На другой стороне улицы под дождем стояла Семь Звезд в красном пальто. Наши взгляды встретились, и уголки ее губ слегка поползли кверху. Она как будто ждала меня.
Я подошел к ней, ожидая, что она что-нибудь скажет, но она молчала. Ее глаза смотрели то на лужи, то на меня. В волосах блестели капельки воды.
– У меня нет зонтика, – сказал я.
– Я не сказала, что он мне нужен, – отозвалась она.
– Что ты тут делаешь?
Она не ответила.
– Ты простудишься и заболеешь, если будешь так стоять, – сказал я. – Если хочешь, давай дойдем вместе до станции.
Вместо ответа она пошевелила пальцами. Нарушая школьные правила, она накрасила ногти бежевым лаком.
– Ты скажешь что-нибудь, а? – спросил я.
– Я голодная, – ответила она. – Я хочу поесть чего-нибудь теплого.
– Давай зайдем в супермаркет и посмотрим, что там есть.
Она покачала головой.
– Я не хочу еду из супермаркета.
У меня лопнуло терпение.
– Ладно, тогда чего ты хочешь?
– Хочу свежие лепешки с красной фасолью.
– Прекрасно, но где мы их найдем? – Я посмотрел на часы. – Уже пол-одиннадцатого.
– Я знаю, куда пойти.
Семь Звезд шла впереди, а я за ней. Время от времени она оглядывалась, проверяя, иду ли я. Не знаю, замечала ли она это, но она тихонько улыбалась.
– Не волнуйся, я не потеряюсь, – сказал я.
Она остановилась.
– Почему не сделать так, как удобнее? Идите рядом со мной.
Почему я вообще пошел за ней? Непонятно. Я сделал пару шагов, и мы пошли рядом.
– Я люблю ходить под дождем, – сказала Семь Звезд. – Прикольно, правда?
На этот раз ничего не ответил я сам.
Она топнула ногой по луже. Брызги полетели мне на брюки, и я сердито сверкнул глазами, а она засмеялась. Вскоре после этого мы подошли к незнакомому парку.
– Это там. – Она показала на ларек у входа. – Подождите меня тут.
Не успел я ответить, как она убежала, оставив меня одного. Через несколько минут она вернулась с двумя коричневыми бумажными пакетами и протянула один мне.
– Спасибо, – поблагодарил я.
Зайдя в парк, Семь Звезд сказала:
– Этот дядюшка всегда тут, в любую погоду, в любое время, в дождь и в солнце, всегда. И он был тут всегда, сколько я себя помню.
– Ты часто приходишь сюда?
– С юных лет. – Она кивнула.
– Что ты говоришь? – Я похлопал ее по голове. – Ты еще совсем юная.
Она стряхнула мою руку.
– Перестаньте. Я не ребенок.
Мы пришли на пустую площадку в центре парка. Там стояли двое качелей, горка и лазалки. Семь Звезд села на одни качели, а я – на другие.
Я открыл бумажный пакет, из него вырвался горячий пар. Лепешка была все еще горячая. Я подождал, когда она немного остынет, и откусил кусок. Тесто было пышным, а бобовая начинка – сладкой и мягкой.
– Мы часто приходили сюда с мамой до того, как она начала работать, – сказала Семь Звезд. – Я качалась тут на качелях. Мама уговаривала меня полазать или съехать с горки, но я не слушала ее. Когда мы приходили сюда, я садилась на качели, а она раскачивала меня. Почему-то мне никогда это не надоедало.
– Ты хочешь, чтобы я покачал тебя? – засмеялся я.
Она надула губы.
– Я давно уже выросла и умею качаться сама.
Работая ногами, она стала раскачиваться. Металлические крепления пронзительно заскрипели.
– Я испытываю ностальгию каждый раз, когда прихожу сюда, – продолжала она. – Столько лет прошло, а тут ничего не изменилось.
– Разве это не здорово?
Она кивнула.
– А как вы, господин Ишида? Вы ходили на детскую площадку, когда были маленьким? Или дети в Токио слишком серьезные для этого?
– Серьезные? Что-то я не помню, – удивился я. – Возле моего дома была детская площадка, чуть побольше этой, но я редко туда ходил.
– Куда же вы ходили?
– Рядом с моей школой было поле, и я играл там с друзьями в футбол. Нам приходилось быть осторожными, потому что рядом проходил канал. Ударишь по мячу чуть сильнее, и он скатится в воду, откуда его уже не достать. Пару раз так и бывало.
У нее загорелись глаза.
– Помню, как вы говорили мне о вашей мечте стать профессиональным футболистом. И что вы играли хорошо, но недостаточно хорошо.
– Перестать смеяться надо мной.
Я попытался ткнуть ее кулаком в бок, но она увернулась.
– Не расстраивайтесь, – сказала она. – Все-таки вы играли достаточно хорошо.
– Тогда я воспринимаю это как комплимент.
– Это и есть комплимент, – сказала она. – И как, то поле все еще цело?
– Нет, его застроили.
Когда я попрощался с Дзином, у меня оставалось несколько часов до поезда. Подчиняясь мимолетной прихоти, я пошел на то поле. Дни, проведенные со школьным другом, пробудили во мне сентиментальность. Я вспомнил те дни детства, когда мы с ним каждый день играли в футбол, а моя сестра все еще жила в Токио.
