– Лучше больше, чем меньше, – ответил я.
Хонда засмеялся, и мы поехали ко мне домой.
Чем дольше мы ехали, тем больше я нервничал, не зная, как вывести разговор на нужную мне тему. Я продумывал разные варианты, но ни один мне не нравился. Я уже жалел, что вместо этого не пошел сразу в полицию.
Я слушал истории Хонды в своей крошечной гостиной и ел суши. Сам говорил мало, кивал в нужных местах, когда он рассказывал про интересные вещи, случавшиеся на работе.
– Два дня назад я устроил своему классу тренировочный тест, – вспоминал он. – Там на каждый вопрос давалось четыре варианта ответов, и надо было выбрать правильный. Даже если ты вообще ничего не учил, есть шансы, что ты случайно ткнешь в правильный ответ. Практически невозможно набрать ноль баллов, разве что сдать чистый листок без ответов.
Я замычал, соглашаясь с Хондой.
– Но я был вынужден поставить одному парню ноль, потому что он явно жульничал, – продолжал он. – А вообще-то хватит мне болтать. Что у тебя на уме, Ишида? Ты хочешь что-то обсудить, не так ли?
Я кивнул, но все еще не чувствовал себя готовым к разговору и жестом пригласил Хонду поесть еще.
– Давай сначала доедим суши, пока не испортились.
Подчистив все, я убрал со стола посуду и спросил у Хонды, что он будет пить.
– Я сварю себе кофе, – сообщил я.
– Тогда я тоже буду, – сказал он.
Я ушел на кухню и вернулся с двумя кружками горячего кофе, чайной ложкой и пакетиком сахара. Одну кружку я поставил перед Хондой, а рядом положил ложечку и сахар.
– Ты пьешь без сахара? – спросил Хонда.
Я покачал головой.
– Я не люблю сладкое.
Он кивнул, надорвал бумажный пакетик и высыпал сахар в свою кружку. Когда он помешал кофе, комнату наполнил аромат поджаренных зерен. Но никто из нас не прикоснулся к кружкам. После мучительно долгого молчания Хонда наконец заговорил:
– Сколько ты еще будешь молчать, Ишида? Так мы никуда не придем.
– У-гу. – Я сделал глоточек кофе и снова поставил кружку на стол. – Бывшая подружка, о которой ты упоминал, это была моя сестра?
Хонда удивленно посмотрел на меня и отвел глаза в сторону.
Поскольку слова были произнесены, я больше не видел необходимости сдерживаться.
– Ведь это правда?
Он молчал и глядел на стену.
– Это ты убил ее? – спокойно спросил я.
Хонда тяжело вздохнул.
– Итак, ты задал мне два вопроса. Первый: встречался ли я с твоей сестрой? Ответ: да. Мы с Кеико были какое-то время вместе. Очень недолго. К сожалению, наши отношения не сложились.
Теперь пришла моя очередь молчать. Я сообразил, что Хонда и моя сестра купили те брелоки, когда были вместе.
– Что касается второго вопроса, отвечаю – нет, я не убивал ее. Да, я был огорчен из-за того, что случилось с нами. Честно признаться, я ужасно злился, но был вынужден принять ее решение.
Я кивнул, пока еще не решив, верить ему или нет.
– Когда я познакомился с ней, мне было тридцать четыре года. Она была образцовым учителем. Образованная, строгая и профессиональная, она всячески заботилась о своих учащихся. Я искренне уважал ее. – Он протянул руку к кружке. – Хотя вообще-то она произвела на меня неоднозначное впечатление.
– Какое?
Он слабо улыбнулся.
– Увы, не очень хорошее. Ты мне, скорее всего, не поверишь, но тогда я был тихим и незаметным. Я до сих пор не люблю выделяться в толпе, а мою фамилию нелегко запомнить.
– Запомнить фамилию Хонда? Почему?
– Это прозвище, которое дала мне твоя сестра. Моя настоящая фамилия – Шиносагава, и большинство людей не могут ее запомнить. Однажды Кеико увидела, как я мыл машину дистиллированной водой. И раздула из этого историю. Странная девушка, правда? Разве это не общепринятая практика?
Я хотел сказать «нет», или, по крайней мере, я об этом не слышал. Но я оставил свое мнение при себе.
– Если мыть машину водой из-под крана, остаются разводы. Машина у меня черная, и она будет выглядеть неопрятно с белыми полосами.
– У-гу.
– Кеико рассказывала об этом всем, и это звучало так, словно я какой-нибудь шизоид. С тех пор все зовут меня Хонда.
– Ты после этого влюбился в нее?
Он неловко улыбнулся.
– Ты думаешь, что это случилось тогда? Нет, тогда я обиделся и разозлился. Но, признаюсь, это прозвище приросло ко мне. На самом деле мы сблизились в те дни, когда она заболела и сильно изменилась. Тогда я почувствовал неодолимую потребность заботиться о ней и понял, что она для меня больше, чем коллега по работе.
Он вздохнул.
– Не я убил ее, Ишида. Я был разочарован, я злился, но я любил ее. Мне следовало бы рассказать тебе об этом раньше, но я не знал, как начать разговор.
– Все нормально. Тогда было не до этого.
Он кивнул.
– Говоря по правде, у меня нет алиби. В ту ночь, когда ее убили, я был один. Я никак не могу доказать свою невиновность.
– Не бойся, я верю тебе. Да у меня и нет никаких улик против тебя.
