Сестры переглянулись и дружно в один голос сообщили, что никакую Аллу Вениаминовну не знают.
— Как же вы не знаете, когда сами находились у нее в офисе? — удивился Барсуков.
— Мы были у психолога, которую зовут Агния. Никакой Борисюк мы знать не знаем, — заявила Людмила.
Вера кивнула, подтвердив сказанное.
— Агния — это псевдоним, который использовала в работе Борисюк Алла Вениаминовна, — сообщил следователь.
— Ее звали Алла? — переспросила Вера. — Нам срочно нужно в туалет!
Она решительно встала и потянула за собой сестру.
«Воистину, странные дамы, — подумал Барсуков. — Почему они ходят в туалет вместе, словно сиамские близнецы. Может, в этот раз все дело в пирожках? Но что-то подсказывает мне, что они видели и знают больше, чем говорят».
— Ты поняла, что ключи, скорее всего, от офиса Агнии? — шептала Вера.
Решив пока не рассказывать следователю о своей находке, сестры вернулись в кабинет.
Беседа продолжалась больше двух часов, и все чувствовали себя очень уставшими. Наконец следователь подписал пропуска и отпустил посетительниц, предупредив, что, возможно, вызовет их в ближайшее время для уточнения деталей.
В памяти у Веры тут же всплыла фраза из известной кинокартины, которую она тут же выпалила, не успев подумать о возможных последствиях. — Уж лучше вы к нам, — сказала она в шутку, которая прозвучала как приглашение.
Реакция Барсукова оказалась молниеносной, такое впечатление, что именно этого он и ждал.
— Отчего бы и не зайти, раз такие замечательные девушки приглашают, обязательно приду.
Людмила растерялась, не зная, что и сказать. Такой поворот событий был для нее совершенно неожиданным. С одной стороны, Барсуков выглядел вполне привлекательным, при этом был неженат. Но, с другой стороны, он был следователем и мог специально втираться в доверие, чтобы иметь возможность выведать нужную ему информацию. Поразмыслив немного и решив, что никакой секретной информацией они не владеют и скрывать почти нечего, она кокетливо улыбнулась в ответ и пригласила его в гости, не забыв при этом упомянуть, что Вера варит вкуснейший на свете борщ.
Вера сообразила, что в гости идут все, кроме нее. Ей, как радушной хозяйке, предстоит стоять у плиты и готовить обед.
Выйдя из кабинета, она одарила сестру не слишком добрым взглядом.
— Чего это вздумалось тебе рассказывать про мои борщи? Могла бы и сама что-нибудь приготовить.
— Ну Верунчик, не сердись. Все же знают, что твое кулинарное мастерство не может никого оставить равнодушным, а после моей стряпни он вообще может потерять желание общаться.
По дороге домой решили заехать в какое-нибудь кафе, припомнив, что в холодильнике пусто.
Усевшись за столик в дальнем углу и сделав заказ, сестры принялись за обсуждение планов.
— Первое, что нужно сделать, — решить вопрос с моей работой, — предложила Людмила. — Я уже второй день вынуждена брать отгул. Меня и уволить могут. Тогда тебе придется меня кормить, — она положила свою рыжую головку на плечо сестры и хитро на нее посмотрела.
— Делать мне больше нечего, как тебя кормить, — Вера дернула плечом. — Ты отправишься в свою контору и все уладишь. Думаю, вполне можешь взять отпуск, он тебе не помешает.
Сестры принялись обсуждать своего нового знакомого. К концу десерта утвердились в мысли, что Барсуков довольно приятный мужчина: вежливый, в меру аккуратный, судя по начищенным ботинкам, мужественный и смелый, так как его профессия не допускает трусости и, видимо, незлой, раз имеет собаку. Людмила вспомнила и про его серые с прищуром глаза, каштановые с проседью волосы и крепкий спортивный торс, на котором так сексуально смотрелась черная водолазка.
— Да, Барсуков был прав, память у тебя действительно феноменальная, — искренне удивилась Вера. — Даже цвет глаз смогла разглядеть. Тебе сам Бог велит быть детективом, а не сидеть в своей конторе, перебирая скучнейшие бумаженции.
Сестры отправились каждая по своим делам. Людмила — на работу, договариваться об отпуске, а Вера решила заехать в редакцию, чтобы, если повезет, встретиться с Владимиром Сергеевичем и попытаться расспросить о Ларочке.
Это был такой день, когда планам суждено осуществиться. Войдя в издательство, Вера нос к носу столкнулась с Сивцовым, который шел торопливым шагом и имел весьма озабоченный вид.
— Вера, вот вы мне и нужны, — взяв ее за руку, потянул за собой вверх по лестнице.
Войдя в кабинет, предложил присесть. Сам налил в стаканы немного коньяка и уселся рядом.
— Даже не знаю, как начать разговор, я немного волнуюсь.
Вера видела, что директор действительно был немного не в себе. Выглядел уставшим, под глазами темнели круги, рука со стаканом дрожала. Она сидела очень тихо, боясь сказать даже слово.
«Неужели это действительно он в то утро выбежал из кабинета Агнии, надвинув на лицо капюшон? Нужно промолчать и дождаться, что скажет. Тогда, может быть, я смогу понять, виновен он или нет».