После отъезда сестры изменилось многое, в том числе и то поле. Его заасфальтировали и превратили в автомобильную парковку. Единственным, что осталось прежним, была цементная лестница, которая вела на поле. И все же, стоя на верху лестницы и глядя на ряды машин, я понял, что утратил связь с этим местом. Знакомое с детства поле ушло в прошлое, и теперь мне казалось, что мне приснилось время, которое я провел там.
– Господин Ишида, как вам лепешка? Вкусная? – спросила Семь Звезд, все еще качаясь на качелях.
– Горячая еда в дождливый день всегда кажется вкусной, – ответил я и поглядел на лужи. Ряби на них не было; дождь перестал. Я повернулся к девушке и произнес: – Ты не сказала, почему привела меня сюда.
– Я же сказала, что я голодная.
– Если ты хочешь поговорить со мной о чем-то, сейчас самое подходящее время.
Она удивленно посмотрела на меня.
– Ведь ты для этого привела меня сюда, правда? – продолжал я. – Чтобы о чем-то поговорить. Так о чем же?
– Ни о чем. Мне просто очень захотелось съесть лепешку.
Ничего себе. Она притащила меня сюда просто ради того, чтобы покачаться на качелях и съесть вместе со мной лепешку.
Вокруг нас громко шелестела листва на деревьях.
– Хоть я и поела, мне все равно холодно, – сказала Семь Звезд, меняя тему, и потерла ладони. – Господин Ишида, вы перестали бегать? Я больше не вижу вас на утренней пробежке.
– Несколько недель назад я переехал на новое место.
– Теперь понятно, – пробормотала она и подышала на ладони. Я встал.
– Давай пойдем назад, иначе мы опоздаем на последний поезд.
Семь Звезд спрыгнула с качелей, и мы пошли с ней рядом. Ветер усилился. Волосы хлестали ее по щекам, и она заправляла их за уши. Она не взяла перчатки. Ее руки наверняка замерзли. Мне хотелось взять их в свои и согреть.
«Что ты выдумываешь? – упрекнул я себя. – Она ведь еще ребенок».
– Господин Ишида, – сказала Семь Звезд, ударив носком туфли по камешку. – Как выглядела ваша первая любовь?
Я посмотрел на нее.
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто так. Мне интересно.
– Люди обычно не спрашивают такие вещи.
Она наклонила голову набок.
– Почему вы не можете просто ответить мне?
– Ну, раз ты настаиваешь… – Я вздохнул, пытаясь вспомнить что-то яркое у той девочки, в которую я влюбился. Говоря по правде, она была самая обычная, ничем не выделялась. – Она была спокойная девочка, ничего особенного.
– Ваша одноклассница?
– Нет, но мы учились в одной школе. Она обычно сидела на лестнице, ведущей на то зеленое поле, о котором я рассказывал, и глядела, как мы с друзьями играли в футбол.
– Что она там делала? Бросала вам улетевшие мячи?
– Иногда. – Я потер нос.
– Вы приглашали ее на свидание? И – дайте мне угадать – она вам отказала?
Я вздохнул. Ну и настойчивая девочка.
– Я никогда не приглашал ее на свидание. Но ты не ошиблась. Она бы отказала мне, если бы я пригласил ее.
– Почему вы так считаете?
– Она предпочла вратаря, а не капитана команды.
– Постойте, постойте. Капитан команды… – Семь Звезд изобразила удивление. – Неужели это вы?
– Ты… – Я не договорил, и мы оба рассмеялись. Я удивлялся, как ловко она ухитрялась вытягивать из меня подробности о моей личной жизни.
Вообще-то с той девочкой встречался Дзин. Она была его первой подружкой, и это она позвала его на свидание. Он относился к ней не так серьезно, как она к нему. Но я не держал на него зла. И я никогда не назначал той девочке свидания, даже когда они расстались. Может, просто она не очень мне нравилась.
У Дзина первого в нашем классе появилась подружка. Остальные мальчишки завидовали ему. Время от времени они подходили к нему на переменах и спрашивали совета. Вероятно, он знал, что посоветовать, он помог нескольким из наших одноклассников обзавестись подружками.
В то время меня больше интересовал футбол, чем девчонки. Мне нравилась та девочка, но у меня и в мыслях не было позвать ее на свидание. Тогда я даже не думал о романтических отношениях.
Впрочем, однажды я спросил у Дзина, любит ли он свою подружку. Он кивнул.
– Более или менее.
– Ты хоть знаешь, что такое любовь? – спросил я.
Не знаю, почему я говорил с ним так свысока. Скорее всего, я не верил, что в нашем возрасте возможна настоящая любовь. Наши одноклассники, заявлявшие о своей влюбленности, ошибочно принимали за любовь восторг и сексуальное возбуждение.
– Все просто, когда ты знаешь теорию, – ответил Дзин. Он открыл свой блокнот и нарисовал диаграмму Венна с двумя пересекающимися кругами. Внутри трех сегментов он написал «С, С, Л». Показав на схему, он объяснил: – «Симпатия» вот тут, это когда ты хочешь проводить больше времени с этой девочкой. «Секс» на другой стороне – это когда ты хочешь спать с ней или трогать ее сиськи. – Наконец, он показал на «Л» там, где круги пересекались. – Эта часть в середине – то, что мы называем любовью. Это пересечение между «Симпатия» и «Секс». Теперь ты понял?
– Пожалуй, да.
Мы прекратили нашу дискуссию, но его слова долго крутились у меня в