– Лук стал для тебя непомерно тяжел, божественный, или добыча слишком свирепа?
Вдруг наступила тишина, все смотрели на стройного смуглого человека с насмешливым ртом и дерзким взглядом.
Потребовалось несколько секунд тишины, чтобы до Задала дошло, что он сказал. Он быстро оглянулся и увидел выжидающие лица. На него смотрели так, как смотрят на приговоренную к смерти жертву. Знатный вельможа рядом с ним пошевелился и заметил:
– Ты уже мертвец.
Задал с тревогой посмотрел на Хая Бен-Амона. Слишком поздно он вспомнил, чем славился этот жрец. Говорили, будто нет ни одного человека, посмеявшегося над его спиной, ростом или храбростью, который бы остался в живых. Задал с облегчением заметил, что жрец с легкой улыбкой и вытирает пальцы о край одежды.
«Спасибо, великий Баал, – про себя поблагодарил Хай, чуть улыбаясь. – Ты вовремя напомнил мне о моем обещании. Я держался в стороне от охоты. Прости, великий Баал. Я исправлюсь».
– Задал, – негромко произнес Хай, и все придвинулись ближе, чтобы услышать его слова. – Хочешь лететь со мной на крыльях бури?
Это был вызов. Все заерзали и начали перешептываться, глядя на Задала. Его лицо побледнело, губы сжались в тонкую бледную полоску.
– Я запрещаю, – громко произнес Ланнон. – Я не позволю, Хай. Я слишком ценю тебя, чтобы рисковать твоей жизнью, и…
Хай спокойно перебил:
– Государь, это вопрос чести. Этот человек назвал меня трусом.
– Но уже пятьдесят лет никто так не охотился, – возразил Ланнон.
– Пятьдесят лет – слишком большой срок, не так ли, Задал? – улыбнулся Хай. – Мы с тобой воскресим обычай.
Задал смотрел на него, проклиная собственную несдержанность.
Хай продолжал улыбаться.
– Или такая добыча слишком свирепа для тебя? – негромко спросил он. Казалось, Задал откажется, но он коротко кивнул. Губы его по-прежнему были бледны.
– Как хочешь, угодный Баалу. – И понял, что окружающие правы: он мертвец.
Рабы собрали в большие корзины слоновьи внутренности. Хай и Задал разделись донага, их тела вымазали желтым пометом, а тем временем молодой Бакмор обсуждал с Мурсилом особенности предстоящей охоты.
– Не верю, что взрослого слона можно убить топором. По-моему, это неприятный способ покончить с собой.
– Потому его и называют «лететь на крыльях бури».
У слоновьего помета острый запах, он способен скрыть запах человека и будет единственной защитой охотников, их единственным шансом остаться незамеченными вблизи животного. Обоняние – главное чувство слонов, зрение у них слабое, они близоруки.
Тимон помогал Хаю, смазывая его пометом. Он быстро понял, в чем суть.
– Высокорожденный, я боюсь за тебя, – негромко сказал он.
– Я и сам боюсь, – сознался Хай. – Погуще накладывай помет, Тимон. Лучше вонять, чем умереть.
Хай посмотрел на крутой спуск, который вел в лощину. Слоновья тропа вилась через густой лес. Здесь они перехватят следующее стадо, прежде чем его встревожит запах крови.
Хай осмотрелся и увидел, что охотники расположились на вершине холма, заняв удобные позиции для наблюдения. Его взгляд встретился со взглядом Задала. Начальник охоты, с головы до ног вымазанный желтым пометом, слишком напряженно сжимал рукоять боевого топора. В темных глазах Задала стоял ужас, страх выдавала и его взвинченность. Хай улыбнулся, наслаждаясь его состоянием, и Задал отвернулся. Губы его дрожали.
– Ты готов, начальник охоты? – спросил Хай.
Задал кивнул. Голосу он не доверял.
– Пошли, – сказал жрец, и они двинулись по спуску, но дорогу им преградил Ланнон. Охваченный дурными предчувствиями, он напряженно улыбался.
– Этот глупец Задал поторопился, он не хотел сказать ничего дурного. Никто не сомневается в твоей храбрости, Хай, кроме тебя самого. Не старайся чересчур убедительно доказать ее. Жизнь много потеряет для меня без моей Птицы Солнца.
– Мой господин, – голос Хая звучал хрипло. Его тронула тревога Ланнона.
– Первый удар опасен, Хай. Смотри, чтобы слон не придавил тебя, когда будет падать.
– Я запомню это.
– Не забудь также вымыться перед ужином, – улыбнулся Ланнон и отступил в сторону.
Дважды в этот день они видели маленькие стада слонов, но оба раза Хай отрицательно качал головой, и животные проходили мимо, потому что это были самки, слонята и самцы-подростки.
День близился к концу, и Хай начал испытывать виноватое облегчение. Возможно, боги настроены к нему благосклонно и не станут испытывать его.
До наступления темноты оставался час. Хай и Задал неподвижно сидели у тропы, укрывшись под нависшими ветвями обезьяньей яблони.
Помет на их телах подсох, кожа начала чесаться. Хай сидел, положив на колени топор с грифами, и смотрел на тропу, надеясь, что никто не появится на ней до темноты, и он сможет отказаться от дикого замысла, к которому его подтолкнули чувство чести и горячность. «Странно, как бездействие притупляет даже самые сильные страсти», – подумал Хай и сухо улыбнулся, поглаживая рукоять топора.
