— Но…нормально, — неуверенно промямлила я, непонимающе хлопая глазами- Горло немного дерет. Но в целом..
— Ну, раз нормально… — глаза демона снова превратились в две пылающие щели, и вся его мощная фигура как-то разом развернулась ко мне- Якшаешься со Светлыми, Маргаритка? Вот значит как?
— Я? — от напряжения и обиды на глаза навернулись слезы- В каком смысле?
— На брудершафт пили? — продолжал язвить мерцающий адскими искрами Высший- Или для поцелуев алкоголь не нужен? А тост просто за мою наивность и идиотизм поднимали?
— О… о чем ты вообще говоришь? — взвилась я, нагло переходя на «ты» и возмущенно прижимая кулачки к груди- Я… ты… да я договор исполняю! Да!
— Договор?! И где в нем прописано, что ты должна ночами пить в компании недощипанного индюка?
— Я…
— Где написано, что должна вылезать из моей постели, когда она еще не остыла, и бежать пить по этому поводу со Светлой тварью? Или будешь утверждать, что не понимала, с кем общаешься? Ох уж мне эта пресловутая женская суЧность. Внимания не хватало, да? Не нашла иного способа ущипнуть?
Я ахнула от возмущения.
С одной стороны, он вроде как по теме возмущался и даже факты привел. Только вот озвучены эти факты были таким образом, что звучали, по меньшей мере, как-то двояко.
С его слов выходило, что мы с ним давние любовники. А я, неверная Мата Хари, прямо после любовных утех с ним бегу флиртовать с его же врагом. И все потому, что я стервозная дрянь, которой плевать на занятость мужчины.
И плевать, что даже упомянутая им постель была моя, а не его. И остывала она вовсе не после жаркого секса… Ладно, почти после него. Чего самой себе врать? Если бы не вмешательство Тьмы, именно тем бы оно и закончилось. По крайней мере, я бы точно категоричное «нет» из себя в тот момент не выдавила. Но по факту-то, ведь не было ничего! Никогда! Пара… ну пара сотен поцелуев не в счет! Но это же всего лишь поцелуи! Век у нас не восемнадцатый, чтобы на основе каждого по двухтомному роману о любви писать. Да это… это в наше время как руку пожать, в теории! Я-ж не монашка, в конце-концов. Если каждый поцелуй считать, так вообще можно сразу медаль за низкую социальную ответственность на грудь себе вешать. Подумаешь…
Да я даже Атессой его лишь номинально могу считаться. И не важно, что весь Ад считает по другому. С чего это мы общественное мнение стали приравнивать к истине? Мировая история бы рухнула, ели бы работа политологов и социологов меняла факты. Общественность она много что может видеть и думать. Истиной это не является.
Но любые мои слова прямо сейчас звучали бы лишь как жалкие оправдания! И самим своим фактом подтверждали бы каждое его слово. С поправкой, на двуличность обиженной женщины.
И потому, самым правильным было бы просто молчать, прожигая наглеца снисходительно-усталым взглядом утомленной его шалостями няни.
Однако, лично мне, почему-то, не молчалось.
— Да как ты… — начала я, стремительно набивая в голове список пунктов для опровержения.
— Посмеешь сказать, что я вру,… Птицелов? — тихо, но как-то многообещающе уточнил Сатана.
И я разом подавилась воздухом, праведно пылая глазами и медленно сжимая готовые к дискуссии губы.
Вот же… Дьявол!
Что-что, а тонкие намеки- прямо его сверхспособность. Так филигранно напомнить, что я, вообще-то, не просто пышущая обидой Маргарита Титова, которую сейчас самым наглым образом подставили перед ангелом (читай, потенциальным спасителем моей души из Преисподней). А, первым делом, все еще Птицелов Его Темнейшества. И ангел может и обратно в Эдем податься по итогам нашей встречи. А вот я, как бы оно не повернулось, все равно пока что вернусь именно в Преисподнюю. И под чье темное крыло? Правильно. Под пушистые такие крылышки моего драгоценного начальника. И вот тут рационально было бы подумать: оно мне надо прямо сейчас ссориться с работодателем? У которого ах какие обширные полномочия. Тут одним внесением в трудовую может и не обойтись. У нас в трудовом кодексе Ада дофига санкций прописано вполне законно. Розги, дыба, пытки…
— Я ничего не хочу сказать, — медленно начала я, внимательно следя за довольными искрами в глазах Сатаны, — Я просто напоминаю, что Договор заключен. По ТВОЕМУ требованию. Я не выбирала объект. И сильно сомневаюсь, что сам Дьявол не был в курсе, кого конкретно он собирается осчастливить контрактом. Так что… В чем претензии?
— Ты серьезно не понимаешь?!
— Конечно, — пожала плечиком я- Ты приказал- я поскакала исполнять. Договор у тебя на столе. А условия… что-ж, не скажу, что они типичные. Но и они вполне легитимны. Так что… работаю в поте лица, не жалея сил и времени на благо процветания родного Ада.
— Так?!
— А как? — все-таки возмутилась я- По договору, Егор должен добиться, или не добиться моей любви. И как это делать не имея доступа к объекту ухаживания? Ежу понятно, что если на указанный месяц я просто запрусь в Орнитариуме, то тридцать дней спустя мы получим проверку по итогам недобросовестного исполнения условий Договора. Оно кому-то надо?
— И ты в ущерб мне побежала сюда?
