— К сожалению, она не видела вашего лже-должника. Дверь не открывала, а дверного глазка не имеется.
— Не понимаю, ну какой из меня свидетель, я ничегошеньки не видела! — Людмиле стало страшно от одной только мысли, что убийца ходит где-то рядом, наблюдает за ней и не упустит возможности пристукнуть при любом удобном случае.
— У него на этот счет другое мнение, судя по всему, — задумчиво произнес Барсуков.
— Вместо того чтобы меня успокоить, ты являешься сюда и начинаешь запугивать, — Людмила была готова расплакаться от обиды. Она возлагала на следователя надежды, считая его своим почти что рыцарем, а он ее так разочаровывает. Даже не заметил ее новое платье, а она старалась все утро.
На реке послышался шум. Все обернулись и увидели, как Аркадий Лаврентьевич, сидя в лодке, налегал на весла, пытаясь плыть быстрее, что у него получалось не слишком хорошо, лодка еле двигалась вперед.
Вера помахала ему рукой и громко поздоровалась. Людмила, желая заставить Барсукова ревновать, решила немного поболтать с соседом. Она улыбнулась одной из самых чарующих улыбок и, наклонившись через перила беседки, начала разговор.
— Милый Аркадий Лаврентьевич, куда вы направляетесь совершенно один?
Аркадий, не привыкший слышать любезные слова от этой рыжей бестии, вытаращил глаза от удивления.
— Решил немного покататься, осмотреться, так сказать, перед отъездом. Завтра домой отчаливаю, заканчивается отпуск. То, что я один, так это дело привычное для старого холостяка.
— Могли меня пригласить, я бы с удовольствием с вами покаталась.
Изумлению Аркадия не было предела. Все попытки ухаживания вызывали у Людмилы исключительно раздражение, теперь же сама намекает на свое желание отправиться с ним на прогулку.
— Я вижу, у вас гости, — заметил Аркадий Лаврентьевич, поднажав на весла, и лодка начала быстро удаляться.
Взглянув на Барсукова, Людмиле показалось, что заметила ехидную ухмылочку.
Вера о чем-то разговаривала с Бенгтом, стараясь не замечать происходящего. Она прекрасно понимала, почему так резко изменилось настроение сестры. Людмила почувствовала себя забытой и никому не нужной. Не то чтобы совсем никому, а одному конкретному человеку, появление которого заставляет ее совершать разные глупости. Так происходит со всеми людьми, пребывающими в состоянии влюбленности. Только любовь способна успокоить, подарив уверенность и тихое блаженство. Влюбленность — прямая ей противоположность. В сердце человека извергаются вулканы, покрывая все кипящей лавой. Через мгновение снежные вьюги сковывают сердце льдом. Весна может смениться знойным летом или лютой зимой. И если зима задержится надолго, то влюбленность погибает, как слабый росток, пытаясь пробиться через ледяную мощь. Только юное, сильное и неискушенное сердце способно выдержать такие испытания.
Вера наблюдала за сестрой и от всей души желала, чтобы судьба избавила ее от мучения переживать бурные страсти. Может, это только она боялась испытывать сильные чувства, желая больше никогда не знать ни боли, ни ревности, ни разочарований. Ценя покой, доверие и надежность. Она долго жила одна, но ей не было грустно в своем одиночестве, даже научилась им наслаждаться. Вера думала, что вряд найдется человек, с которым сложатся такие чудесные отношения, как с самим собой: жизнь без конфликтов и бесконечной нервотрепки, жизнь в гармонии с миром и с собой. Она была полностью счастлива и не хотела ничего менять. Встретив Бенгта, не почувствовала беспокойства, ревности или боязни быть обманутой. Ее счастье и покой никуда не исчезли, наоборот, сердце наполнилось радостью и появилась уверенность в том, что все будет хорошо. Он органично стал частью ее жизни. Возможно, кто-то мечтает о бушующих страстях, убивающих и воскрешающих. Может, Людмиле их не хватало…
Все задумались, и каждый размышлял о чем-то своем.
Первым прервал молчание Барсуков.
— Кто это был? — спросил он у Людмилы.
— Да так, обычный отдыхающий.
Вера объяснила, что Аркадий Лаврентьевич живет в гостинице. Человек он неплохой, только немного странный, может быть, он просто очень одинокий. Первое время производил впечатление весельчака, но потом стал занудлив и приставуч. Он был явно неравнодушен к Людмиле, но она не давала ни малейшего повода думать, что симпатии взаимны. Несмотря ни на что, Аркадий Лаврентьевич предпринимал новые попытки, что вызывало еще большее раздражение и отторжение у предмета его страсти.
— Я не хочу говорить плохо, но мне он почему-то неприятен. Бывает, человек никаких усилий не прилагает, а вызывает симпатию, тут все наоборот. Аркадий изо всех сил старается сделать что-нибудь приятное, но вызывает еще большее раздражение.
Людмила согласилась с сестрой. Бенгт воздержался от комментариев, сказав, что не знаком с этим человеком.
— Как его имя? — переспросил Барсуков, словно не расслышал или успел забыть.
— Аркадий Лаврентьевич, — чуть громче почти по слогам повторила Людмила.
— Редкое имя, запоминающееся, — произнес Барсуков и снова погрузился в свои размышления.
