– На, выпей, – велел Ярополк и поднёс чарку к её губам.
Дара выпила, не возражая, и закашлялась, когда водка обожгла горло. Ярополк засмеялся низко, трескуче, как огонь в печи.
Она помнила, что стоило держаться подальше от Снежного князя, но забыла, почему. Её руки в руках Ярополка казались совсем маленькими, хрупкими, слабыми. Даре было странно и страшно рядом с ним. Крохотная птица в лапах волка. Она такой раньше не была, но рядом с князем растеряла всю силу, весь огонь.
Ставни задрожали под напором ветра, снова занималась метель.
– Можно я останусь у тебя?
– Сейчас ночь.
Дара прикусила губу, боясь следующих слов. Ярополк провёл шершавым пальцем от её виска к губам, припухшим от укусов, горьким от медовухи и водки.
– Оставайся.
Глава 11
Но а во мне лишь к солнцу песня.
Это было похоже на пожар, что разгорелся от одной искры. Дара почти ослепла, так жарко пылал огонь в груди. Незрячая, она могла лишь слышать рваные вздохи и сама касаться обжигающе горячей кожи, хвататься в исступлении за широкие плечи и сильные руки.
И после, когда всё закончилось, она долго лежала, поражённая, обессиленная и одновременно переполненная живой бурлящей силой. Тело ломило от истомы и позабытого будоражащего ощущения расплавленного золота в крови. Огонь вернулся к ней.
Как просто всё получилось.
Дара засмеялась, совсем позабыв, что она не одна.
– Что такое?
Она повернула голову, поймала на себе взгляд Ярополка и захихикала ещё веселее, зажала рот рукой, пытаясь сдержать рвущийся смех.
Ярополк удивлённо повёл бровью, разглядывая её.
– Я просто счастлива.
– Вот как? – усмехнулся он.
– Угу, – она почувствовала, как горели щёки.
От смущения ли? Или от жара в груди? От жизни, наполнившей всё её существо? Давно Дара не ощущала себя столь живой, такой… полной. Даже мир заиграл ярче, громче.
Точно она и не жила всё это время, а наблюдала за остальными сквозь мутный слой речного льда, и наконец разбила его, глотнула свежего воздуха.
В глазах Ярополка плескалось веселье, с каким обычно смотрят на забавного котёнка. Он хмыкнул тихо каким-то своим мыслям, присел на постели, и Дара увидела чёрные рисунки на его теле. Не раздумывая, она потянулась следом, желая разглядеть их ближе.
Знак медведя – под левой лопаткой, знак Константина-каменолома на правом плече. Ветви всемирного древа, что обвивали шею. Всего этого под богатой княжеской одеждой было не разглядеть.
Ярополк обернулся, поймал её внимательный взгляд.
– Изучаешь?
– Такие обычно скренорцы носят, – растерянно пробормотала Дара. Кончиками пальцев она коснулась рисунков на коже, отдёрнула руку и принялась перебирать свои распущенные волосы, чтобы отвлечься.
Взгляд князя был внимательным, он точно заглядывал в самую душу, и Дара натянула повыше простыню, пряча обнажённое тело.
– Будешь вино?
Он поднялся, ничуть не стесняясь своей наготы, а Дара отвела взгляд. Чудно и глупо. На Милоша она смотрела без страха, напротив, откровенно, с наслаждением разглядывала его стройное тело, длинные ноги, выпирающие ключицы, запоминала все родинки на бледной коже.
Ярополк был сложён иначе. Поджарый, мощный, смуглый. Дара терялась рядом с ним и смущалась, как невинная девица.
А он, как назло, выставлял своё тело перед ней напоказ без всякого стыда.
Князь налил вино в чарку, отпил, не сводя глаз с Дары.
Ей, верно, стоило уйти. Царила тёмная ночь, никто бы не заметил её, покидающую княжеские покои. Но Дара не знала, как одеться при князе, чтобы не предстать перед ним голой. Впрочем, чего он ещё не успел разглядеть?
– Значит, ты не девица, – к чему-то сказал Ярополк.
– Это важно?
Он медленно помотал головой.
– Нет. Может, всё-таки вина?
Дара дивилась, каким оживлённым выглядел князь. Она вытянула из него немало силы, а Ярополк будто и не заметил. Обычно люди слабели, когда у них забирали горящую искрами и огнём жизнь. Или всё дело в том, как именно это произошло? Быть может, потому Третьяна и подтолкнула её, пьяную, к князю, будто точно знала, что всё легко получится?
Стоило уйти как можно скорее. Глупо было отдаваться князю, уж Даре ли не знать, чем это могло кончиться?
Ярополк допил вино, поставил бокал и повёл плечами, разминаясь, точно перед схваткой.
– Не устала? – спросил он с загадочной улыбкой.
Вид у него был довольный, точно у кота. Медленно он подошёл к постели.
– Нет, – растерянно пискнула Дара.
– Что-то ты побледнела, – Ярополк присел на край кровати, улыбаясь насмешливо. Во льдистых глазах плясали искры костра. – Замёрзла?
Дара хотела ответить, что нет, но князь оказался слишком близко, целуя горячо, жадно. Из груди вырвался слабый стон.
– Давай согрею, – шутливо предложил Ярополк.
– Опять? – удивлённо выдохнула она.