— Кому еще в ущерб? Кто-то весь в работе, как сам чуть ранее и напомнил. А я что? Как хорошая содержанка должна сидеть у окна, попой на батарее, и пилить ногти?
— На батарее зачем? — заинтересовался демон.
— Чтобы ты ужинал подогретым, — огрызнулась я- Ай, да что ты понимаешь в инженерном обеспечении жилых помещений? В общем, я смертельно обиделась, что мои благородные порывы и любовь к работе напоролись на непонимание и порицание. А потому, оставь меня, противный. И не подходи, пока я не передумаю.
В коридоре снова все стихло.
Я тяжко дышала, приходя в себя от собственной смелости и наглости. Ангел сверлил меня подозрительным взглядом, нервно поджимая губы и перебирая пальцами складки на своих карманах. А Дьявол…
В тот миг, когда ошарашено- недоверчивое выражение на его лице медленно стало меняться на подозрительное, оценивающее и, наконец, восхищенное, я чуть отступила назад. В горящих магмой глазах промелькнуло что-то хищное, властное. А потом Высший гибким плавным движением скользнул ко мне, уберегая от очередного шага, с которым я планировала затылком припечататься в косяк. И, крепко сжав мое предплечье, мазнул горячими губами по дрогнувшей коже возле ушка:
— А ты даже интереснее, чем мне казалось, — едва слышно шепнул он- Достойная… добыча.
И резко отстраняясь от меня, застывая прямо напротив моего лица, вполне внятно и громко произнес:
— Этот разговор не окончен, Птицелов. Жду тебя через десять минут. Разберись здесь.
Тьма окутала его фигуру в мгновение ока. Секунду спустя в коридоре уже оставались только мы с ангелом.
— Значит, Атесса, — одарив меня долгим, тяжелым взглядом, наконец произнес он.
— Там все сложно, — поморщившись, передернула плечами я- Я могу объяснить.
— С удовольствием бы послушал, — ухмыльнулся Егор, — Тем более, что слушать сегодня мне не привыкать. Все это гениальное выступление Его Темнейшества, конечно, заслуживает самых бурных оваций и, по меньшей мере, земного Оскара. Но я, уже, не настолько наивен, чтобы поверить, что моя жалкая, не обремененная излишней властью фигура могла бы за просто так удостоиться чести стать почетным зрителем в этой пьесе. А потому, оставим в покое выводы, которые мне так настойчиво рекомендовали сделать. Забудем про факты, которые ты по каким-то причинам скрыла. Замнем тот факт, что ты умудрилась отравиться "Ангельской слезой". Что, конечно, странно. Ведь я прямо сказал о ее свойствах. Но ты добровольно выпила… Так что обдумаю все чуть позже. Но для начала хотелось бы уяснить: наш договор в силе?
И я, вдруг почувствовав облегчение и сильнейшую усталость, тяжело выдохнула:
— Да.
Глава 23
Утро встретило меня отнюдь не нежным светом. Точнее, свет был вполне себе обычный- слабо рассеянный, неяркий, подернутый скользящим под окнами небоскреба туманом. Но что мне было до лирики, когда я дышала-то через раз?
— Воды… — прохрипела я, протягивая куда-то в небытие руку, подобно фреске «Сотворение Адама». Хотя, Микеланджело в гробу бы перевернулся, узрев воочию такого натурщика. Опухшая, со всклоченными волосами, потекшим макияжем и опухшим носом.
Ну что? Да, я рыдала. Пила и валялась в истерике. И сопливо хлюпала носом, размазывая слезы по прокаченной ангельской груди.
А куда деваться, если день меня окончательно доконал, а Егор ничем определенным успокоить не мог? Пообещал, что вплотную займется вопросом и мы что-нибудь придумаем. Лишь бы я не передумала помогать в расследовании и продолжила качественно «охмуряться». А я… ну а что я? Понятно, что вариантов у меня не было. Только надеяться и верить (за что ангел меня похвалил. Ибо надежда- это свет. А отчаяние- грех).
Однако, на одной надежде долго не продержишься. Нервы-то не железные. Окинув взглядом мое в миг поплывшее в кривую страну слез лицо, Егор щедро предложил дружескую попойку. Что и было тут же принято единогласно.
Дальше был звонок его личному ассистенту, изобилие дорогого алкоголя на столе (это для меня!) и еще пара бутылок этой жуткой светящийся дряни для ангела. И понеслась.
Между нами, пил ангел прям как не каждый черт! Стопки мелькали, будто зачарованные. Егор пил, вздыхал и терпеливо сносил мою истерику. А она была что надо! Не успела опустеть первая бутылка, как я уже, путаясь в словах и хронометраже, делилась своими бедами, страданиями и обидами. Лезла обниматься, брататься и давать клятвы разной степени важности.
«А вот приставать, почему-то, не лезла»- внезапно, мелькнула в моей терзаемой похмельем голове неожиданная мысль.
От осознания этого, я даже уронила обратно на кровать протянутую в немой мольбе руку.
Нет, не то, чтобы я по жизни отличалась повальным стремлением к разврату на почве алкогольных возлияний. Но все-таки. Передо мной всю ночь сидел обалденный мужик. После снятия морока, оказавшийся не только идеально прокачанным на всю фигуру, но и очуметь каким привлекательным внешне. Этакий классический «Давид» все того же Микеланджело (чтоб ему спалось спокойно). Разве что в одетом варианте. И… и ничего!