— А я симаргл и лучше знаю, что делать с подобными сучками. Тем более этой рабыне не впервой стоять на коленях перед мужчинами.
Чувство вины и стыда человека за моей спиной было настолько велико, что мне на секунду стало жаль его, и я послушно опустилась от легкого нажатия ладони.
— Эта женщина гораздо опаснее, чем она кажется. И гораздо крепче.
Владимир грубо схватил меня за подбородок, заставляя поднять лицо.
— Выжила и после попытки отравления, и после падения с моста. К тому же так легко очаровала Юрия… Что ж, действительно поражает. Можешь счесть это знаком уважения, но я собираюсь стереть твой дар раньше, чем он причинит вред экипажу этого корабля. Да и мой лорд, в отличие от безумного Ксано, вряд ли заинтересуется кем-то вроде тебя. Надеюсь, твоя психика крепка, и ты не успеешь превратиться в пускающую слюни идиотку до прибытия на Гардарику.
Нижинский медленно отстегнул пластиковый наруч на левой руке, снял перчатку и отвернул рукав, обнажая бледную безволосую кожу. Пальцами правой пробежался по запястью и, подцепив что-то, медленно потянул на себя. Я смотрела с отвращением, но была не в силах отвернуться, наблюдая за тем, как отходит кусок кожи, обнажая… нет, не человеческую плоть, а металл. Проследив за моим взглядом, Владимир усмехнулся. По крайней мере, так я расшифровала подергивание его лица.
— Что, никогда не видела подобное? Неужели Юрий не показывал? Предпочитал играть роль нормального человека?
От механического сплетения причудливых линий в том месте, где должна была быть плоть, отделился металлический жгут с иглой на конце, подобно змее извиваясь над рукой гардарика.
— Сначала будет немного больно, а потом станет все равно.
— Не смей! Не делай этого!
Мне на мгновение показалось, что это мой голос — отчаянный, дрожащий. Но кричала Алана, извивавшаяся в руках опешившего от такого напора гардарика.
— С чего бы это?
Холодный гладкий металл скользнул по шее, вызывая непроизвольную дрожь.
— Император не выпустит вас за пределы своего влияния, если у вас не будет живого и невредимого эспера на руках, — торопливо произнесла Кронберг.
Я ощутила укол боли в шее чуть ниже кромки волос и тихо заскулила.
— О, если бы это было так, он бы уже с нами связался, — возразил Владимир.
Наконечник «змеи» проник под кожу, я почувствовала, как он шевелится во мне, продвигаясь все глубже и выше. Кто-то рядом откашлялся.
— Нам действительно отправили сообщение минуту назад. Лонгийцы хотят заблокировать проход из системы, если мы не выйдем на связь.
С неприятным звуком металлический жгут отсоединился от меня.
— И ты говоришь мне это только сейчас, Хог?!
— Вы не любите, когда вас отвлекают, — несколько фальшиво ответил ему тот.
Хог — не тот, кто меня держал, а другой, судя по эманациям, был из тех, кому нравится чужая боль. Сам он ее причинить не мог, тем более эсперу, но с удовольствием смотрел на то, как это делает Владимир. Видимо, не в первый раз наблюдал, как его командир кого-то мучает. «Нижинский — садист», — внезапно поняла я с отвращением, заметив, как топорщится ширинка его штанов. Таким же был и мой первый хозяин. Подобных людей я ненавидела: могла простить и корысть Нибеля, и болезненное желание Ядгара полностью контролировать мою жизнь, но не гадкое удовольствие от того, что кто-то страдает, вожделение к собственной жертве. Именно желание унизить и причинить боль толкало Владимира на уничтожение моей психики, а вовсе не моя ненужность. Но игнорировать беспокойство своих подчиненных он не мог. К тому же Алана умело подлила масло в огонь.
— Если бы вы выслушали Юрия, он сказал бы, что смог покинуть планету только благодаря тому, что на катере были мы.
Я отметила про себя, что в ее фразе прозвучало именно «мы», а не «она». Даже находясь в опасности, Кронберг могла рационально мыслить, думая наперед. Ведь если Владимир не сможет достать меня, он переключится на нее, поэтому и стремилась себя обезопасить. Это сработало бы, не будь Нижинский патологически влюблен в насилие, и, пока мы на корабле, он так или иначе найдет способ, как превратить наше существование в ад. На его фоне Юрий казался агнцем.
— Пусть установят связь с Лонгой, я сейчас буду, — сказал Владимир, возвращая кусок кожи на место и оправляя рукав. — Рыжую — ко мне, хочу… с ней поговорить позже. Цехеля — в карцер.
Меня толчком заставили встать и практически поволокли на себе в рубку, где я вновь смогла увидеть и услышать Ядгара.
Сначала на мониторе появился незнакомый лысый лонгиец. Меня он не видел — я сидела за пределом его обзора с приставленным к затылку парализатором, ясно дающим понять, что вмешиваться в разговор не стоит.
— С кем я говорю? — требовательно спросил лонгиец.
— С капитаном корабля.
Нижинский представляться не собирался.
— На вашем крейсере находится террорист, объявленный Лонгой в розыск, гражданка Лонги и официальная наша гостья.
