Вячко потащил его вперёд, щекоча шею мечом. Поворот за поворотом по бесконечному дворцу хана.
Они наткнулись ещё на стражников, те также заснули, а вместе с ними и Турар.
– А его зачем? – удивился Вячко.
– Мне нужна сила, – Вторак тяжело дышал. Лоб его покрылся испариной. – Взял у него… немного. Очнётся скоро.
Вячко не знал, что делать с Тураром, и потащил его на себе.
Ногой он пнул дверь в спальню хана.
Барджиль не спал. Он подскочил, выронив трубку изо рта. По покоям волочился пахучий дым. Внутри кроме хана была только Чичак. Она сидела рядом с отцом, схватила его за руки, удерживая на месте.
– Что ты нужно?!
С нарочитой медлительностью Вячко отвёл меч от горла Турара и положил на пол у своих ног.
– Мой человек! Синир! Ты обещала, что его выкупят. Без него я не уйду из города.
– Его выкупили раньше.
– Перекупи! Предложи хорошую цену, – он обратился напрямую к Барджилю: – Славный хан, верни мне моего человека или нашему договору конец.
Вторак перевёл его слова прежде, чем Чичак успела открыть рот.
Барджиль насупился, высвободил руку из хватки дочери.
– Ты время терять, – вдруг заговорил он по-ратиславски. – Пора ходить.
Он положил трубку на столик перед собой, поднялся и медленно сделал несколько тяжёлых шагов.
– Ты должен ходить сейчас.
– Нет, – возразил Вячко. – Синир пришёл со мной, он доверил мне свою жизнь Если бы он погиб, так это одно, но в рабстве я его не оставлю.
Одно рабство Синир уже пережил. Ребёнком его взяли в плен, увезли из родной деревни на Скреноре. Почти десять лет он служил одному дружиннику, пока не заслужил волю и сам не вступил в дружину. Несправедливо было вновь отнимать у него свободу.
И никто другой, кроме Вячко, не был ответственен за случившееся. Это Вячко отправил Добраву на службу к Дарине, это он позвал Горазда с собой преследовать лесную ведьму, и он привёл своих товарищей в Дузукалан прямо в ловушку.
Если он уйдёт теперь, так сможет соврать дома, что Синир погиб в бою. Вряд ли Вторак его выдаст. Но… но если Вячко решил быть князем, а не княжичем, так и спрос с него иной.
– Ты, хан, отдал мне свою дочь в жёны. Неужели ты хочешь, чтобы её мужем был недостойный человек, который оставляет своих людей в беде? Ведь ты бы не хотел, чтобы я так же поступил с твоей дочерью?
Чичак нашептала отцу на ухо слова мужа.
Хан выслушал, покачал головой и усмехнулся надменно, потешаясь над ним, как над глупым мальчишкой.
– Синир один из моих чародеев, – придумал вдруг Вячко. – Только вдвоём со Втораком они способны снять заклятия с рабов и оберегать нас от духов. Без него мы не справимся.
Барджиль скривил губы.
– Почему раньше ты ничьего не говорить? – с подозрением спросила Чичак.
А убеждала, что хочет стать союзницей своему мужу. Что ж, скоро она навсегда расстанется с любимым отцом, и никого, кроме Вячко, у неё не останется.
Он ответил не сразу, и со стороны, верно, это выглядело, будто он не решался сказать правду. Выдумывать ложь оказалось нелегко.
– Потому что надеялся, что Синир сам сбежит из плена и вытащит нас со Втораком отсюда, – будто виновато признался Вячко. – Не вышло, как видишь. Но он мне по-прежнему нужен.
Чичак нахмурила брови и заговорила на родном языке. Вячко догадался по её движениям и выражению лица, что теперь она сама уговаривала отца освободить Синира.
– Хоросо, – проговорил недовольно Барджиль.
Вячко опешил, он и сам не ожидал, что у него выйдет переубедить хана.
– Где Синир?
– Его купить мужчина из дворца хана Багатура, – ответила Чичак. – Он друг с Шибан.
– Можно перекупить Синира у этого Багатура?
– Нет, – помотала головой Чичак. – Мои люди говорить, он купить его не для служба. Синира допросить.
Вот это уже было совсем скверно. Что успел рассказать Синир?
– Тогда медлить тем более нельзя, – решил Вячко.
Чичак сердито поджала губы.
– Я выходить на рассвете и ждать в порту, как договориться. Если мы не встречаться, жди меня в Приморском.
Вячко оглянулся посмотреть на жену и стоящего возле неё хана. Если Вячко и остальных поймают этой ночью, то, так или иначе, каган узнает, что за всем стоял Барджиль. У Чичак не оставалось выбора. В любом случае ей нужно было как можно скорее покинуть город.
– Вторак Богшевич, вопрос такой… а Турара ты пробудить сможешь? Или он так и будет валяться?
– Как-нибудь попробую, – пообещал колдун.
– Хорошо. Он нам ещё пригодится.
Они дождались сумерек.
Барджиль отправил вместе с Вячко пятнадцать человек. Никто из них не говорил по-ратиславски. Они не понимали друг друга, не могли ни о чём договориться и, самое главное, друг другу не доверяли. В бою это бы только помешало.
– Вторак, держись подальше от любой заварушки и наблюдай, – прошептал Вячко. Быть может, люди хана только притворялись, что не говорили по-ратиславски.
– Береги себя, княжич.
