В их мире эмпатию не уважали. В гардарийских эсперах ценили способность к телепатии, стараясь эмпатию искоренять как порок. Потому и Замир, потомок Ксано, был мало подвержен эмоциям и довольно слаб как эмпат. Но Юрий знал, что, увидь совет кланов своими глазами, что Эрика способна на устойчивое внушение, не менее сильное и при этом более безопасное, чем телепатическое, и отношение к девушке поменялось бы.
— Ты не поймешь. Чересчур узко мыслишь.
— Наглец, — оскалился Северный пес, но уже без былого энтузиазма. — Хорошо. Действуем по коду три-один. Уничтожь все файлы, которые могут вести ко мне или на Гардарику.
— А ты?
— Я уже избавился от всего лишнего. Кадис я тоже покину. Что касается Эрики… Что ж, отправляй свою просьбу в совет. А я отправлю свое прошение. Не думай, что я позволю Пестрым заполучить еще одного эспера.
Когда Владимир вышел, Цехель почти рухнул в кресло, морщась от пульсации в челюсти. Удар у напарника был хорошо поставлен.
Впрочем, Юрий мог позволить Нижинскому такую шалость — дни его были сочтены. Осторожно стянув с левой руки одно из колец, деактивировал его. В кольце, которым он слегка оцарапал лицо напарника при «ласке», был один из новых секретов Пестрых, делающих их таким опасными. Когда Нижинский погрузится в сон, яд начнет действовать. Дыхание Владимира остановится, и он тихо и безболезненно умрет в своей кровати, даже не поняв, что умер.
Конечно, внезапная гибель на задании одного из псов может вызвать ненужные вопросы в совете, но выбора ему не оставили: Юрий знал, что это вопрос нескольких дней, когда Владимира найдут лонгийцы, а значит, нужно было заставить его замолчать. А затем можно и службу безопасности пустить по уже бесполезному следу. И хотя полностью это подозрения императора не снимет, на время все же успокоит. А там… Что ж, стоит поспешить и подкинуть Кронберг правильное решение задачи. Эрика была необходима живая и здоровая. И как можно раньше. Потому что кое в чем Нижинский был прав: нужно было спешить.
На постели заворочалась Тамра, и гардарик, подойдя к ней, положил руки на горячий лоб.
— Тихо, тихо. Слушай внимательно, что я тебе скажу… — ласково произнес он девушке, и морщинка между ее бровей разгладилась.
Воспоминания об этой ночи покажут Тамре, что тай Цехель в этот раз был необыкновенно страстен и требовал того же от нее, что в пылу игры она случайно ударила его по лицу, но он, добрый господин, не обиделся. А потом они оба, утомленные сексом, заснули и пробудились под утро.
Пусть у симарглов не было дара эсперов, но все же некоторым трюкам они научились.
Теперь нужно было позаботиться о том, чтобы убрать еще кое-кого, путавшегося под ногами. Диего Альварес однажды помог Юрию, но теперь он уже мешал.
Ядгар Альге
То, что доктор Кронберг скоро предстанет перед ним со своими вариантами лечения, Ядгар не сомневался. И она действительно появилась… на утро третьего дня после покушения.
— Что нового, тайнэ? Надеюсь, в этот раз вы пришли с результатами или с хорошими новостями?
Хороших новостей не было. Ядгар сам несколько раз в день проверял состояние Эрики. Ничего не менялось к лучшему. Но услышать версию психиатра было интересно.
Рыжеволосая иномирянка стояла перед столом императора, нервно сжимая в руках свой медицинский ком. Альге не предлагал ей присесть, показывая свое неудовольствие.
— Мы провели консилиум с доктором Оссе и доктором Тадо из госпиталя и подобрали наиболее эффективный вариант лечения Эрики. Правда, он довольно рискованный, могут быть некоторые побочные симптомы.
Обычно Ядгару нравилась прямота психиатра: там, где другие медики юлили, Кронберг ясно говорила о том, что придуманный врачами метод не являлся оптимальным.
— Говори.
— Генерализованная амнезия на ограниченный срок. От нескольких дней до пары недель.
— Отчего такой разброс? — нахмурился император.
— Работа с отделами мозга, в которых хранится нужная память, достаточно сложна. Здесь невозможно просчитать все по минутам, — осторожно ответила Алана. Она протянула медицинский ком. — Здесь доступно написано о процедуре и последствиях.
Ядгар хмыкнул и углубился в чтение. Пробежав глазами по медицинским выкладкам, он вновь вернулся в начало текста и, вчитываясь уже более внимательно, уточнял у Кронберг тот или иной аспект. Наконец он отложил ком и задумчиво забарабанил пальцами по столу.
— Значит, вы предлагаете генерализованную, а не избирательную амнезию. Почему?
— Чтобы нам не пришлось снова возвращаться к процедуре. Память имеет свойство достраивать отсутствующие куски. Да и отсутствие части воспоминаний вызовет больший диссонанс сознания Эрики.
— А какой период времени может охватить эта ваша процедура… точнее, амнезия, ею вызванная? Максимально.
Кронберг пожала плечами.
— На самом деле легче всего полностью стереть память.