— Да, все так, — спокойно согласился гардарик. — Вы сами дали им пропуск на свободный выход из системы. Почему ваши корабли преграждают нам путь теперь?
— Потому что пропуск вам был дан на определенных условиях, и мне хотелось бы знать, что вы его соблюдаете. — Глубокий низкий голос заставил меня судорожно вздохнуть. Ядгар.
— Тихо, тайнэ, — умоляюще прошептал стражник, тот самый, что меня пожалел. Мои способности еще не совсем восстановились, но я, несмотря на боль, потянулась к нему, укрепляя невидимые узы. Не сейчас, но позже он будет на моей стороне. А пока я собиралась выудить из головы охранника то, что мне может понадобиться, пусть половина информации и была непонятна. Но я давно научилась запоминать все, даже на первый взгляд не имеющее смысла. Техническая информация о корабле, состав команды и ее привычки, расположение коридоров — все могло пригодиться позже. Но, копаясь в голове Олега, как звали удерживавшего меня мужчину, я натыкалась на всякую чушь: детские песенки, воспоминания о последнем обеде, размышления о том, насколько цвет формы не идет к оттенку его кожи… Если бы я была чуть посмелее, как Алана, к примеру, непременно спросила бы Владимира, для чего он набрал в свою команду дегенератов.
Благодаря общению с Замиром мой навык в телепатии за последнее время сильно вырос. Несмотря на ослабленное состояние, мне не нужно было концентрировать на этом все внимание — могла находиться в чужих мыслях и памяти и в то же время наблюдать за разговором.
— И в чем же вы хотите убедиться?
— Юрий был в курсе. Почему бы вам его не позвать, капитан? — с плохо скрытым презрением спросил Альге.
Я видела императора всего несколько часов назад, но сейчас жадно его рассматривала, запоминая черты лица: крупные скулы, резкую линию подбородка, глубоко посаженные серые глаза. Самый властный и самый упрямый мужчина в моей жизни. Тот, кого я боялась, а потом ненавидела. Человек, которого я начала узнавать и, наверное, принимать. Мы попрощались так скомканно и нелепо, надеясь вскоре встретиться, а теперь…
Теперь, даже если бы мне дали с ним поговорить, это ничего бы не изменило. Потому что все то, что мне хотелось бы сказать, нельзя уложить в простые слова и предложения.
— Боюсь, он не сможет подойти. Вам придется говорить со мной.
— Вы с Гардарики, так ведь? Вы понимаете, что укрывательство государственного преступника и похищение лонгийки бросает тень на вашу планету и весь Космосоюз? — вкрадчиво спросил Альге.
— Мой корабль зарегистрирован в Независимых мирах, и действую я как частное лицо. Какие интересы могут быть у Гардарики на Лонге? — удивленно вскинул брови Владимир. Как и Юрий, он был великолепным актером и сейчас выглядел сдержанным и серьезным господином, не имевшим ничего общего с садистом, с мстительным удовольствием избивавшим беспомощного Юрия. — Тай Цехель — мой наниматель, а женщины, что были с ним, поднялись на борт корабля добровольно.
— Позвольте мне в этом удостовериться. — Если бы мне когда-то не удавалось самой доводить императора до белого каления, я и не поняла бы, что он сейчас в ярости.
— Боюсь, наши гостьи плохо чувствуют себя. И будут чувствовать еще хуже, если я их потревожу. — Угроза в словах Нижинского была очевидной.
Возможность услышать и увидеть Ядгара придала мне решительности. Разве ждать своей участи — единственное, что я могу? Владимир совершил ошибку, поставив охранять меня обычного человека.
Все просто: я заставлю Олега увидеть в Нижинском врага, и он выстрелит в него. Правда, понадобится не один выстрел, а несколько — от одного Владимир быстро оправился. Когда он будет без сознания, придется вырубить еще одного гардарика, находящегося здесь же. Затем Олег закроет кабину изнутри. Здесь все управление, и корабль будет под нашим контролем. Останется только ждать, когда появятся лонгийцы.
Черт, это было непросто даже на уровне плана. А с учетом того, что реальность всегда все усложняет…
Нет, я не имела права сомневаться. Вновь потянулась к Олегу, устанавливая контроль…
«Не стоит. Не вынуждайте меня причинить вам боль».
Мысль, а не телепатический посыл, как мне показалось вначале. Правда, весьма четкая, принадлежащая человеку, хорошо знающему, как происходит чтение у эсперов.
«Вы такой же, как и Владимир?» — спросила, не удержалась… Олег вздрогнул, вдавливая ствол парализатора в мой затылок еще сильнее, но все же не используя его. То, что я могу использовать транслирующую телепатию, его удивило.
«Всех, кто сопровождает симарглов, учат распознавать вмешательство эсперов».
Я внимательно прислушалась к ощущениям. Нет, дело не в навыках. Если не ошибаюсь, охранник обладал зачатками дара. Слабыми, чтобы называться настоящим эспером, но на первый уровень по Кейгелю может потянуть. Ни чтения мыслей, ни умения считывать эмоциональный фон вокруг, зато не слишком осторожного эспера почувствовать он сможет. Что ж, имеет смысл держать таких людей поблизости, если охотишься на одаренных.