– Это ты, боярин, подговорил Третьяну обвинить Мефодия?
– Я. Хороший повод от него избавиться, – повёл бровью Святослав, явно довольный своей выдумкой. – Свидетельства служки было бы недостаточно, да и он далеко, его обвинения – пыль в глаза.
– Почему вы обвинили Мефодия? Третьяна рассказала мне, что во всём виновата княгиня.
Святослав разглядывал её с насмешкой, пусть не злой, но чуть надменной.
– Ты не можешь просто так обвинить княгиню, пусть даже все доказательства у тебя на руках. Дарина, послушай мой совет, не иди открыто против Здеборы. Люди всегда встанут на её сторону: она знатна и богата, в её руках власть. Но теперь она будет бояться, что всё зайдёт слишком далеко. Казнь Мефодия послужит для неё предупреждением, – Святослав посмотрел куда-то в сторону. – О, смотри, Стрела уже возвращается. Теперь могу поручить тебя ему.
Боярин улыбнулся на прощание и поспешно ушёл. Дара не успела собраться с мыслями, когда рядом уже оказались Третьяна вместе со Стрелой.
– Удачно мы отделались от Мефодия, – Ростислав улыбался, глаза бешено горели от возбуждения. – Я его всегда терпеть не мог. Он вечно приходил в гридницу и угрожал нам гневом Создателя по каждому поводу.
Пусть теперь у Дары стало на одного врага меньше, радости она не почувствовала. Ей казалось, что она сидела прямо посреди змеиного гнезда. Одно неловкое движение – и тебе конец.
Пора было возвращаться домой. Медленно все втроём они направились к воротам из детинца, когда со стороны раздался знакомый голос:
– Дара!
Навстречу спешил Богдан. Он был одет явно в чужой тулуп, слишком узкий в плечах. На лоб ему съезжала меховая шапка. В руках Богдан держал топор.
– Здравствуй, – губы сами собой расплылись в улыбке. – Если пришёл на мою казнь, то сегодня её не будет.
Он засмеялся и покачал головой.
– Шутки у тебя злые, как всегда.
– Тебе они обычно нравились.
За спиной у Дары вдруг закашлял Стрела. Она оглянулась и заметила его любопытный взгляд. Богдан смущённо улыбнулся.
– Это правда, шутки у тебя жуткие, но мне такие в самый раз. Наверное, не зря про меня говорят, что отец порой бил молотком мимо наковальни по моей голове, – он поправил съехавшую шапку. – Я слышал, что случилось. Хотел сказать, что рад за тебя, переживал, как бы чего не случилось. Что бы там ни говорили, а я не верю, что ты способна совершить зло.
Дара не сразу нашлась, что сказать.
– Великий князь меня в обиду не даст, – пробормотала она.
– Да уж, – Богдан потупил взгляд, уставился себе под ноги. – В общем, удачи.
– Удачи, – эхом отозвалась Дара. Она хотела остановить его, поговорить ещё, быть может, позвать в гости на посиделки, как прежде бывало зимними вечерами в Заречье, но Богдан уже направился к гриднице, и Дара растерянно посмотрела ему в спину.
Ростислав выглянул из-за её плеча.
– И что у тебя с ним?
– Ничего!
– А чего ты так краснеешь?
– Я не краснею, – насупилась Дара. – Просто… он мой друг. В Заречье у меня не много друзей было, он единственный… Стрела, раз Богдан в твоём подчинении, сделай одолжение, отправь его подальше, назад домой.
– Чего? Я князю людей привёл в ополчение. Каждый боец на счету.
– Но тебе наверняка нужен гонец?
– Гонец у меня есть.
– Так замени его Богданом.
Ростислав нахмурился.
– Он дорог мне, и я боюсь, как бы с ним что не случилось. Он сын кузнеца, а не дружинник.
– В ополчении дружинников мало, многие учатся сражаться.
– Ростислав, – Дара посмотрела на него жалобно и сама подивилась, что так умела. Верно, этим хитростям у Веси научилась. – Отправь его обратно к нам в Заречье. Пусть попросит благословения у моей мачехи на ваш с Весей брак.
– А чего только у мачехи?
– Наш отец мёртв, – Дара призналась так удивительно легко, что сама не поверила. – Но Весе я об этом не говорю. Он умер почти сразу, как она из дома сбежала. Она будет корить себя.
Стрела нахмурился.
– Она всё равно однажды узнает, хуже только будет.
– С нами и без того много дурного случилось, к чему ещё и это? Веся любила отца, он ей… роднее, наверное, был, чем мне. А так она верит, что дома всё хорошо. Ростислав, – имя Стрелы по-прежнему звучало непривычно, – прошу, пошли Богдана домой. Пусть он принесёт вести от родных.
– Ну что, давай, давай, – Стрела впихнул кружку Даре в руки. – Есть что праздновать.
Дара неуверенно отпила. Пахло горьким мёдом, травами, зноем – летом, такого вкуса она ни разу не пробовала.
– Где ты только достала? В городе погром, говорят, амбары сторожат, а тут медовуха.
– На княжеской кухне никогда пусто не бывает, – весело сказала Третьяна. – Ваша подруга Горица меня угостила.
Веся поправила скатерть на столе, и только теперь Дара заметила, как преобразилась изба. Сестра разложила расшитую скатерть, развесила наличники с оберегами над дверью и у полатей, и вроде бы не было ни новых вещей, ни особых изменений, но задышалось в избе по-новому, она стала обжитой и даже немного своей.