На мгновение Ядгара охватило нерациональное желание приказать психиатру стереть в памяти Эрики события не только последних дней, но и всего, что происходило после ее появления на Лонге. Начать все сначала. Тогда бы он мог убедить девушку, что дал ей свободу с самого начала. Тогда бы она перестала смотреть на него с недоверием, а считала своим освободителем… И можно было бы попробовать нормальные ухаживания, как бы глупо это ни звучало. Глупо не из-за его статуса, а из-за отсутствия опыта ухаживаний.
Нет, рисковать не стоит даже ради шанса исправить свои ошибки. И видеть Эрику снова отстраненной, чужой, совсем его не помнящей… отчего-то Альге казалось, что будет непросто. Нет, об этой идее точно нужно забыть.
— Тут не написано об осложнениях, — перевел он разговор на более актуальную тему.
— Потому что они предполагаемые. Как вы понимаете, специальное стирание памяти редко используется, будь то военная медицина или психиатрия. И никогда эту процедуру не проводили на эсперах. Мы не знаем, как отреагирует сознание Эрики на потерю воспоминаний о нескольких днях. Возможно, никак, или же подсознание подсунет ей ложные воспоминания.
— Или-или, — мрачно передразнил Ядгар, возвращая ком. — Слишком много переменных. Самые плохие прогнозы?
— Дар, — коротко сказала Алана.
— Он пропадет? — заинтересованно спросил император.
— Источник дара не локализован в каком-то конкретно участке, любые вмешательства в работу мозга эспера могут потенциально к привести к потере способностей, даже черепно-мозговые травмы. Я читала о таких случаях.
— Это не так уж страшно, — тихо пробормотал Ядгар, но психиатр его услышала. Глаза ее непроизвольно расширились.
— Значит, вам уже не нужен эспер? Тогда почему вы так…
— Забочусь об Эрике? Сугубо из личных причин. Ее способности неплохо оживляли наши с ней отношения, но не думаю, что я потеряю к ней интерес после исчезновения дара. И в любом случае жизнь девушки мне важнее.
Впервые Ядгар сказал вслух то, что стало ясным уже давно. Нельзя было просто взять и заменить Эрику другим эспером. Или другой женщиной, если уж говорить о личной жизни. Императору не нужен был никто, кроме девушки с ореховыми глазами и самым чарующим голосом, когда-либо им слышанным.
— Не все так просто, великий тай. Эсперы, лишившиеся дара в зрелом возрасте, не могут продолжать полноценно жить и чаще всего сходят с ума.
— И это ваш лучший вариант? — помрачнел Альге.
— Вероятность проблем с даром после процедуры не так высока, семь-десять процентов…
— Нет. Ищите другие варианты. Если у вас больше ничего нет — свободны.
Кронберг поклонилась и поспешно вышла. Чтобы вернуться на следующий день с еще более безумной идеей — использовать другого эспера. Ядгар отбраковал ее сразу.
— Я не позволю рисковать своим сыном.
— Если мы погрузим Эрику в глубокий сон, ее дар не воспримет вмешательство другого эспера как атаку. С Замиром не должно ничего случиться.
— Откуда шестилетний мальчишка знает, что нужно будет сделать? Даже если с ним будет все нормально, он может причинить вред Эрике.
Алана в отчаянии, будто не уважаемый психиатр, а молоденькая девчонка, всплеснула руками.
— Великий тай! Нельзя долго держать ее на лекарствах — так мы только усугубляем проблему! И вы не можете вечно держать своего сына в золотой клетке.
— Золотой клетке? — повторил Альге медленно.
Доктор побледнела, но не сдалась.
— Да. У вашего сына сильнейший дар из тех, о которых я слышала. И он им хорошо управляет. Но за весь опыт его использования достойных целей он не ставил. Замир чаще всего находил неправильное применение своему дару. А теперь вы не хотите, чтобы он направил свои способности во благо!
— Вы считаете, что это будет полезно для Замира?
— Однажды он уже вытащил Эрику из депрессии. Пусть попробует снять болевой синдром и пригасить воспоминания.
— Ему самому не будет больно?
— Я не знаю. Но вред если и будет, то самый минимальный.
Это было тяжелым решением, но…
— Нет.
— Ваше решение нерационально, — смело сказала Алана. — И продиктовано явно не заботой о девушке или Замире.
— А чем же, милая доктор? — Император тяжело откинулся в кресле. Эта Кронберг чересчур далеко зашла. Ни один из его людей не осмелился бы так неуважительно говорить с правителем.
— Вы избегаете всего, что связано со способностями вашего сына, будто не хотите признавать их. Но если вы закроете глаза на его дар, он от этого существовать не перестанет. Как и ваш сын. Эрика… Эрика в нашу последнюю встречу сказала мне, что Замир хотел бы стать настоящим сыном своему отцу. Мальчик хочет видеть вас, а не просто смотреть на папу на экране головида. И… я знаю, что вы скажете. Что это опасно. Что вы опасны для эсперов. Но ведь Эрика не боится вас, великий тай.
— А Замир боится.
Алана покачала головой.
— Это не так. Встретьтесь со своим сыном. Поговорите с ним, узнайте. И расскажите про Эрику. Он захочет помочь ей, я уверена. И не простит вам, если вы не дадите ему такого шанса. И…