Среди деревьев на склоне он заметил тень, движение большого серого тела, словно там плыло облачко тумана, и его бросило в жар. Задал тоже увидел зверя, он перестал ерзать и замер рядом с Хаем.
Они ждали, и вдруг из-за деревьев показались два слона. Два больших старых самца с тяжелыми бивнями, легко спускались по склону. Они держались в ста шагах друг от друга, и в их походке была настороженность, которая предупредила Хая, что животные встревожены, может быть, ранены охотниками в долине.
– Берем этих двоих, – прошептал Хай. – Выбирай.
Задал молчал, опытным глазом следя за слонами. Передний слон был старше, более худой, один бивень обломан. Но он шел первым, а значит, был опытнее, подозрительнее. Сломанный бивень делал его более злобным и непредсказуемым.
– Второй, – прошептал Задал, и Хай кивнул. Он ожидал этого.
– Тогда я отойду. Надо постараться напасть одновременно. – Хай покинул укрытие из нависших ветвей и бесшумно и быстро отошел по тропе, так чтобы расстояние между ним и Задалом стало примерно таким же, как между слонами.
Он залег в жесткой траве у тропы и оглянулся. Слоны приближались. Передний слон миновал укрытие Задала. Хай заметил, что расстояние между слонами сократилось. Слон Задала дойдет до него раньше, чем передний слон поравняется с травой, на которой лежал Хай.
Если один из охотников нападет преждевременно, второй слон встревожится, и опасность для охотника значительно возрастет. Хай знал, что ему нечего рассчитывать на предупредительность со стороны Задала. Этот человек будет думать только о своих интересах.
Он увидел, что Задал покинул укрытие и молча побежал по тропе за вторым слоном. А слон Хая находился еще в пятидесяти шагах от него и смотрел в его сторону.
Задал бежал за своим слоном, совсем рядом с ним. На мгновение Хай восхитился. Может быть, он неправильно судил о нем. Может быть, Задал все же подождет и даст Хаю возможность напасть.
Но тут жрец увидел, как топор начальника охоты взметнулся, сверкнул в высшей точке полета и начал опускаться; Хай полностью сосредоточился на своем слоне.
Послышался крик боли и тревоги: Задал ударил. Хай сорвался с места. Огромное животное приближалось к нему, пока не заполнило все поле зрения.
Хай знал, что у него всего несколько мгновений для удара, а потом зверь пробежит мимо.
Он бежал рядом со слоном, держась на возвышении: падая, он сможет откатиться от зверя. Хаю приходилось делать огромные скачки, и он быстро терял равновесие, кренясь к слону.
При каждом шаге слона, когда огромный вес приходился только на задние ноги, на них под грубой серой шкурой четко выступали сухожилия. Сухожилие – гибкая и упругая нить толщиной в девичье запястье – при каждом шаге слона принимало на себя весь вес животного.
Хай забежал сзади, и, когда сухожилие в очередной раз напряглось, перерубил его; послышался резкий щелчок, словно парус развернулся под порывом ветра.
Слон покачнулся, раненая нога подогнулась. Он зашатался, балансируя на здоровой ноге.
– Во имя Баала! – завопил Хай, и топор опять высоко взметнулся. С таким же резким звуком лопнуло второе сухожилие, и огромный зверь рухнул. Звук его падения донесся до зрителей на холме, с сухой земли поднялось густое облако пыли. Хай отпрыгнул от падающего тела и грозного молотящего хобота.
Он готовился к последнему удару, танцуя вокруг ревущего животного, зная, что располагает считанными секундами, чтобы воспользоваться внезапностью нападения, что вот-вот раненый слон увидит его. Хай отчаянно искал возможности ударить.
Слон приподнялся на передних ногах, волоча за собой искалеченные задние. В безумном гневе он вырывал деревья, бешено размахивал хоботом, рыл землю единственным бивнем.
Но он был обращен к Хаю спиной и еще не видел своего противника. Хай легко увернулся от молотящего хобота, поднырнул под него, прыгнул и приземлился на широкой спине слона. И упал на колени, высоко подняв над головой топор.
Под сморщенной серой шкурой отчетливо проступали позвонки. Хай ударил. Гибельный удар прорубил кость и рассек мягкий желтый спинной мозг. Слон закричал, упал, забился в агонии.
Хай спрыгнул с дергающегося тела и отскочил от ног и хобота умирающего слона. Он испытывал огромное облегчение – и торжество. Все получилось, он летел на крыльях бури – и выжил.
Услышав дикий рев второго слона, Хай резко обернулся. С первого же взгляда ему стало ясно, что рано торжествовать победу, боги еще не произнесли свой приговор.
Задал ошибся. Ударив во второй раз, он промахнулся по сухожилию, и теперь слон на трех ногах, но быстро и проворно преследовал человека. Задал, бросив топор, бежал вверх по склону, слон за ним. Самец гневно трубил и вытягивал хобот, быстро догоняя человека.
Хай бросился на выручку. Но тут слон схватил хоботом Задала и подбросил его в воздух. Тело, вращаясь, поднялось над вершинами самых высоких деревьев.
Задал упал лицом вниз на каменистую почву. Слон поставил ногу ему на спину, а хоботом оторвал голову и отшвырнул в сторону. Голова покатилась по склону, подпрыгивая, как мячик.