В обеденный перерыв ни ему, ни мне не хотелось никуда идти, и мы опять довольствовались лапшой быстрого приготовления. Я налил в нее горячей воды и ждал. За это время я вспомнил свой сон.
– Тебе когда-нибудь снился один и тот же человек несколько раз подряд? – спросил я Хонду.
– Да, одна учительница в моей школе. Она была такая злая, что снилась мне в кошмарах.
– Нет, я не это имел в виду. – Я замолчал, подыскивая точное объяснение. – Не кто-то из твоих знакомых, а совершенно чужой.
Он слегка задумался.
– Боюсь, что нет. Хотя однажды мне приснилась незнакомая девушка, которую я не могу забыть.
– Расскажи.
– Ну, мне приснилось, что я встретил в парке девушку. Мы познакомились, разговорились, но я каким-то образом помнил, что она мне снится. Однако она мне нравилась, и я подумал, что, возможно, найду ее в реальной жизни. Поэтому я спросил, как ее зовут, и обещал отыскать, когда проснусь.
Его рассказ заинтриговал меня.
– Ну, и ты сумел ее найти?
– В том-то и дело, – вздохнул он, – что я не мог вспомнить ее имя. Знал, что оно начиналось на «М», и все.
– Мария, Марико, Маи, Маки, Манна, Мина, Мика, Мичи…
– Бесполезно, Ишида. – Он сухо рассмеялся. – Я не помню.
– Но у тебя есть сейчас девушка?
Он покачал головой.
– Я ни с кем не встречаюсь. Вообще, у меня была только одна подружка, и ее имя не начиналось с буквы «М».
– Правда? Только одна? – Мне показалось это странным для мужчины его возраста.
– Я дружил с несколькими девушками, но никогда не хотел, чтобы наши отношения стали совсем близкими. Кроме той женщины. Я познакомился с ней несколько лет назад и был убежден, что лучше ее никого нет. Но у нас ничего не получилось.
Я заметил, что он до сих пор переживает, и не стал его расспрашивать.
– Ну а ты? – спросил Хонда. – Ты встретил девушку из своего сна?
– Мне не так повезло, как тебе; незнакомка из моих снов – пятилетняя девочка с косичками.
– Как странно. Впрочем, вероятно, ты уже видел ее где-нибудь, только не помнишь? – Хонда посмотрел на лапшу. – Давай есть, иначе совсем раскиснет.
– Угу.
Втягивая лапшу, я размышлял, подыскивая объяснения.
Снедаемый горем, я мог просто придумать девочку с косичками. Но Хонда был в чем-то прав, и чем больше я думал, тем невероятнее мне это казалось. Почему абсолютно вымышленный образ так назойливо вторгался в мои сны?
Другое объяснение: девочка с косичками – это моя сестра, которую я и не видел в таком возрасте. Девочка с косичками появилась после смерти моей сестры. Если сестра знала убийцу и могла послать ко мне девочку, то она могла и сообщить мне имя преступника. Но все же почему-то я был уверен, что девочка с косичками не была моей сестрой. У той девочки и у моей сестры глаза были яркими и умными. Но в отличие от моей сестры девочка с косичками не улыбалась.
Тут мне пришло в голову еще одно предположение. Что, если девочка с косичками имела какое-то отношение к супругам Катоу и их умершему ребенку? Ведь эти сны начались у меня, когда я перебрался в дом политика. Я представления не имел, как умерла их дочка. Что, если она хотела что-то передать родителям? Но опять же почему через меня? Почему ей сразу не пойти к родителям? Чем больше я думал над ответом, тем больше у меня появлялось вопросов.
– Ты веришь в реинкарнацию? – спросил Хонда.
– Не слишком, – ответил я. – А ты?
– Я не приверженец какой-нибудь религии, но в реинкарнацию верю. Это убедительно объясняет многое. Например, почему кому-то постоянно везет. Возможно, потому что в прошлой жизни он был добродетельным человеком.
– В таком случае ты, вероятно, в прошлой жизни бросил много девушек.
– Наверно. – Он засмеялся. – Но меня утешает мысль, что в следующей жизни я, возможно, женюсь на той девушке.
– На какой «той»? Из твоего сна или на твоей бывшей подружке?
– На моей бывшей, – ответил он. – Тогда получится вроде как счастливая развязка.
Я согласно кивнул.
Если существует реинкарнация, какой будет следующая жизнь у моей сестры? Она была доброй и заботливой. Может, она будет жить лучше. Родится у любящих родителей. Зная ее любовь к джазу, я предположил, что она будет учиться в музыкальной школе. Ей всегда хотелось играть на пианино. Потом она будет выступать в джазовой группе в каком-нибудь отеле и познакомится с порядочным человеком с доброй улыбкой, который окажется успешным менеджером. Они будут встречаться несколько лет, сыграют свадьбу и родят трех детей. Она проживет долгую, интересную жизнь и умрет в глубокой старости, окруженная любящей семьей.
Такой счастливый вариант мне понравился.
Я видел в библиотеке эту книгу, но никогда не доставал ее с полки. Думал, что она может показаться слишком детской. Но в тот день я решил прочитать какую-нибудь из сказок Ганса Христиана Андерсена. Со счастливым концом.
– Я надеюсь, вы не против послушать детскую сказку, – сказал я госпоже Катоу.
Как всегда, она молчала.