Людмила присоединилась к разговору между Верой и Бенгтом, который делился впечатлениями, как его брат наблюдает за гнездом змееяда, где подрастает птенец. Бенгт очень интересно рассказывал о жизни этих птиц, что женщины заслушались, забыв про Барсукова.
— Что это за человек направляется к нам? Вы его знаете? — Вадим Петрович прервал размышления и наблюдал за высоким мужчиной, приближающимся к беседке.
Сестрам он не был знаком. Бенгт улыбнулся и отправился навстречу нежданному гостю. Это и был его таинственный брат Эрик, которого никто не видел, но все слышали много удивительных историй о нем. К сожалению, он не говорил по-русски, и Бенгту приходилось переводить.
Эрик был на год младше брата, хотя Бенгт выглядел моложе его лет на десять. Волосы Бенгта были совершенно не тронуты сединой, тогда как брат был седым и лицо исчерчено глубокими морщинами, как бывает у заядлых путешественников и любителей экстремальных ситуаций. Внешний вид свидетельствовал о его жизни больше, чем мог поведать самый профессиональный рассказчик.
Эрик сказал, что птенец змееяда сегодня вылетел из гнезда, и птицы в него больше не вернутся, поэтому наблюдение можно прекратить. Он выглядел настолько взволнованным, словно это его детеныш сегодня встал на крыло. Эрик был готов переселиться в гостиницу, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к отъезду. Он попросил брата помочь донести вещи, которые сам каким-то образом умудрился довезти до гостиницы на велосипеде. Извинившись, Бенгт последовал за братом. Остальные тоже решили вернуться в гостиницу, когда увидели возвращающихся братьев, разговаривающих о чем-то очень оживленно.
Дело было в куртке, которая принадлежала Эрику. С виду это была самая обыкновенная парусиновая куртка зеленого цвета, которая имеется в арсенале любого охотника или туриста, и никто не обратил бы на нее внимания. Эрик пожаловался брату, что она оказалась не слишком высокого качества: рукава стали короткими, видимо, от дождя, на животе, наоборот, растянулась и стала велика. Бенгт не мог допустить, что такое возможно. Куртку он сам покупал для брата на День рождения, и ее цена свидетельствовала о безупречном качестве. Осмотрев куртку, он понял, что это была не та вещь, которую покупал. Похожа, но не та, и явно с чужого плеча. За время отпуска брат ни с кем не общался и не мог перепутать ее с другой. Выходило, что кто-то специально ее подменил. В палатке у брата хранился дорогой бинокль и много других ценных вещей, которые остались нетронутыми. Зачем и кому нужна была эта подмена?
Барсуков взял куртку в руки и начал внимательно осматривать. Затем он аккуратно ее сложил, а всем предложил отправиться в номер, где проживали сестры, не дожидаясь приглашения с их стороны.
Все последовали за Вадимом Петровичем. Как только Людмила открыла дверь, он попросил показать кусочек ткани, найденный в лесу недалеко от места покушения. Вера полезла в шкаф, где среди кофточек и свитеров был спрятан маленький обрывок ткани, ставший вещественным доказательством.
Аккуратно двумя пальцами Барсуков извлек из мешочка кусочек и приложил к рукаву куртки, на котором виднелась небольшая дырка. Ткань подошла идеально. Все молча наблюдали за манипуляциями Барсукова.
— Выходит, что хозяин этой куртки — тот же человек, кто преследует меня? — воскликнула Людмила.
Взгляды присутствующих устремились на Эрика, который не понимал ровным счетом ничего из того, что здесь происходило. Радостно улыбаясь, он ждал, пока брат переведет.
Бенгт усадил Эрика в кресло и попытался кратко рассказать обо всем, что здесь происходило. Улыбка исчезла с лица. Эрик о чем-то возбужденно говорил, показывая на злосчастную куртку.
— Он говорит, что это не его куртка, — начал переводить профессор. — Еще он говорит, что у него нет причин желать смерти этой милой даме, так как впервые видит ее.
— Успокойте, пожалуйста, брата и скажите, что его никто не подозревает, — попросил следователь, обратившись к ученому. — Пусть он не волнуется и спокойно продолжает заниматься своими птицами. Прошу прощения, но куртку я ему отдать не могу. Все скоро прояснится и встанет на свои места, — он внимательно посмотрел на сестер и добавил. — Если, конечно, некоторые своей самодеятельностью не испортят дело.
Людмила, фыркнув, удалилась в другую комнату с высоко поднятой головой. Громко, чтобы все могли слышать, принялась возмущаться.
— Я — единственный свидетель, сумела описать приметы преступника, а сейчас отважилась стать тем самым живцом, на которого кое-какие следователи пытаются его поймать. Вместо того чтобы наградить за храбрость или хотя бы похвалить, меня только оскорбляют и всячески унижают.
Не придавая внимания ее словам, Барсуков вышел на балкон созерцать открывшийся оттуда вид. Подозвал Бенгта и они вместе принялись обсуждать какие-то дела, предварительно закрыв балконную дверь, чтобы никто не мог слышать. Эрик отправился следом, что еще больше усилило любопытство женской половины. Людмила, отложив обиды, деловито прохаживалась по комнате, перекладывая вещи с места на место, не забывая периодически заглядывать в окно, пытаясь что-нибудь услышать или разглядеть. Мужчины, расположившись в креслах, изучали разложенную на столе карту.