Радовало, что после знакомства с отцом Замир не разочаровался в нем, а наоборот, стал еще более преданным его последователем. Эмоциональная холодность Ядгара и его способность полностью контролировать свои мысли не только не задевали и не пугали мальчика, но приводили в восторг, доказывая величие правителя. Альге в последнее время был действительно… относительно сносен. А порой так и вовсе казался единственным на свете человеком, способным унять мою мятущуюся душу. Злилась ли я, тревожилась ли — знала, что этим не причиню Ядгару вреда. Я все еще не доверяла ему, но император был мудр, ничего особого от меня не ожидая и позволяя быть с ним любой, спокойно реагируя на мои обиженные взгляды, на долгое молчание или на внезапные приступы нежности. Теперь я каждую ночь проводила в его постели, а днем перебиралась в личные покои. Но даже со своим занятым графиком Ядгар находил время навестить меня. Один или с Замиром.
Первое время было просто дико видеть их рядом, как будто два мира внезапно объединились в один. Но они на самом деле ладили, хотя мне не раз приходилось становиться посредником между отцом и сыном, когда на Замира внезапно нападали приступы стеснительности. Иногда казалось, что маленький эспер делает это специально, пытаясь втянуть меня в разговор с Ядгаром. Ему нравилось думать, что мы с императором… любим друг друга. Смешно. Нелепо. Страшно.
Возможно, ребенок компенсировал этим отсутствие матери в своей жизни. Об Анхеле он словно забыл, но я и не стремилась ворошить прошлое. Иногда пугало то, что он хотел видеть во мне замену Анхелы — и для себя, и для своего отца, будто я на самом деле могла сравниться с дочерью благородного семейства, стать равной спутницей императора и матерью для него. Идеальная картинка счастливой семьи: Замир все чаще говорил «мы», объединяя нас троих в одно целое и не желая видеть иное будущее. И все, что не вписывалось в этот безупречный образ, просто игнорировалось, а то и становилось объектом для ненависти.
Мои мысли и память — не лучшее место для шестилетнего мальчишки. А он в ней изрядно покопался за то время, пока они с Ядгаром вытаскивали меня из кошмара. Притом то, что Замир знает больше, чем мне бы хотелось, вскрылось в третью нашу встречу, когда старшего Альге не было рядом.
Зимний сад во дворце Кадиса был просторнее и искуснее, чем в горном замке. Никаких кадок, никакого пластикового купола сверху — и голубое небо, и яркое солнце над головой казались совершенно реальными. Создавалось ощущение, что я в настоящем парке, а не в здании. Но самым удивительным здесь было небольшое озерцо в центре. Сколько я ни всматривалась в дно, так и не заметила ни одной детали, свидетельствующей о том, что оно создано искусственно.
Сегодня сад закрыли для наследника императора, и мы гуляли практически в одиночестве, не считая Альвареса, составившего нам компанию. Судя по бледному и истощенному виду агента, Альге решил дать нам с Замиром в охрану человека, привыкшего к особенностям эсперов, позволив Диего немного отдохнуть. Только не учел тот факт, что человек, на самом деле знающий эсперов, едва ли с ними расслабится. Да, у Альвареса был ментальный чип, но он нисколько не защищал ни от моего эмпатического внушения, ни от способности Замира подчинять людей. Так что фальшивый падре чувствовал бы себя более расслабленным, выгуливай он двух крокодилов на поводке. Впрочем, не столько мы были источником тревоги Альвареса. Мысли его были далеки, а эмоции… Чувства суетливого, но при этом способного быть хладнокровным Диего неожиданно оказались в смятении. Я с некоторым трудом (после болезни было все еще тяжеловато управлять даром) поставила эмпатический блок. Плохо, что, спрятавшись от охранника, я закрылась и от Замира. Он тут же встревоженно придвинулся ко мне, а затем и вовсе взял за руку.
— Пойдем посидим у озера, — предложила я. Мальчик молча кивнул.
Скинула туфли, усевшись на теплом, явно подогреваемом песчаном пятачке. Замир последовал моему примеру, а потом и вовсе улегся, положив голову мне на колени. Я взъерошила легкие пушистые волосы мальчика и рассеянно ему улыбнулась.
«Почему ты грустишь?»
«Не знаю. Такова моя натура».
«Разве тебе здесь плохо?»
Замир задавал мне этот вопрос десятки раз, а я никак не могла найти ответ.
— Нет.
Прозвучало не слишком убедительно. Бледно-голубые глаза серьезно изучали мое лицо.
«Я мог бы попробовать стереть память о нем. Тогда бы ты не беспокоилась об этом плохом человеке».
Сердце мое ушло в пятки. Я наклонилась и шепотом спросила:
— О ком ты?
«Юрий. Который обещал увезти тебя. И который думает, что может забрать мои способности».
В мыслях Замира была бравада, хотя за ней сквозили неуверенность и страх.
«Ты… ты прочитал меня. Это ты рассказал отцу о том, что Юрий из себя представляет?»
Если это правда, то я виновата в том, что Цехелю угрожает опасность. Он доверился мне, а я предала его. Во рту разлилась горечь.
