– Хорошо, что ты предлагаешь? – Ярополк почти не двигался. Дара пожалела, что не видит его лица, ведь голос князя оставался спокойным, в то время как Чернека трясло от бешенства.
– Я предлагаю избавиться от ведьмы, пока не слишком поздно.
– Когда я привёл Дарину в город, ты был рад её поддержке и сказал, что могущественная ведьма пригодится при защите города.
– А после я послушал мудрых людей, Ярополк. Князья должны слушать своё окружение.
– Поэтому я всё ещё слушаю тебя, Чернек. Я слушаю мудрых мужчин, а не сварливых баб. В дела государства женщина лезть не должна.
Лисецкий князь обернулся на свою жену, будто набираясь от неё храбрости.
– Я бы рад согласиться с твоим решением, Ярополк, всё же дед твой сам Император, но слухи ходят тревожные. С тех пор как в Златоборске появилась эта лесная ведьма, неладное стало твориться. Невесту твоего брата убили, и говорят, что это сделала ведьма. Долгую ночь ты велел праздновать по старым обычаям, жечь костры и звать духов в гости. Я смолчал, хотя в Лисецке такого и не допустил, несмотря на уговоры твоего отца. Но теперь ты против Храма в открытую идёшь. Против Создателя идёшь!
Стрела и Святослав почти одновременно выступили вперёд. Чернек вздрогнул пугливо. Ярополк поднял руку в примиряющем жесте:
– Спокойно, – медленно протянул он. – Спокойно… Время сейчас не то, Чернек, – громче продолжил он. – Война на пороге. Теперь все средства хороши. Предки наши не раз звали духов на помощь, на защиту своих домов и городов. Мы им не поклоняемся, мы заключаем сделку. Мы им – дары, они нам – защиту.
Он поднялся, и Дара отчего-то поняла, что терпение его было на исходе.
– Я слушаю тебя, Чернек, но не понимаю. Что на самом деле тебя тревожит? Зачем ты нас всех собрал? Ты хочешь изгнать из города лесную ведьму? Или обвиняешь меня в язычестве?
Чернек молчал, и за его спиной перешёптывались люди. Мефодий подобрался к княгине Здеборе, прошептал что-то ей на ухо.
– Я, Ярополк, твою власть не оспариваю, – Чернек закашлялся в кулак, задышал тяжело, громко. – И вижу по твоим делам, что к войне ты готовишься основательно. Но я со многим не согласен…
– Храм не потерпит богохульства, – перебила его Здебора с негодованием. – В Лисецке не рады ведьмам. От них одни беды. Этих фарадалов, что напали на тебя, князь, их судили за колдовство. Твой младший брат рассказал, что они проводили страшные обряды, хотели принести его в жертву. Именно из-за фарадалов, из-за колдунов начался бунт в городе.
– Никогда не стоит ждать добра от фарадалов, неважно, колдуны они или нет, – заговорил Святослав. – Они известные разбойники. А вот лесная ведьма поклялась в верности князю.
Здебора поджала узкие губы.
– Мы хотели доверять ведьме, боярин. Но её служанка Третьяна пропала на несколько дней, а вся семья бедняжки погибла. До этого Третьяна жаловалась, как жестока и груба с ней лесная ведьма, и ясно теперь, кто погубил её невинную семью. Нет веры клятвам ведьмы. Только одно может оправдать её в глазах Создателя: благословение Рассветных сестёр.
– На кой мне будет мешок с костями? – Ярополк сложил руки на груди. – Все чародеи, что встретились с Рассветными сёстрами, способны разве что травы в ступке толочь. Послушай, Чернек, и я с тобой говорю, а не с твоей женой, так что и отвечать прошу тебя. Ты опасаешься за свой город, за свою власть? Так бояться тебе нечего. И я, и лесная ведьма здесь для того, чтобы твои владения защитить. А что до храма и Рассветных сестёр, так я попрошу тебя вспомнить, Чернек, что предок мой – сам Константин-каменолом. Уж я-то могу решить, стоит ли ведьм жечь или брать на службу. Что до служанки Дарины, так она нашлась ещё вчера и немало любопытного рассказала о своём исчезновении.
Пресветлый Брат Мефодий обогнул Здебору и сделал шаг вперёд осторожно, точно боялся наступить на гадюку.
– Великий князь, – раздался тонкий голос, и Дара сразу вспомнила, каким мерзким показался Мефодий ещё в первую их встречу на берегу реки. – Я в Лисецке человек чужой, как и ты, зато лесную ведьму вижу не в первый раз. Встретил я её ещё до того, как она прославилась своими злодеяниями. И я знаю хорошо, что ещё в Златоборске она разыскивалась за убийство невесты самого княжича Вячеслава и чародея Горяя. Так разве можно ей доверять? Эдакая змеюка укусит, когда не ждёшь.
– Я не виновата!
Все повернули головы к Даре, и она попятилась, испугавшись колючих взглядов.
– Я не виновата, – тише, но так же твёрдо повторила она.
– Разве не ты убила невесту княжича и чародея Горяя? – ехидно спросил Мефодий.
Дара нашла глазами Ярополка, с надеждой, с мольбой посмотрела на него. Ледяные глаза Снежного князя были непроницаемы. Одно слово князя, и они разорвут её на клочки.
– Я сожгла Совин, это правда, – негромко начала Дара. – Охотники напали на меня, а горожане пытались убить. Я не сделала ничего, что не сделала бы княгиня Злата. Я защищалась и мстила. Разве в этом я виновата? Вы хотели бы, чтобы я сдалась и дала рдзенцам себя растерзать?
