И я сказала ему, что мне все равно, что я люблю его. Он обнял меня, вытер мне слезы и сказал, что он будет со мной. Мы провели два чудесных дня. Это были самые счастливые дни со времени нашего знакомства. Все мое недоверие, боль, страх — все растаяло в его нежности и любви. Я снова счастлива, моя дорогая Ноэль. Твоя Катрин».
Следующее письмо, судя по дате, было написано примерно через три месяца.
«Дорогая Ноэль, спасибо тебе за твою постоянную поддержку. Я чувствую себя очень странно. У нас с Себастьяном как будто все хорошо, но его что-то мучает. Он часто бывает раздражен, даже зол. Он старается не показывать этого мне, но я все вижу. После того, что было, у меня до сих пор остается страх, что Себастьян может оставить меня. Я нахожусь в постоянном напряжении, прислушиваясь к его настроениям. Это очень тяжело, и все же я рада, что мы вместе, хотя бы так. Без Себастьяна моя жизнь потеряла бы смысл. Пиши мне и звони. Твоя Катрин».
Глава 5
Катрин сидела за бюро Ноэль, глядя на лежащие перед ней письма. Что ж, похоже, она нашла ответ на свой вопрос. Итак, у матери была близкая подруга по имени Катрин, которая переживала любовную драму, советуясь с Ноэль. Похоже, что именно из этой истории Ноэль и создала потом «Птицелова», очень уж многое совпадало. Даты, когда были написаны эти полные отчаяния и надежды письма, укладывались в те два-три года, когда Ноэль не писала.
Но что же стало с реальной Катрин? Катрин… Девушка замерла, глядя на разбросанные по столу бумаги. Она вспомнила последние мгновения жизни Ноэль. Та просила у нее прощения. Тогда Катрин решила, что мать поняла, как тяжело было ее дочери, и просила простить ее, но теперь Катрин поняла, что отсутствующий взгляд матери мог означать только одно. Она просила прощения у той, другой Катрин, своей подруги. Но за что? Едва разгадав одну загадку, Катрин столкнулась с новой.
Она еще раз взглянула на конверты. На всех значился один и тот же адрес отправителя. Еще не очень сознавая, зачем она это делает, Катрин включила стоящий рядом на столе компьютер Ноэль. Сначала она попыталась найти файл, куда Ноэль записывала адреса и телефоны знакомых, но нетерпение ее было так велико, что, оставив поиски, она вышла в Интернет, запустила поисковую систему и обнаружила сразу несколько телефонов справочных служб различных кантонов Швейцарии. Немного покопавшись, она нашла и электронный справочник. Быстро набрав адрес, написанный на конверте, нервно нажала кнопку быстрого поиска. Через несколько мгновений поисковая система выдала одну запись, соответствующую запросу. Это был номер телефона некоего Себастьяна Леже.
Катрин смотрела на имя владельца, не веря своей удаче. Себастьян! И в письмах подруги Ноэль говорилось о некоем Себастьяне, может быть, это и есть тот самый. Кое-как убрав бумаги в бюро, чтобы отец не заметил, что она совершила тут настоящий обыск, Катрин переписала телефон, спрятала найденные письма в сумочку и вышла к отцу.
Ей так не терпелось позвонить, что она еле выдержала долгое чаепитие, которое устроил отец, расспрашивая ее о работе в рекламном агентстве, где Катрин была фотографом, о Тома, ее женихе, и их планах на лето. Катрин удалось уйти к себе только через пару часов, и, придя домой, она сразу же бросилась к телефону.
Катрин даже затаила дыхание, услышав гудки на другом конце провода. Щелчок соединения, раздавшийся через несколько секунд, показался ей выстрелом.
— Вы позвонили в квартиру Себастьяна Леже, — произнес приятный мужской голос на автоответчике, — но вам не повезло, я сейчас в отъезде. Можете перезвонить мне на мобильный или оставьте сообщение после сигнала. Если дело касается работы, то позвоните по телефону… — далее был назван другой лозаннский номер, который Катрин быстро записала и, едва отключившись, тут же набрала. Там ответила женщина:
— Музей игрушки, я слушаю вас.
Катрин замялась на минутку, но тут же нашлась:
— Здравствуйте, вы не подскажете, как я могу найти мсье Себастьяна Леже?
— Его сейчас нет, он в отъезде. По какому поводу вы звоните?
— Мне посоветовали обратиться к нему, у меня есть для него работа, — смело импровизировала Катрин.
— Кто вы и откуда? — спросила женщина.
— Моник Бежар, — назвала Катрин пришедшее ей на ум имя журналистки, — я из Парижа. Парижский музей кукол, — наугад ляпнула Катрин.
— А… Опять проблемы, — сочувственно произнесла женщина. — Он сейчас работает в замке Анси, думаю, это продлится еще около недели. Я передам мсье Леже, что вы звонили, когда он освободится, то перезвонит вам.
— Спасибо, — выдохнула Катрин и, только положив трубку, заметила, как у нее вспотели ладони.
Итак, Анси, опять Анси. Что-то в этом есть. Если Катрин поедет в Анси, а там разыщет Себастьяна или просто проследует по местам, описанным Ноэль в книге, возможно, ей и удастся найти хоть что-то, хоть малейшую зацепку, свидетельство событий, происходивших четверть века назад.