«Я ничего не рассказывал. Отец и без того знает, что этот рыжий — плохой человек. — На детском личике отразилась обида. — И ты сама говорила, что чужие мысли разбалтывать нехорошо. Я бы никому не стал говорить о том, что ты думаешь!»
Как и я, Замир понимал, что в какой-то степени наш дар, наше проклятие роднило нас больше, чем общая кровь. То, что я начала осознавать недавно, он чувствовал интуитивно — мы всегда должны быть на одной стороне. И пусть мальчик не был согласен с моим молчанием, а мои попытки защитить Цехеля считал почти предательством, он ни слова не сказал Ядгару о том, что увидел в моей голове. И я… я могла врать кому угодно, но не Замиру.
«Когда-то твой отец обещал дать мне свободу, если я помогу тебе. Теперь я свободна. Но все так же… не человек, а тень своего хозяина».
Слишком сложным было то, что я пыталась донести до шестилетнего ребенка, но он смотрел на меня так серьезно, что я не могла отделаться простыми успокоениями. И пыталась найти объяснение больше для самой себя, чем для Замира.
«Юрий когда-то показал мне альтернативу. Полагаю, Гардарика далеко не рай, но при мысли о том, что есть место, где эсперов много и где они… обычны, понимаешь? Где на них не смотрят как на уродов. Я мечтаю самой понять, что это такое. И в глазах гардарика я видела себя другой. Не уродом, не чудовищем».
«Ты защищаешь его, потому что он тебе нравится!» — обвиняюще «сказал» Замир.
— Правда в том, что нам не всегда нравятся те, кто этого заслуживает. Иначе почему бы я нравилась великому таю?
Альварес за моей спиной фыркнул, хотя я произнесла это не очень громко.
«А еще я понимаю, почему Юрий и ему подобные лишают эсперов их силы или пытаются контролировать. Дар нередко опасен и для самих эсперов, и для окружающих. Мы с тобой уже убедились в этом. И хоть я не желала бы для тебя той судьбы, которой он решил тебя „осчастливить“, но сама когда-то хотела избавиться от своих способностей. Нужно сказать Сафару Дали спасибо, он буквально выбил эту мысль из моей головы».
«Не проси меня помочь твоему рыжему! И если ты захочешь сбежать…»
Светлые глаза Замира грозно блеснули. Я притянула ребенка к себе, усаживая на колени, и пощекотала, заставляя его рассмеяться.
«Так-то лучше. А то ты напомнил мне своего отца, мне даже страшно стало… Ай!» Я потерла бок, в который меня ткнул наследник, и позволила ему устроиться поудобнее. Уже вслух сказала:
— Все. Больше никакой щекотки.
— Ты ушла от ответа!
— Хорошо, хорошо. Я и не собиралась ничего просить. И обещаю, что останусь с тобой на ближайшие несколько лет.
— А потом? — Это уже Диего любопытничал.
Я повернула к нему голову, и мы обменялись взглядами. Мой был настороженно-холодным, его же — на удивление понимающим, хотя слышал он лишь часть нашего диалога с Замиром.
Может, и ошибалась я, считая, что никто на свете не способен вникнуть в мои проблемы, кроме такого же эспера или человека, устойчивого к нашим способностям и потому не боявшегося одаренных.
— А потом не знаю. Это зависит не только от меня.
Как бы то ни было, Ядгар постепенно оттаивал. Но пройдет время, и он перестанет нуждаться во мне как источнике эмоций и тепла, а Замир подрастет. И тогда… что? Просто забуду об этом отрывке жизни, о своем рабстве и пойду дальше? Казалось, что цепи, удерживающие меня здесь, с одной стороны, гораздо свободнее, чем мне думалось, а с другой стороны — намного крепче. Сейчас при мысли, что я могу долго не увидеть Замира или Ядгара, я начинала… неужели тосковать? Ох… Ладно Замир, в моей с ним связи нет ничего странного. Но когда я успела привязаться к старшему Альге, которого все еще опасалась и немного жалела, воспринимая как «неполноценного» эспера?
Замир как всегда подслушивал, пользуясь тем, что ментальный блок я не поставила.
«А у папы могут восстановиться способности к телепатии?»
«Не думаю. Но, возможно, он сам когда-нибудь вспомнит о своем прошлом».
Наш разговор погрузил меня в странную задумчивость, поэтому появление в зимнем саду еще одной персоны я заметила позднее всех. Эту гостью я не ожидала, но зато стало понятно, почему ее пропустили. Зарина Альге, старшая сестра Замира. Пришла она не к брату, хотя это послужило предлогом. Судя по ее взглядам на Диего и его внутренней панике, здесь инфанта была именно ради фальшивого падре… Наскоро поздоровавшись с Замиром и отчего-то враждебно и холодно кивнув мне, она обратила свое внимание на нашего сопровождающего.
— Тай Альварес, вы здесь!
— Да. Видите ли, я выяснил, что Эрика христианка, и ей…
— Я знаю, что вы не падре, а служите моему отцу! — выпалила девушка, нервно встряхнув пышными волосами.
— Надо бы намекнуть начальству, что СБ из рук вон плохо хранит информацию, — пробормотал Диего и развел руками, виновато улыбаясь. — Вы раскусили меня, прекрасная тайнэ.
Я с запозданием вспомнила, что Зарина была влюблена в спут