— Послушай, я знаю, что у тебя нет причины любить меня или доверять мне, но сейчас тебе нужна помощь. И я готов поспорить, что ищешь ты ее не у Аланы. Клянусь, ничего, что ты мне откроешь, я не расскажу Альге. Я на твоей стороне. — Уловив мое сомнение, Цехель добавил: — В этой комнате не ведется звукозапись, ты можешь быть совершенно откровенна. Но не советую пересаживаться с кресла доктора на место пациента, лицом к камерам. В видеосистему включена программа распознавания движений губ. Только не говори Алане, она расстроится, что подвела тебя.
Я уже не способна была на прежнюю ненависть, но меня снова коснулась тень гнева. Ядгар никогда не врал напрямую, но всегда находил лазейку. Даже пообещав упрямой Кронберг, что сеансы психотерапии не будут прослушиваться, он умудрился схитрить.
— Дело не в том, что кто-то обидел меня, — сказала я хриплым от слез голосом. — Сегодня… я сделала что-то очень плохое.
Юрий поощрительно кивнул, глядя на меня прозрачными голубыми глазами, серьезными как никогда. И я заговорила, сначала медленно, запинаясь, а затем все быстрее и быстрее. Мне нужно было выговориться, и, хотя рыжеволосый наемник не очень подходил на роль исповедника, в этом замке он неожиданно оказался самым близким для меня человеком. Понимающим меня лучше других. Не осуждающим и ничего не требующим. Когда я умолкала, гардарик задавал вопросы. На первый взгляд простые, но весьма точные, показывавшие, насколько четко этот человек знает, как работают способности эсперов: что со мной происходило, как именно я сформулировала мысленный посыл, что на самом деле хотела… На последний вопрос я растерянно пожала плечами.
— Не знаю. Мне так хотелось сделать императору больно… Чтобы он ушел и перестал меня мучить. Но Замира… я не собиралась заставлять его действовать против отца. Не знаю, почему так получилось. Даже не представляю, как смогла это сделать.
Я все-таки оправдывалась.
— А ты и не могла, — успокоил Юрий, погладив меня теплой ладонью по щеке. — В том, что произошло, нет твоей вины. Мальчик, перед тем как прийти к тебе, судя по всему, активно пользовался внушением, и поэтому, когда появился перед вами, был особо уязвим. Постоянное общение двух эсперов — штука гораздо более опасная, чем представляют себе милая Алана или Ядгар. Ваши с Замиром способности усиливались, отражаясь друг в друге, и это привело к закономерному плачевному результату. Мальчишка, как менее опытный эспер, перестал быть стабильным и клюнул на твой бессознательный импульс.
Поддаться убеждениям гардарика было так легко и просто… Тем более что в его словах было зерно истины. Замир пережег сам себя. Ничего больше. И я не виновата в его неосторожности.
Наверное, стоило поверить Цехелю, стерев из своей в памяти все «не подходящие» к мозаике детали и создав другую версию событий. Но я не смогла.
— Замир не тронул бы своего отца, если бы не мое влияние. Не в тот момент. Когда мальчик его увидел, был, как и я, в сильном замешательстве. Император… своей странностью он поражает при первой встрече. По крайней мере нас, эсперов. И едва ли у кого из нас возникнет мысль напасть на Альге. Я лично в первый раз так сильно перепугалась, что, будь моя воля, просто сбежала бы. Замир же… Ему стало интересно. И вряд ли мои эмоции, сколь бы сильными они ни были, могли настроить его против отца. Мальчик не хотел наносить удар… Я просто подавила его волю и заменила своей. Не думала, конечно, что закончится так, но именно я стала причиной подобного итога.
Юрий поджал губы.
— Не сказать, что ты не понимаешь, что произошло… Ты можешь сколько угодно мучить себя самоедством, но это ничего уже не изменит.
Меня снова накрыла волна отчаяния.
— Замира не спасти, да?
Гардарик легонько шлепнул меня по щеке, той же, которую до этого гладил.
— Ай! — вскрикнула я скорее от неожиданности, чем от боли.
— Заслужила. В тот момент, когда ты уходила, он был жив, так?
— Да, но его разум…
— Разве не ты говорила, что Замир как эспер гораздо крепче тебя? — Я кивнула, не ожидая такого напора. — Вероятнее всего, у него просто истощение и шок. Более чем уверен, что с ним все будет хорошо. Другое дело ты.
— Я? — слабо удивилась.
— Конечно. Если ты, по свойственной тебе простоте душевной, расскажешь Альге то, что рассказала мне, неужели ты думаешь, что он будет снисходителен? Сочти он тебя хоть немного опасной для себя и для сына — все закончится очень и очень плохо. — Юрий сделал драматическую паузу, давая мне осмыслить перспективы. — Но есть возможность поступить по-другому. Ты сама знаешь, насколько император помешан на контроле. Однако у этой его черты есть другая сторона: Альге склонен переоценивать степень своей ответственности и брать все на себя. Скорее всего, он решил, что в том, что произошло с Замиром, его вина. Не надо его переубеждать в этом. Конечно, ты можешь быть кристально честной… но тогда я зря трачу время на спасение твоей глупой жизни.
Гардарик встал, как будто собираясь уходить, и я, не удержавшись, вцепилась ему в штанину.