– С чего бы Охотники на тебя напали, раз ты невиновна?! – взвился Мефодий.
– Ведьме не нужно быть виновной в преступлении, чтобы Охотники желали её убить. Для этого нужно просто родиться ведьмой.
– Она права, – согласился Ярополк, и нараставший возмущённый ропот мгновенно затих. – Со времён Хмельной ночи колдунов убивают просто так, без обвинений. Горяя убили ни за что.
– Великий князь, это сделала лесная ведьма!
– Горяя отравили, – оборвал Мефодия Ярополк. – Ему подкинули отравленные восточные лакомства, которые ты купил в тот день на торговой площади, Мефодий. Мои люди всё узнали, нашли свидетелей, всё записали и скоро передадут Пресветлому Отцу Седекию. Ты, верно, надеялся, что Дарина умрёт, но вместо неё погиб невинный человек. Чародей, которого Рассветные сёстры очистили и благословили.
По палатам пробежал гул, и люди вдруг начали пятиться прочь от Мефодия, точно он был прокажённым.
– Какая возмутительная ложь! – заверещал Мефодий. – Кто этот подлец, который свидетельствовал против меня?
– Твой собственный слуга и свидетельствовал, Пресветлый Брат. Он долго молчал, но недавно сам пришёл с повинной к моей матери, княгине Фиофано. Что до служанки Дарины, так Третьяна сама сегодня сюда явилась. Эй, добрая девушка, подойди, – Ярополк рукой поманил к себе служанку, и она, вжимая голову в плечи, подошла к князю. – Третьяна, расскажи, где ты была все эти дни, пока тебя искали?
– В храмовом подполе.
– Где? – переспросил князь, как если бы у него вдруг испортился слух.
– В храмовом подполе, – громче повторила Третьяна, а сама посмотрела на Святослава. – Меня брат Мефодий там держал силой. Он сказал, что все должны поверить, что я умерла. А когда я сбежала и вернулась домой, Мефодий привёл разбойников, которые всю мою семью перебили, я одна спаслась.
Мефодий закричал, сорвался на визг. Он вдруг позабыл ратиславский язык, завопил на родном троутоском. Возмущённо воскликнула что-то княгиня Здебора, её ключница кинулась с кулаками на Третьяну, и Святослав с силой толкнул Маланью на пол прямо к ногам Чернека.
Дара прижалась спиной к стене, от каждого крика она непроизвольно вздрагивала. Ей послышался рёв пламени, что рвался прямо из-под земли. Шумно, страшно, тесно. Толпа распалялась всё больше, орала всё громче, и Дара ждала, ждала, когда эта ярость обернётся против неё.
– Она же нечистая! Дочь Аберу-Окиа. Вы же все знаете пророчество: дочери Аберу-Окиа уничтожат города, и миру наступит конец…
– Заткните его, – устало потребовал Снежный князь.
Но Мефодий не замолкал.
– Тихо! – заорал Ярополк. – Мефодий преступник и как преступник будет судим. Уведите его в темницу. Ты, Чернек, теперь видишь, сколь легко посеять между нами смуту. Я пришёл защищать твой город и привёл людей, которые будут за него стоять до последнего, а ты готов отправить их на плаху. Лесная ведьма ратиславка, она родилась и выросла в Златоборском княжестве, и потому даже если совершила злодеяние, то против наших вечных врагов. И клянусь Создателем, она не сделала ничего, что я сам не сделал бы с рдзенцами. Они сгорели в уплату за всё зло, что причинили нам: за Три Холма, княгиню Злату и Ярополка Змееборца. И точно так же лесная ведьма сожжёт кагана и всё его войско степных дикарей, когда они придут.
Чернек молчал, молчала и его жена.
– Что до воли храма, то я получил позволение от самого Пресветлого Отца Седекия взять к себе на службу лесную ведьму, пока есть угроза войны, – продолжил Снежный князь. – И если понадобится, соберу целый отряд чародеев. А ты, Чернек, помни, что в Лисецк тебя мой отец посадил княжить, и теперь за мной право княжение это у тебя забрать.
Старый князь был бледен, точно посмотрел смерти в лицо. Он не ответил ничего.
Постепенно народ начал расходиться. Дара не могла сдвинуться с места.
– Идём, – Святослав схватил её под локоть и потащил к дверям, точно тряпичную куклу.
– Но я хочу спросить князя…
– Потом, пошли.
Он говорил не грубо, но холодно, резко, так, что возразить Дара побоялась. Только когда они снова оказались на улице, прямо напротив виселицы, боярин её отпустил.
– Почему мне нельзя поговорить с князем?
– Потому что теперь он с Чернеком будет обсуждать другие дела.
– Какие ещё?
Святослав приподнял брови, во взгляде его мелькнуло сомнение.
– У Чернека нет наследников, и власть его не держится ни на чём, кроме поддержки местных бояр. А они, как понимаешь, больше боятся Великого князя и того, кого он посадит на престол следующим. Вот Чернек и боится, что его сместят раньше времени.
– И кого Ярополк посадит на княжение в Лисецк?
– Скорее всего своего брата. Или совсем никого.
– Что?
Святослав улыбнулся уголком губ, вид у него был хитрый, точно у лиса.
– Если Великий князь посчитает нужным, то сам тебе расскажет.
Дара кивнула, принимая его ответ.