Я не мог это объяснить, но я верил, что Хонда говорил правду. Он был просто не из тех, кто умеет лгать.
– У меня остался последний вопрос, но я не уверен, стоит ли задавать его.
– Давай, не тяни. – Он отпил глоточек кофе. – Мы уже можем говорить обо всем.
– Может, нехорошо об этом спрашивать, но мне нужно знать. – Я кашлянул. – Моя сестра забеременела от тебя?
Хонда застыл, а его руки крепко сжали кружку. Он не пил кофе, но и не ставил кружку на стол.
– Извини, если я обидел тебя, – сказал я.
– Нет, я не обиделся. Я просто… – пробормотал Хонда. – Это точно был не я. На самом деле она бросила меня ради другого мужчины.
Я не мог поверить, что в ее жизни были двое мужчин – даже не один, – о которых я ничего не знал.
– Еще до того, как я пригласил ее на свидание, я знал, что у нее кто-то есть, – продолжал Хонда. – Но она уверяла, что там все позади. Я верил ей. Вероятно, я совершил ошибку. Кеико так и не смогла его забыть. Тот человек был словно частью ее самой.
– Кто он?
– Я не знаю, Ишида, иначе я уже сообщил бы в полицию. Кеико отказывалась называть его, а я не настаивал, чтобы не выглядеть ревнивым бойфрендом, тем более что они вроде бы расстались. Но если она забеременела, то наверняка от того мужчины. – Он выпил кофе. – Этот ребенок никак не мог быть моим. Мы никогда, ну… понимаешь… не занимались этим.
Я даже утратил дар речи.
– Она не была готова, а я не хотел проявлять настойчивость, – пояснил он. – Я понимал, что что-то не так. Но она задела мою гордость, когда бросила меня, я делал вид, что мне все безразлично, и держался на расстоянии от нее.
После услышанного я не мог осуждать его.
– Теперь я жалею об этом. Мне следовало быть откровеннее. Тогда, может, она была бы с нами. Я ненавижу себя за это. Я мог бы ей помочь, если бы не отказался от нее так легко. Я чувствую себя виноватым в том, что она умерла.
– Не вини себя, – сказал я. – Ты знаешь не хуже меня, что она бы не послушала нас с тобой. Если винить тебя, то я виноват не меньше. Я был равнодушен к ней, слишком занят своими проблемами. Я понимал, что что-то не так, но не обращал внимания. Можно сказать, что это я убил ее.
Мы замолчали. Я глядел в свою кружку. Пар больше не поднимался, темная жидкость была неподвижна. Вокруг ободка появились крошечные пузырьки.
– Если бы я проявил настойчивость, как ты думаешь, она осталась бы со мной? – спросил наконец Хонда. Я пожал плечами.
– Но ты ведь не мог так поступить, правда?
– Ты хорошо меня знаешь, Ишида. Мне нужно было, чтобы она осталась со мной не из жалости или чувства вины, а чтобы она захотела остаться со мной. Иначе это не имело смысла. Назови меня наивным, но я так считаю.
– Я сделал бы то же самое на твоем месте.
Он кивнул.
– Ты удивился?
– Что у тебя что-то было с моей сестрой?
– Да.
– Не очень. Вообще-то… – Я замолчал. Не стоило говорить ему, что я всегда знал про ее особый интерес к учителям.
– Кеико никогда не говорила, что любит меня. Ни разу. – Хонда вздохнул. – Она только говорила, что я ей симпатичен. Глупая девочка, она даже не пыталась скрывать это. Лучше бы она мне солгала. Я бы ей поверил.
Я поднял свою кружку и легонько взболтал кофе.
– Когда мы с Кеико встречались, она жила примерно в такой квартире, как эта, – сказал Хонда, обведя комнату оценивающим взглядом. – Это было несколько лет назад. Теперь там построили новый дом. Я знал, что ей пришлось переехать оттуда, но даже не подозревал, что в дом Катоу.
Я отпил немного кофе.
– Это было необычное приглашение.
– Когда мы были вместе, она много говорила о тебе.
– Что же она говорила?
– Что ты красивый парнишка, но меняешь подружек чаще, чем стрижешься у парикмахера. – Хонда улыбнулся, вероятно, приходя в себя. – По ее словам, у тебя было больше пятидесяти девчонок.
– Она шутила, – сказал я. – Преувеличивала.
– А на самом деле сколько?
– Не знаю. Двадцать, может, тридцать? Но точно не пятьдесят.
– Тоже много.
– Ты, наверное, плохо думал обо мне.
– Вообще-то нет, – возразил он. – Кеико говорила, что твое легкомысленное поведение только маска, а на самом деле ты очень разумный. И если ты встретишь хорошую женщину, то будешь носить ее на руках всю жизнь.
Я натянуто улыбнулся.
Хонда похлопал меня по плечу.
– Ты еще молод. Не суди себя слишком строго. Часто отношения просто не складываются, как бы ты ни старался.
Я понимал, что он говорит, исходя из своего опыта, но у нас были разные ситуации.
– В моем случае виноват во всем я сам, – признался я.
– Что ты имеешь в виду?
Перед моим мысленным взором появилось лицо сестры, ее ласковая улыбка.
– У меня был высокий образец, – сказал я. – Или, скорее, он существовал в моей фантазии. Я создал себе идеальный образ и сравнивал с ним всех девчонок, с которыми встречался. Из-за этого у меня никогда не складывались прочные отношения.