Тихий ветерок шевелил ее тонкую блузку, из длинных рукавов выглядывали кончики ее пальцев. Я сел рядом с кроватью, раскрыл содержание и после некоторых раздумий выбрал «Русалочку».
Юная русалочка отказалась от жизни в море, полюбив прекрасного принца. Но, когда мне осталось дочитать последнюю страницу, я вспомнил, что в андерсеновском варианте русалочка превратилась в морскую пену.
Я захлопнул книгу. Оказывается, конец тут грустный.
Новый порыв ветра. Стало прохладно, и я закрыл окно. Услыхав кашель госпожи Катоу, я взял со столика стакан воды и вложил в ее слабые руки. Пока они пила, рукава упали до локтей, обнажив синие вены под бледной кожей и шрамы на левом запястье. Некоторые, слабые и еле заметные, выглядели как старые раны, но другие были свежими.
Я почувствовал комок в горле. Как же я не замечал их так долго? Госпожа Катоу всегда носила длинные рукава, несмотря на погоду.
Пятнадцать лет назад одноклассница сестры покончила с собой. Выпила флакон снотворного и, сидя в ванне, разрезала ножом запястье. Когда родные обнаружили ее, она уже умерла, а вода в ванне стала темно-красной. Об этом случае даже написали в газетах. Сестра говорила, что вся школа была в шоке.
Я знал ту девочку. Она дружила с моей сестрой и два раза приходила к нам домой. Сестра говорила, что она хорошо училась и была прекрасной спортсменкой. Все у нее было нормально, кроме одного: ее бросил парень и ушел к другой девчонке.
– Наверное, это больно, – сказала мне сестра.
– Я тоже так думаю. Ведь нужно сильно порезать руку, чтобы умереть от потери крови, да и смерть медленная. Требуется большое мужество для такого самоубийства. – Что касается меня, то я предпочел бы прыгнуть с высокого здания. Впрочем, я никогда не планировал это делать.
– Я говорю не об этом. Я имела в виду боль в ее душе. – Сестра щелкнула пальцами. – Беда в том, что, когда болит душа, ты не видишь рану. Но она там есть. Реальная.
Мне стало не по себе от ее серьезного тона. Почему она так понимала ту девочку?
– Эй, у тебя подавленное состояние.
Она совершенно проигнорировала меня и продолжила говорить:
– Скорее всего, она хотела выразить свою боль. Пыталась сообщить о своих чувствах. Она нуждалась в помощи, но этого никто не замечал. А потом было уже слишком поздно.
– Ты говоришь так, словно тоже нуждаешься в помощи.
– Заткнись. – Она толкнула меня в плечо.
К моему облегчению, у нее это прошло, и она снова стала прежней. Тогда мне, мальчишке, был не совсем ясен смысл того, что она говорила.
Я взял стакан из рук госпожи Катоу и поставил его на стол. Оставив ее одну, вернулся к себе в комнату, сел на кровать и попытался преодолеть свой дискомфорт, но не смог.
Даже на работе я думал о госпоже Катоу и ее левом запястье. Ее кожа была такая тонкая, почти прозрачная. И те шрамы… О чем она думала? Что стало причиной их появления? Вот почему она отказывалась говорить?
Зная профессию господина Катоу и его среду общения, я предположил, что он скрывал состояние жены от общественности ради соблюдения приличий. Возможно, поэтому его жена была заперта дома и не получала медицинской помощи. Мне было больно думать об этом. Неужели она менее важна, чем его карьера? Я надеялся, что кто-нибудь увидит ее боль, прежде чем она хлынет через край.
Прозвенел звонок, и я встал. Первый урок закончился.
– На сегодня все, – сказал я, прежде чем произнести обычные завершающие слова. – Пожалуйста, положите на стол ваши листки с ответами и ничего не оставляйте в аудитории. Увидимся на следующем занятии, не забудьте хорошенько подготовиться.
Привыкшие к этому ритуалу, учащиеся собрали свои учебные принадлежности, схватили сумки и потянулись к столу, отдавая листки. Некоторые кивали мне, уходя из класса. Вскоре осталась только одна ученица. Семь Звезд подошла ко мне и положила свой листок на остальные.
– Мой отец хотел бы пригласить вас в наш дом в это воскресенье, – небрежно сообщила она.
– Твой отец? – переспросил я, застигнутый врасплох таким приглашением. – Почему?
– Откуда я знаю? – Она пожала плечами.
Я посмотрел на нее, и она дерзко прищурилась, словно бросала мне вызов.
– Я свободен утром, – сказал я. – Какой у вас адрес?
Она ахнула, вероятно, не ожидая, что я так легко приму приглашение. Но через секунду к ней вернулась ее холодная надменность.
– Вы сами знаете где, – ответила Семь Звезд. – Каждое утро вы пробегаете мимо нашего дома.
Я выдавил из себя смешок.
– Так ты видела меня? И все же у меня длинный маршрут, так что уточни.
– Мы живем в одном из двухэтажных домов на той стороне долины. У нас номер двадцать три.
Глава 13Дни жвачки
В то воскресенье я постарался одеться прилично: бежевый свитер поверх белой рубашки, брюки цвета хаки и коричневые кожаные лоферы. Господину Катоу я сообщил, что у меня на утренний час назначена встреча и я не смогу купить ланч для его жены. Он ничего не ответил, только коротко кивнул.