– Садитесь, готово уже всё.
Сестра подняла крышку горшка, и по избе пошёл рыбный запах.
– А рыбу ты где достал? – не веря своему счастью, Дара во все глаза уставилась на Стрелу.
Но он оказался на этот раз ни при чём.
– А это я, – просияла Веся, раскладывая деревянные ложки на всех четверых. – Наш сосед поймал утром и обменял на несколько яиц. Рыбка маленькая совсем, но навар хороший вышел. Садитесь к столу. Третьяна, не стесняйся, что ты стоишь в стороне? – она улыбнулась ей тепло, положила руку девушке на спину и подвела к столу. – Это мы у тебя в гостях, а не наоборот.
– Князь, видимо, иначе думает, – потупив глаза, сказала служанка. – Раз держит меня во дворце.
– Я поговорю с ним, – вырвалось у Дары раньше, чем она успела подумать. – Лучше, если ты будешь подальше от княгини.
– Да уж, вряд ли Здебора так просто успокоится, – хмыкнул Ростислав, первым садясь за стол. – А это… мисок на всех не хватит?
– В семье принято из общего горшка есть. Чего стесняться?
Стрела хотел возразить, но встретился взглядом с невестой и послушно взял в руку ложку.
– Ну что?! – заревел голос, и дверь в избу распахнулась. – Без меня всё уже съели? А я вам вон что принёс.
Пригнувшись, чтобы протиснуться через дверь, в дом вошёл Небаба. Дара встревоженно покосилась на Весю, но она радостно просияла.
– Небаба! Заходи скорее, мы так тебе рады.
– А что ты принёс? – прищурился Стрела.
– Окорок.
– О… это хорошо, – довольно потёр руки Стрела.
Небаба положил окорок посреди стола, и по клети разнёсся чудный мясной запах. У Дары под ложечкой засосало от голода.
– Садись скорее к нам, – позвала Небабу Веся.
– Ох, хорошо, – Стрела ловко нарезал окорок. – Веся, не облизывай пальцы.
Она смущённо спрятала руки под стол, а Дара нахмурилась. Скоро Веся наденет брачный венец, и тогда знатная свекровь научит её иначе трапезничать, одеваться и даже говорить. Не заклюют ли знатные родственники дочку мельника? Справится ли Веся?
«Когда Ждана узнает, что её дочь выйдет за боярского сына, то умрёт от счастья. Это вам не совинский лекарь», – подумала Дара. Дочкам мельника никогда не приходилось опасаться бедных женихов. Поверни жизнь иначе, и останься бы они на мельнице, Весю сосватали бы за сына кузнеца или даже купца, но чтобы боярина…
Пусть Ростислав являлся убийцей, болтуном и дураком, но для Веси большей удачи и представить было сложно. Конечно, родители его не могли обрадоваться невесте из простого народа, но молодых благословил сам Великий князь, и возразить ему никто бы не посмел.
Дара представила лица деревенских подружек Веси, когда они узнают, какого мужа она себе нашла. Деревенские девки задохнутся от зависти.
– Что ты улыбаешься? – спросила Веся, облизывая ложку.
– Да так.
Пока ели уху, разговоров не разговаривали. После взяли по ломтю хлеба, по куску окорока, разлили всем понемногу медовухи и начали обсуждать всё, что случилось во дворце. Пили из разной посуды: кто из кружки, кто из чарки. Медовухи было мало, но распробовать у всех получилось. Веся и вовсе отставила свою кружку в сторону.
– Невкусно, – поморщилась она и стала жевать кусочек хлеба, натёртый чесноком, прикрывая глаза от удовольствия.
Когда княгине Здеборе уже хорошенько перемыли кости, Небаба спел песню о красавице, собравшейся замуж, но утонувшей в день своей свадьбы. Голос у Небабы оказался глубоким, красивым, и он так слезливо рассказывал о красавице-невесте, что все девушки дружно расплакались.
– Ты что творишь?! – возмутился Стрела. – Довёл девок. Мы что, на похоронах?
– Так я не похоронную песню пою, – обиделся Небаба.
– Ох, – махнул на него Стрела. – И без тебя тошно. Нет бы что весёлое спел. Вот, например…
И он прокричал такие похабные частушки, что Веся покраснела, как свёкла.
Нужно было срочно отвлечь сестру разговорами.
– Мы сегодня Богдана видели, – сказала Дара. – Ему теперь поручено быть гонцом. Я попрошу его заглянуть к нам в Заречье, если случайно будет проездом.
Веся распахнула широко глаза, и пальцы взволнованно затеребили косу.
– А он туда пойдёт?
– Ну, в Златоборск он точно отправится, но это же рядом, заглянет, думаю, – Дара уткнулась носом в чарку. – Я попросила его рассказать родителям о вашей с Ростиславом свадьбе и попросить благословения.
Веся громко ахнула, засопела, и стало ясно, что она вот-вот разрыдается.
– Ох, не плачь только, – попросила Дара раздражённо. – Ничего же такого…
– Ну что ты? – мягко проговорил Стрела и прижал Весю к себе, губами уткнулся в медовые волосы. – Радость твоей матери будет.
– Батька не поверит, – всхлипнула Веся и кончиком косы вытерла слезы.
– И ему тоже, ага, – растерянно добавил парень, а сам покосился неодобрительно на Дару.
Так было лучше, правильнее. Быть может, Веся никогда и не вернётся на мельницу, не увидит отцовской могилы и не узнает, что он умер, пока дочерей не было дома.