивается. Рада, что домой вернулась.
— Вот и я! — сказала, подбегая. Галинка. — Возьми яблоко… У тебя уже есть? Ну, ничего — будет два. Это тебе дедушка велел дать.
— Галинка, — сказал Вовка, — сейчас подсолнухи будем грызть.
— Зачем? — строго спросила Галинка. — Разве Петя хочет?
— Я хочу, — сказал Петя. — Они спелые!
— Тогда ладно!
И они побежали в огород, к подсолнуху.
Вот он стоит, высокий, с огромными листьями. Только теперь уже не золотой — все лепестки облетели, осыпались.
Зато вместо крохотных цветочков теперь в его корзинке много чёрных, зрелых семечек.
— Ого, сколько! — сказал Вовка.
— Больше тысячи, — сказал Петя. — На всех хватит!
Как они прощались с Галинкой
Потом они уселись все вместе на траву и стали по очереди выковыривать из корзинки подсолнуха семечки. Кожурка на этих семечках была ещё мягкая, не затвердела и не высохла, но зёрна внутри были крупные, вкусные и сладкие, как у тех подсолнухов, которые им часто приходилось грызть зимой.
— Петя, — сказала Галинка, — вот интересно: посадил ты одно семечко, а гляди, сколько получилось! Если б ты собрал все сёмечки от подсолнуха и весною посадил в землю, тебе бы сада не хватило.
— Не хватило бы, — согласился Петя.
— А потом, — сказал Вовка, — если бы он собрал семена со всех подсолнухов и снова их посадил, у него целое подсолнуховое поле получилось бы.
— Он один не управится, — сказала Галинка.
— А мы на что? Мы ему поможем! — воскликнул Вовка.
— Всё равно не управимся, — сказал Петя.
— Ну, тогда, — тряхнула головой Галинка, — мы попросим в колхозе трактор и сеялку.
— Тогда управимся, — сказал Петя.
— Тогда, конечно, управимся, — согласился и Вовка.
— А сегодня, — вдруг проговорила Галинка, — моя мама приехала.
— Ты рада? — спросил Петя.
— Рада-то рада, только завтра я уезжаю от дедушки и бабушки. Теперь скоро мне идти в школу.
— В школу? — удивились Петя и Вовка.