Раздался низкий смех. Князь стянул простыню с девичьего тела. И в Даре наконец проснулась привычная дерзость. Поздно было жалеть о содеянном. Она обхватила Ярополка за шею, зарываясь пальцами в чёрные жёсткие волосы. Поцелуй вышел странным, непривычным. Страстным. Новым.
И тело Ярополка было другим. Ей только предстояло привыкнуть к нему, выучить наизусть пальцами и губами.
Ладонями она скользнула по широкой груди, разорвала поцелуй, чуть отстранилась и заметила ещё один рисунок прямо у сердца, но не успела разглядеть. Ярополк сгрёб её в объятия, прижал вплотную, и стало слишком жарко, чтобы думать.
Кожа на руках зудела. В полудрёме Дара металась по кровати. Руки жгло нестерпимо, и она всё чесала их, пока вдруг не нащупала кончиками пальцев острое перо.
Она резко села, скинула одеяло. В комнате было слишком темно, чтобы хоть что-то разглядеть. Но под гладкой ладонью кололи кожу лезущие наружу перья. Дара помнила это чувство. Десяток раз точно так же её кожа покрывалась оперением, десяток раз ломались кости.
Но почему сейчас?
– Остановись, – прошептала она, задыхаясь. – Остановись.
Но собственное тело не слушалось её.
Она метнулась к подушке, туда, где осталось выпавшее из распущенных волос перо.
Ярополк спал так крепко, что не оставалось сомнений, что это колдовской морок. Пальцы искривились, готовясь обратиться в птичьи лапы. Дара скинула подушку на пол, шаря по простыне. Где, где же оно?
Скрипнула дверь, и Дара обрадовалась, что в её ночной кошмар смог прорваться человек. Это Третьяк?
Но в спальню вошёл не холоп князя. Дара не разглядела ни его лица, ни наряда. Она не увидела ничего, кроме тени, зато почувствовала, как во мраке вдруг возникло нечто ещё темнее, чернее и глубже, чем сама ночь. Оно было голодно.
Дара замерла, позабыв про вороново перо. Её бросило в холод, захотелось закутаться в одеяло, но она не посмела пошевелиться.
– Кто ты? – хотела спросить она, но не издала ни звука.
Серой паутиной покрывалась комната. Тень кралась от двери к постели князя, всё быстрее, всё ближе. У Дары закружилась голова. Веки потяжелели.
Незнакомый голос пробормотал что-то сердито на чужом языке, и Дара опустилась на подушки. Почему она не спала? Царила тёмная ночь. Ей стоило спать.
И вдруг правая нога переломилась, обращаясь в птичью лапу. Дара закричала пронзительно от острой боли. Покорёженные руки, покрытые перьями, взлетели вверх. Она затрясла головой, сбрасывая морок, закричала яростно и сотворила заклятие. Рванул порыв ветра.
Человек отлетел к стене, упал, захрипел, пытаясь вздохнуть.
– Кто ты?!
Дара подскочила с кровати. Пальцы, руки, ноги – всё вернулось к ней, всё тело снова стало ей послушно. По наитию, по старой памяти она высекла огонёк на кончиках пальцев. Он не жёг, но мог в любой момент обратиться в дикое пламя.
– Кто ты такой?
Чужак поднялся, качаясь, точно пьяный. Дара вытянула руку перед собой, пытаясь разглядеть его. Огонёк выхватил из темноты смуглое лицо и чёрные нездешние глаза. Чужеземец. Дара застыла посреди спальни. Обнажённая, с распущенными волосами, она приготовилась к бою.
– Лучше уходи, или я убью тебя, – предупредила она.
Краем глаза Дара заметила, как перья на её руке втягивались обратно под кожу.
Она прищурилась, пытаясь разглядеть чужака. Нет, в нём не было плавящегося золота, не было силы. Простой убийца? Но как тогда он колдовал?
Медленно, как при встрече с диким зверем, мужчина спиной попятился к двери. Она не сводила с него глаз, целилась. Пламя переметнулось с её пальцев на ладонь. Сила гневно бурлила в груди, и Дара знала, что у неё всё получится легко.
И незнакомец тоже это понял, он переступил порог, Дара увидела спящего на полу Третьяка.
Значит, и холопа он усыпил. Но пришёл за Дарой? Или за князем? Вряд ли незнакомец мог знать, что лесная ведьма проведёт ночь в покоях Ярополка.
Дара всё не решалась напасть. Незнакомец тоже отступал. Он скрылся в темноте. Раздался топот на лестнице. Дара осталась на пороге, прислушиваясь к затихающим шагам.
– Что ты там делаешь?
Дара обернулась к князю и сжала руку в кулак, гася пламя. Снова стало темно. У неё в ногах на полу зашевелился Третьяк.
– Кажется, князь, тебя хотели убить этой ночью, – проговорила Дара и поспешила захлопнуть дверь, чтобы проснувшийся холоп не смог её рассмотреть.
Но ночной покой всё равно был безвозвратно потерян. Ярополк немедленно велел позвать боярина Святослава. Тот пришёл слишком быстро, Дара едва успела одеться. Скренорец посмотрел на неё без особого удивления, точно заранее рассчитывал встретить в покоях князя лесную ведьму.
– Ты снова спасла Великого князя, – сказал он, слегка поклонившись. – Мы твои должники.
– Узнай, кто это был, – без лишних слов сказал Ярополк. – Слышишь, Святослав, это не может быть совпадением.