Бенгт был счастлив, что его скромный подарок заметили и оценили.
— Я сегодня специально его собрал, чтобы вам подарить. К сожалению, здесь невозможно купить розы, я знаю, что многие дамы предпочитают именно их. Мне кажется, что полевые цветы намного милее магазинных букетов.
— Еще никогда в жизни я не получала более прекрасных цветов, спасибо.
Людмила вынуждена была покашлять, чтобы парочка прекратила, наконец, обмениваться бесконечными любезностями и можно было заняться ужином.
— А почему ваш брат не захотел к нам присоединиться? — поинтересовалась Людмила, не понимая, как можно прекрасному ужину предпочесть одинокую трапезу, состоящую из концентратов и консервов.
— Его сейчас невозможно соблазнить никакой едой. Вчера мы обнаружили гнездо Змееяда, и теперь он полностью им поглощен, без отрыва на сон и еду.
По глазам своих слушательниц Бенгт понял, что они имеют весьма смутное представление, кто такой Змееяд, и решил рассказать об этой птице чуть больше.
Сначала увидели птицу, которая охотилась в поле и, проследив за ней, обнаружили гнездо с птенцом. Это ему нес змею в своем клюве заботливый родитель. Бенгт сказал, что лишь при редкой удаче может посчастливиться увидеть гнездо с птенцом. Теперь брат перебазировался в небольшой лесок недалеко от гнезда, где может днями и ночами вести за ним наблюдение.
— Мне кажется, — предположила Людмила, — Что ваш брат более орнитолог, чем вы.
— Для меня изучение птиц — работа. Она доставляет мне огромное удовольствие, но здесь я на отдыхе и хочу пожить в комфортных условиях, наслаждаясь хорошей обстановкой и вкусной едой. Прошло то время, когда я неделями сидел в засаде, ожидая появления птенцов или изучая птичьи повадки. Мне бы хотелось посвящать свободное время чему-то более важному. — Говоря это, Бенгт многозначительно посмотрел на Веру.
— Мой брат, — продолжал он, — большой любитель птиц. Часто повторяет, что все тяготы и лишения, которые он стойко переносит, исследуя их — ничто, по сравнению с детишками в школе, которым преподает математику. По его словам, лучше войти в клетку с голодными львами, чем в класс с учениками. Для него нет лучшего отдыха, чем скромное проживание в палатке вдали от людей.
Вечер был замечательный, и никто не пожалел, что столик заказан не в душном ресторане, а под открытым небом.
Солнце скрылось за горизонтом, и теперь Луна, пришедшая ему на смену, серебрила речную гладь, придавая особую таинственность. Возвращаться в номер не хотелось, к тому же Бенгт предложил покататься в лодке по вечерней реке. Вдоль берега горели фонари и подсвечивали путь, поэтому можно было не бояться заплутать в речных затоках. Оказалось, что Бенгт заранее договорился о лодке, и она ожидала их у причала, тихо покачиваясь на воде. Скользя по водной глади, казалось, что лодка движется по лунной дороге, щедро усыпанной звездами. Вера опустила руку в воду, пытаясь поймать одну из них, а сердце чувствовало, что свою звезду она уже поймала. Она думала о том, что Бенгт — удивительный человек, способный достать звезду с неба в прямом смысле этого слова, и еще о том, что он может удивлять, значит, с ним никогда не будет скучно.
Людмила размышляла, какие интересные и разные бывают мужчины. Вспоминала Леонида, который воспринимал ее созданной специально, чтобы подавать и убирать. Вспомнила Барсукова, который начинал заикаться от волнения, разговаривая с ней. Пускай он пока не дарил ей полевых цветов и не катал в лодке по лунной дороге, но он ведет расследование, чтобы защитить ее, и звонит каждый день, чтобы услышать очередную ложь, что все у них хорошо. Ее сердце учащенно забилось, когда подумала, что уже завтра они встретятся.
От размышлений отвлек крик Бенгта. Он поднялся в лодке и громко звал кого-то.
— Эрик! — кричал он, приложив руки ко рту.
Женщины повернули головы и увидели на берегу человека, одетого в темную куртку с надвинутым на лицо капюшоном. Человек остановился, услышав крик, а потом направился дальше, ускоряя шаг.
Сестры с нескрываемым испугом смотрели на удаляющуюся фигуру, думая в это время об одном и том же.
— Кто это? «Вы его знаете?» — спросила Вера.
— Сначала мне показалось, что это мой брат Эрик, он очень на него похож. Такая же фигура, куртка похожа. Видимо, я ошибся…
Людмила внимательно слушала орнитолога и в ней крепло чувство недоверия к нему и к его весьма подозрительному брату. Теперь даже вечерняя прогулка по реке казалась ей странной. Она начала внимательно осматривать в лодке все, что можно использовать в качестве орудия защиты, в случае чего…
— Вчера я точно так же обознался. Помогал брату перевезти вещи поближе к гнезду. Эрик уехал на велосипеде, а я остался, чтобы собрать палатку и отвезти ее на новое место. Вдруг заметил, как из леса вышел человек, очень похожий на брата. Лица его я не видел, потому что капюшон был надвинут очень низко и почти полностью закрывал его, но вот походка, одежда, телосложение — вылитый Эрик.
Сестры слушали очень внимательно, боясь пропустить хоть слово.
— Я позвал его, но человек развернулся и быстро пошел прочь. Интересно, этот мужчина на берегу тот же, что и вчера? Хотя, похожих курток найдется немало и не все люди любят общаться, предпочитая уединение, — Бенгт пытался найти объяснение странного поведения незнакомца.