Сделав большой глоток, Владимир Сергеевич, наконец, начал говорить, но слова его еще больше напугали Веру.
— Понимаете, может я рано паникую и ничего плохого не произошло, но уже второй день не видел Ларочку и не могу дозвониться до нее. Может, вам что-то известно? Я уже обзвонил всех ее знакомых, никто ничего не знает. Может быть, она звонила вам и что-то говорила?
Вера не знала, как вести себя. Его было бесконечно жаль, но в то же время она не могла определить для себя, виновен он в смерти Агнии и в пропаже Ларисы или нет. Главным сейчас было не проронить ни слова о своих подозрениях. Вера старалась говорить как можно спокойнее.
— К сожалению, я ничего не знаю. Вы, скорее всего, напрасно беспокоитесь. Может быть, Лариса говорила вам что-нибудь, а вы забыли? Может, у ее телефона батарея села, а зарядить нет возможности. Знаете, всякое может случиться. Я тоже звонила ей вчера после обеда, хотела поговорить про розы, они у вас такие чудесные, что мне захотелось посадить такие же, но не дозвонилась. Вас я вчера тоже искала, в приемной долго сидела, но так и не дождалась.
Вера надеялась, что Владимир Сергеевич скажет что-то такое, что вмиг развеет все сомнения и подозрения. Но этого не произошло. Услышав, что о его жене ничего неизвестно, Сивцов сразу потерял интерес к разговору и полностью погрузился в свои мысли. Он смотрел в окно, согревая стакан с коньяком в руках, отпивая медленно по маленькому глотку. Вера попрощалась и вышла из кабинета. По дороге размышляла о том, что если убийца на самом деле Сивцов, то каким мог быть мотив и где сейчас Лариса?
«Может быть, он убил и ее, понимая, что разоблачен. Как ужасно подозревать кого-то. Все было так хорошо, легко и приятно; нужно же было Людмиле впутаться в эту историю».
По пути до машины Вера мысленно ругала сестру за все, что произошло за последние несколько дней, понимая, что в случившемся ее вины нет. Нужно ведь кого-то назначить виноватым, тем более что Людмила об этом не узнает.
В сумке ожил и бодро зачирикал телефон.
«Точно Людмила, — сама с собой заключила пари Вера. — Не верь после этого в телепатию. Икается ей, бедняжке, от моих мыслей».
Это действительно была Людмила. Она весело сообщила, что взяла на работе отпуск и, накупив всяких вкусностей, направляется к дому сестры. Вера предложила встретить ее у метро, чтобы не пришлось тащиться с тяжелыми сумками.
Устав от колбасной диеты, решили побаловать себя макаронами. Погружая их в кипящую воду, Людмила рассказывала, что сегодня на нее напала икота, от которой она никак не могла от нее избавиться.
— Представь, — жаловалась она. — Я и дыхание задерживала, и воду пила, но ничего не могла поделать. Потом тебе позвонила и все само собой прошло. Это ты на меня так положительно влияешь, — Людмила с нежностью погладила сестру по спине.
— Думаю, это Барсуков обо мне вспоминает, чувствую, точно он.
Вере совершенно не хотелось разочаровывать сестру…
За ужином Вера рассказала о своей встрече с Сивцовым и о том, что Ларочка пропала. Людмила прямо заявила, что поведение шефа сестры не вызывает у нее большого доверия, как и его слова, и печаль, которая вполне может быть напускной.
— Почему, интересно мне знать, он не объяснил тебе, где был в утро убийства, — Людмила желала немедленно получить ответ.
— Он не должен отвечать на мои вопросы, я же не следователь.
Устав от бесконечных обсуждений и разговоров, Вера отправилась в спальню, предложив Людмиле располагаться на диване в гостиной.
Следующий день выдался на удивление спокойным. Никто не звонил и не беспокоил. Время можно было посвятить отдыху, чем сестры и занимались. Вечером, усевшись на диване, смотрели какой-то глупый фильм, заедая его заказанной пиццей.
— Теперь я понимаю, что такое настоящий отпуск. «Это просто какой-то Новый год!» — удовлетворенно произнесла Людмила. — Первый раз за много лет отдыхаю с таким удовольствием. Раньше это удавалось только одному человеку, а мне хотелось как можно скорее вернуться на работу, потому что во время отпуска я уставала еще больше от бесконечной готовки и мытья посуды. Теперь все будет иначе, я в этом просто уверена. Ты мне всегда говорила, что в первую очередь нужно любить себя, но я поняла это только теперь. Все-таки ты очень умная, Вера.
— Конечно, умная. Поживешь с таким Геной, сразу поумнеешь. Жаль только, что количество ума увеличивается прямо пропорционально количеству шишек на лбу, набитых собственными граблями.
Выходные прошли спокойно и приятно. Вера занималась работой, пытаясь закончить начатые эскизы, Людмила перебралась к себе домой, чтобы не мешать. Начальник Веры не проявлял ни малейшего интереса к работе. Он был сосредоточен только на поисках пропавшей жены. Полиция тоже подключилась к поискам Ларисы. Со дня ее исчезновения прошла неделя, но у следователя не появилось ни единой зацепки, позволяющей хоть немного продвинуться в поисках. Сестры тоже обсуждали друг с другом возможные причины пропажи Ларисы.