— Тай Цехель, вы более чем правы. И я благодарна вам за заботу. Но принять ее смогу, только когда пойму, в чем ваш интерес. Даже дьявол, покупая души, оглашает условия сделки.
— Какое интересное сравнение… — Юрий усмехнулся, не пытаясь делать вид, что обижен. В нем действительно было что-то дьявольское — опасное, но удивительно соблазнительное. — Ты действительно думаешь, что мне нужна твоя душа?
— А больше с меня и взять нечего, кроме моего дара.
Мысль, которая зрела с тех пор, как мне приснился сон про прошлое Альге, наконец-то обрела свою форму.
— Вы можете взять мой дар, — выдохнула я.
Улыбка так и застыла на лице гардарика, а голубые глаза потемнели.
— Что?!
— Сотрите меня, — с горячностью предложила, умоляюще на него глядя. — Если вы получите от этого хоть что-то, деньги или силу, то сотрите меня. Заберите мой дар, пока я не причинила еще большего вреда.
Юрий Цехель
Он начал было говорить, но вспомнил, что стоит неудобно — повернувшись лицом к невидимым камерам. Это же надо было так выйти из себя, чтобы забыть о безопасности!
Гардарик сделал шаг назад, красноречиво посмотрел вниз, на цепко державшую его штанину девушку, и она, чуть покраснев, убрала руку. Уселся на подлокотник кресла, приобнял Эрику за плечи, будто предлагая поддержку, и интимным шепотом сказал:
— А вот с этого момента поподробнее.
Девушка запрокинула голову, отчего ее рот смешно приоткрылся, вызывая желание…
Тут Юрий себя остановил, вспомнив, что его желания не имеют никакого отношения к проблеме. Весьма и весьма неприятной проблеме. Потому что слова Эрики свидетельствовали, что она узнала о том, что ей знать было не положено.
Конечно, он и сам до этого кидал намеки о существовании эсперов на Гардарике. Необходимо было, чтобы в нужный момент она последовала за ним без возражений, веря, что где-то там, на другой планете, будет среди своих, в безопасности. Но Юрий даже думать не мог, что Эрика докопается до информации о симарглах, псах, стерегущих и защищающих — порой от самих себя — эсперов Гардарики.
Догадалась или…
— Ядгар, мой дорогой друг с проблемами памяти, — вздохнул рыжий. — Успела покопаться в его мозгах?
Эрика кивнула. Понимает ли она, как рискует сейчас? Будь на месте Юрия кто-либо другой из симарглов, ей бы уже подписали приговор.
— Расскажи, — попросил он ласково, боясь спугнуть эспера.
— В памяти… в памяти императора был мужчина. Явно не лонгиец, с каштановыми волосами и светлой кожей, говоривший на другом языке. Он ссорился с Хельгой, матерью Ядгара. Затем увел его и что-то с ним сделал. По воспоминаниям императора я поняла, что он был эспером, как и его мать, пока у него не забрали дар.
— А что стало с тем мужчиной, ты видела? — стараясь быть спокойным и равнодушным, спросил Юрий. Но, судя по внимательному и оценивающему взгляду ореховых глаз, ему это не удалось.
— Нет, прости. Он… Ты знал его?
— Когда Станислав пропал, не вернувшись с Лонги, я был ребенком, так что почти не помню его. Он — старший брат моего отца.
— Станислав был таким же, как вы, тай? — девушка старательно выговорила сложное имя гардарика.
Чуть поколебавшись, Юрий решил ответить честно. Все равно хуже он уже не сделает.
— Да.
— Значит, вы можете…
— Стоп. Остановись. Мне нужно сначала кое-что понять. Ты говорила о том, что увидела, императору?
— Нет. Хотя… сегодня я сказала, что Хельга позволила его искалечить.
— Не так уж страшно, — пробурчал Цехель с облегчением, поняв, что ему не нужно как крысе искать себе лазейку, чтобы спрятаться от длинных рук Альге. — Полагаю, он просто подумает, что речь шла о детской травме. Но почему ты промолчала?
— Потому что это ваша тайна. А мне хотелось сначала узнать, насколько вы можете быть мне полезны, — спокойно ответила Эрика, словно и не она размазывала по лицу слезы несколько минут назад. Спокойствие и бесстрастность делали ее лицо похожим на лики святых с византийских икон. Вот только святостью тут и не пахло. Хотя эти прагматичность и даже жестокость, прорезывавшаяся иногда сквозь наивность и инфантильность, нравились Юрию. Ох, как же неправ был Альге, считая Эрику слабой и беспомощной! Не кровь текла по венам ее, а жгучий яд.
— Значит, ты так легко продашься?
— Нет. — Эрика покачала головой и чуть отодвинулась от него. — Сначала я хочу понять, насколько вы опасны.
— Я же говорил тебе…
— Не для меня. Для Замира, — перебила она, одаривая тяжелым взглядом. — Вы ведь здесь ради него, не так ли?
В мыслях Юрия в который раз мелькнуло опасение: а действительно ли Эрика не может читать его? «Глупости, не может быть». Но все же открыто лгать он ей больше не осмеливался.
— А если и так? Что ты будешь делать?
— Позволю узнать все Альге. Я не могу допустить, чтобы вы убили или покалечили мальчика, тай.
— Я не собираюсь этого делать. Возможно, мне действительно придется