Он взглянул на сестер, внимательно слушающих его, и от его глаз не ускользнуло, что они выглядят несколько испуганными. Он почувствовал свою вину за то, что невольно напугал их.
— Сожалею, я и подумать не мог, что мой рассказ произведет на вас такое впечатление.
— Вы ни в чем не виноваты, — попыталась исправить положение Вера. — Кажется, этот странный человек преследует нас, поэтому ваш рассказ насторожил и даже немного напугал нас.
— Преследует?! Почему? — Бенгт встревожился не на шутку.
— Может, нам это просто показалось, — Вера не хотела вдаваться в подробности о неприятностях, предпочитая не нагружать своими проблемами.
Простившись у гостиницы, Бенгт снова поцеловал Вере руку. Возможно, этот поцелуй мог быть более горячим, если бы они были вдвоем…
— Мне кажется очень подозрительным этот любитель птичек, — зашептала Людмила, как только они остались вдвоем с сестрой. — Думается, что брат его еще тот типчик.
Она принялась загибать пальцы, перечисляя моменты, казавшиеся ей наиболее сомнительными.
Первым был таинственный брат Эрик, обитающий в лесу в какой-то палатке.
— Это очень странно, — Людмила загнула большой палец.
Вторым моментом был рассказ Бенгта о том, как он перепутал незнакомца с братом.
— Он пытается выгородить своего братца, мол, он на птичку смотрел, а по лесу бродит кто-то другой, очень на него похожий. И все это было тогда, когда кто-то сбросил камень, пытаясь меня убить. — Людмила загнула второй палец на руке.
Бенгт не подозревал, как сжимается вокруг его брата кольцо неопровержимых улик. Людмила тем временем подошла к оглашению третьего аргумента.
— Сейчас скажу тебе то, что терзает меня больше всего, — сестра пристально посмотрела на Веру, от чего той стало не по себе. — Помнишь день, когда у машины отказали тормоза? Тогда ты подумала, что все случилось потому, что была какая-то неисправность. А если предположить, что кто-то намеренно хотел вывести их из строя? Вспомни, кого мы видели недалеко от стоянки? Это был твой дорогой орнитолог. Бодро шагал с рюкзачком за плечами, а в нем лежали инструменты, чтобы сподручнее было обтяпывать грязные делишки, — Людмила загнула третий палец.
Вера не знала, что противопоставить этим подозрениям. Слишком многое из того, что она сказала, выглядело подозрительным. Только сердце кричало, что он не может быть виновен. Но аргументы Людмилы тоже не лишены смысла, не прислушаться к ним было бы неправильно. Чтобы избежать новых неприятностей и найти убийцу, нужно отбросить все симпатии и антипатии и беспристрастно рассматривать имеющиеся факты.
— Зачем Бенгту или его брату нужно было убивать Ларису, Агнию и покушаться на тебя? Я уверена, что у тебя нет ответа на этот вопрос. Самое главное — это мотив, а его у них нет.
— Если мотив нам неизвестен, это не означает, что его нет. Если дашь мне немного времени, то я найду миллион причин, почему они могут быть убийцами.
— Я скорее поверю, что это Аркадий мог всех укокошить и взяться за нас.
— Ему-то зачем все это? — удивилась Людмила.
— Хотя бы потому, что у него нездоровое чувство собственности. Именно такие ревнивцы и способны на убийство, они не терпят, когда им отказывают.
— Тогда он мог бы убить только меня, ну и тебя заодно. Откуда он мог быть знаком с убитыми?
— Ему гораздо проще с ними познакомиться — он-то местный. Вот как шведский орнитолог мог это сделать?
— Я думаю, что просто кое-кто старается кое-кого выгородить, вот и не видит очевидного, — намекнула Людмила на неравнодушное отношение сестры к профессору. — Может, он бабник-маньяк! Знакомится, заводит романчик, про птичек рассказывает, чтобы мозги запудрить, а потом бац, и убивает очередную жертву. Очень удобно. Убил и смылся за бугор.
Вере была неприятна уверенность сестры в причастности Бенгта. Она твердо знала, что он невиновен. Каким-то внутренним чутьем она безошибочно чувствовала, когда человек говорит правду, а когда лжет. Прожив долгие годы с Геннадием, у нее выработалась аллергия на ложь. Мы все смотрим на мир широко открытыми глазами, доверяя всему, что нам говорят. За такую наивную доверчивость очень часто приходится расплачиваться. Однажды в жизни появляется человек, который делает очень болезненную прививку, после нее резко меняется отношение к окружающей действительности. Наивность исчезает вместе с доверчивостью, а на смену им приходит подозрительность и недоверие. Вера приобрела еще и особую чувствительность ко лжи. Ей казалось, что ложь имеет свой особый запах, который невозможно спутать ни с чем другим. Он был настолько неприятный, что вытерпеть его было невозможно, как и выдержать того, кто его источал. Поэтому Геннадий исчез из ее жизни, он был насквозь пропитан приторно сладким запахом лжи. Долгое время после расставания Вера не могла спокойно общаться с людьми, ей повсюду мерещился этот запах, он преследовал ее всюду. С Бенгтом все было совершенно иначе. Вера не понимала, как такое могло с ней случиться, но она верила ему. Без наивных иллюзий, без подозрительности, без выяснений и бесконечных вопросов, которые задаются, чтобы появилась возможность что-то сопоставить и поймать человека на лжи. Нет, всего этого не было. Она верила с легкостью и радостью в сердце, верила, не задумываясь. Он не мог обмануть. Это было бы настолько невероятно, как если бы метеорит, прилетев из космоса, упал ей прямо на макушку. Пререкаться и доказывать что-то сестре не хотелось, поэтому предложила оставить разбирательства и дождаться приезда Барсукова.