– Это как получится…
Весь Дузукалан был точно змей, гревшийся на солнце. Этот огромный змей скрутился кольцами и положил посередине свою голову, на которой сверкали два глаза: дворец кагана Сарай-менгу, где прежде собирались на совет ханы, и храм Луноликой. Дворцы ханов окружали их плотным кольцом. Идти было недалеко.
Они передвигались по тёмным улицам, держась по двое-трое, чтобы не привлекать к себе внимания. Стражники их не трогали: закат ещё тускло светил на западе.
Вячко шёл последним. Он заметил, как Турар и Вторак несколько раз оглядывались на него, пока не скрылись за поворотом. Наконец он остался один.
Со всех сторон дворец Багатура окружал сад, обнесённый высокой стеной. В таких владениях должно быть больше слуг, чем хозяев. Вячко обошёл сад, направился вдоль стены по узкой улице туда, где в это время особенно тянуло дымом и растекались запахи хлеба и жареного мяса.
На задворках уже не блистала роскошь. Там, где начиналось следующее кольцо, жили богатые купцы и вельможи, и улочки были у´же, люднее. Вячко наткнулся на мальчишек, игравших в догонялки. Они горланили, визжали, точно дикари. И, как назло, играть им вздумалось недалеко от дворцовой кухни. Отсюда виднелся тонкий дымок, поднимавшийся от жаровни. Лучше места, чтобы пробраться во дворец, трудно было найти.
Мальчишки, увлечённые игрой, не обратили на Вячко никакого внимания. Он прошёл мимо, осматривая стену. Дальше впритык к ней находился, кажется, домик для слуг. У крыльца сидел мужик, чинил дырявый сапог.
Пришлось возвращаться.
Вячко пытался разглядеть, как далеко от кухонь стоял дом стражи. Вторак объяснил, что он должен был примыкать ко дворцу. В его подвалах в Дузукалане принято было размещать темницу.
Время шло.
Всё теперь зависело от Вячко. Если он не отвлечёт людей хана, Турар и Вторак не смогут пробраться в темницу. Нужно было действовать.
Мальчишки гоготали громче прежнего. Один из них – вóда – налетел на другого, толкнул слишком сильно и повалил на землю. Тут же завязалась драка. Остальные встали кругом, закричали, подначивая.
Вячко остановился поодаль.
За стеной зазвенел тонкий колокольчик. Ужин. Слуги понесут готовые блюда хозяину, кухня наполовину опустеет. Вячко нетерпеливо оглянулся на мальчишек.
Вторак с остальными ждали.
Мальчишки визжали в исступлённой ярости. Один из драчунов наконец повалил противника в грязь, сел сверху и принялся месить его лицо костлявыми кулаками. Брызнула кровь. Остальные радостно заулюлюкали.
А время утекало. Ночь не так длинна, как хотелось бы.
Звон колокольчика потонул в воплях… или вовсе затих?
Вячко выхватил меч, заревел дико, яростно, как зверь, для устрашения взмахнул мечом над головой и пнул одного из крикунов под зад. Другого, что вышел победителем, схватил за шкирку и отбросил в сторону.
Поднялся визг. Вячко разогнал мальчишек, как стаю кошек. Стоило сразу так сделать.
Он убрал меч в ножны, убедился, что те надёжно закреплены на поясе, разбежался, подпрыгнул и ухватился за край забора. Глина заскрипела под пальцами, посыпалась. Вячко вскарабкался наверх, мешком свалился уже с другой стороны прямо в кусты, которые даже под конец зимы цвели пышным цветом и кололи похуже репея.
Из укрытия отлично вышло разглядеть кухню: большая часть её была открытой, дым от печи шёл прямо на улицу. Вдоль столов суетились слуги, хватали блюда, уносили прочь, в хозяйские залы, чтобы подать на ужин хану.
Скоро остались только кухарки и поварята. Все рабы. Вячко внимательно огляделся, но никого из стражи не заметил.
Больше он не стал скрываться и вышел из кустов.
Жарко пылал огонь, дым валил столбом, стучали ножи, лилась вода. Слуги галдели громко, наперебой, как стая воробьёв. Никто из них не заметил княжича, каждый был занят своим делом.
Только когда Вячко уже подошёл вплотную к длинному столу, одна из девчонок, чистившая рыбу, подняла на него удивлённые глаза.
Княжич повыше натянул платок, чтобы она не заметила, как сильно он отличался от местных, и прежде чем девчонка успела хоть пискнуть, схватился за стол обеими руками и перевернул его.
Задребезжала посуда. Девчонка отпрыгнула в сторону, завизжала.
Вячко выхватил меч, закрутил над головой, ногой толкнул корзину у стены, та упала, посыпались на пол рисовые зёрна.
Слуги закричали. Почти все они были женщинами, одна схватила нож и замахнулась на Вячко, но мальчишка лет десяти вцепился ей в юбку, потащил в сторону.
Быстро народ разбежался кто куда.
Корзины на кухне все были лёгкие, Вячко высыпал пару из них, подпалил в открытом огне печи и разбросал в разные стороны, позволяя огню разгореться. Он вытащил из мешка за спиной пару пропитанных смолой тряпок, намотал на кочергу. Огонь лизнул сложенную у печи поленницу, окна и двери, столы и ящики, всё, что горело легко, всё, что Вячко успел найти, пока не прибежали стражники.
Трое.
Они застали Вячко в кладовой. За спиной его занимался пожар. Корзины, мешки да ящики вспыхивали легко и ярко от одной искры, как поле сухим летом.