Она понимала, что идея ее, а, главное, мотивация поступков может звучать абсурдно даже для хорошо знающих ее людей, и вдруг испугалась, что если будет и дальше пытаться разобраться в том, зачем ей все это нужно, то просто оставит свою затею. Поэтому, несмотря на поздний час, Катрин кинулась к компьютеру и забронировала себе билет на скоростной поезд до Анси через два дня. Этого времени ей хватит, чтобы уладить все формальности на работе. Она поедет в Анси, а там будет видно, что делать дальше.
Глава 6
— Ты раньше не говорила, что тебя это интересует, — произнес Тома тем несколько агрессивным тоном, который последнее время стал привычным для Катрин. Разумеется, Тома дождался самого конца обеда, прежде чем завести разговор. Отлично зная его натуру, Катрин очень живо представляла себе, как в течение всей трапезы он обдумывал каждую фразу. Не обращая внимания на недовольство своего спутника, она задумчиво ответила:
— Я старалась не думать об этом. Но сегодня вдруг поняла, что должна все узнать.
— Вполне в твоем духе, — Тома все больше раздражался, — принять такое неожиданное решение, не подумав о наших планах.
«Зато ты думаешь о них за двоих!» — мысленно воскликнула Катрин, но промолчала.
— А как же наша поездка в Бретань? Я уже договорился на работе, да и тетя Элен будет нас ждать. Но, конечно, если ты решила… — Тома многозначительно замолчал, ожидая, что прозвучавшая в его голосе обида заставит Катрин одуматься и изменить свое решение, но та продолжала молча смотреть в окно кафе на прохожих.
Мягкий свет весеннего вечера матово смягчал аляповатые краски уличных реклам и витрин. Была пятница, и Катрин представляла себе, что проходящие мимо окна спешат на свидания или к близким, чтобы провести приятные выходные. Она подумала про Тома… Как давно у них все стало не так…
Они познакомились около трех лет назад, зимой, когда Катрин, по заданию рекламной фирмы, в которой она, тогда студентка Высшей школы искусств, проходила практику, пришла в банк, где работал Тома, сделать несколько фотоснимков. ОН сопровождал ее по зданию, объясняя, что именно правление банка хотело бы видеть в рекламном буклете. В конце этой небольшой экскурсии Тома попросил у Катрин разрешение позвонить ей и пригласить на обед. Катрин радостно согласилась. Однако приглашения она прождала более недели. Сейчас, зная неторопливую манеру Тома продумывать все до последнего шага, прежде чем предпринять первый, это уже не удивляло ее. Тогда же она была несколько озадачена, но на обед все-таки согласилась. Они очень мило провели вечер, потом совместные воскресные прогулки и походы в кафе по будням вошли у них в привычку, да и новый знакомый все больше нравился Катрин. Он был умен, обаятелен, немного стеснителен и очень красив. За эти достоинства Катрин легко прощала ему некоторое, как ей казалось, занудство, непомерную обидчивость, шаблонные шутки и полное отсутствие чувства юмора.
К тому же тогда в Париж пришла сумасшедшая, пенящаяся молодой зеленью весна. И под вальсы вечно простуженных аккордеонов уличных музыкантов Катрин влюбилась. Она упивалась нахлынувшим на нее чувством, полюбив саму мысль о том, что и она, Катрин Дюран, этой весной созвучна общему сумасбродству, разлитому в воздухе, как аромат гиацинтов, выставленных к Пасхе в витринах цветочных магазинчиков. Она обожала Тома за то, что он дал ей возможность ощутить все это. При этом Катрин нисколько не смущало, что ее избранник не торопится окунуться вслед за ней в бурлящий поток чувств, сдержанно отвечая на ее восторженность. Тома даже не спешил с началом их интимных отношений, предпочитая долгие прогулки по весеннему городу и короткие, легкие поцелуи, на миг соединяющие их в узких улочках или за столиком кафе.
Катрин не задумывалась об этом, представляя себе, что их ждет впереди долгая совместная жизнь и они будут постепенно узнавать друг друга, открывая все новые и новые источники наслаждения. Для своих двадцати двух лет она имела не очень-то богатый сексуальный опыт, который ограничивался ее первым молодым человеком, с которым она переспала скорее из любопытства, и еще одним приятелем по школе искусств, с которым ее связывала скорее дружба, чем сексуальный интерес. К тому же после смерти матери Катрин сильно замкнулась в себе, и сейчас, с Тома, чувствовала, как одновременно пробуждаются в ней дремавшие желания ласковой нежности и страсти. Она не торопила событий и объясняла сдержанность Тома уважением к ней и серьезными намерениями.
Однако дело обстояло несколько иначе. Однажды вечером Тома сказал Катрин, что в конце лета он должен будет уехать на стажировку, в Англию. Курс, который он там пройдет, позволит ему занять более высокую должность в банке, с хорошим окладом, что, в свою очередь, сделает возможным их совместную жизнь. Пока же он не хочет связывать свою подругу никакими обязательствами, но будет очень доволен, если она будет ждать его возвращения.
Подобный прагматизм и восхитил, и разочаровал Катрин. Оказывается, пока она упивалась волшебством весенней влюбленности, ее друг просчитывал их будущее, как на калькуляторе. Но все же, решила Катрин, как же это было благородно с его стороны не навязывать ей своего чувства и не использовать ее. Тогда она решила, что непременно дождется Тома и сама за это время закончит курс в школе искусств, станет настоящим фотохудожником.